Клайв Баркер - Алые песнопения

• Название: Алые песнопения
• Автор: Клайв Баркер
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-093624-3

«Алые песнопения» – сиквел новеллы Клайва Баркера «Восставшие из ада». Тридцать лет поклонники Баркера ждали публикации этого романа, главным героем которого стал известный поклонникам вселенной Баркера по роману «Эвервилль» оккультный детектив Гарри Д'Амур, исследователь сверхъестественного, магического и зловещего. В этой книге Гарри Д'Амуру предстоит спуститься в самое сердце ада и сразиться с давним и страшным врагом – Пинхедом. Кровавая, устрашающая история, полная неожиданных хитросплетений и поворотов, после прочтения которой самые страшные кошмары покажутся детскими сказками.

---

– Ты неправ, – послышался голос из места, откуда струился ледяной свет.

Пускай слова сами по себе были обычными, они словно ускорили капитуляцию стены.

Еще три блока двинулись вперед, размалывая цемент, и в ту же секунду два других камня выпали из стены и присоединились к завалу, растущему на полу мавзолея.

Невидимый вещатель продолжал обращаться к магам. Его голос обладал стеклянной суровостью, и контрастирующий с ним жёсткий голубой свет казался тропическим.

– Я чую разлагающуюся плоть, – молвил демон. – Но с оживляющей отдушкой. Кто-то воскрешал мертвецов.

Наземь упало еще несколько блоков, и теперь в стене образовалась дыра таких размеров, что в неё мог легко пройти человек внушительных габаритов, вот только нижнюю треть пространства занимали обвалившиеся камни. Однако для существа, которое вот-вот собиралось проникнуть в гробницу, такие проблемы решались легко.

– Оват Порак[3], – сказал вторженец.

Приказ пришел в исполнение незамедлительно. Чуткий мрамор мгновенно разошелся в стороны. Даже сам воздух очистился – каждая частичка цементной пыли убралась с дороги демона.

Итак, расчистив путь, киновит вошёл в помещение и присоединился к шести магам. Он был высок и выглядел почти так, как на изображениях в каталогах, включавших описания всех сколько-нибудь значимых демонов – собравшиеся в мавзолее колдуны изучали их последние месяцы и недели, тщетно пытаясь отыскать на страницах томов намек на наличие слабого места у этого существа. Естественно, ничего они не нашли. Но теперь, когда демон явился во плоти, в его сущности чётко угадывалась человечность и человек, которым он был однажды – прежде, чем свершились чудовищные труды его Ордена. Его плоть была практически белой, а голову покрывало ритуальное шрамирование: кожу испещряли глубокие борозды, горизонтальные и вертикальные. На пересечении этих шрамов бескровную плоть пронзали гвозди, вколоченные в кость черепа. Возможно, когда-то гвозди сверкали новизной, однако прошедшие годы лишили их блеска. Но это не имело значения, ведь гвозди были по-своему изысканны, и это подчеркивалось тем, как демон держал голову – он смотрел на мир с чувством усталой снисходительности. И какие бы муки не уготовил он последним жертвам, – а по сравнению с его знаниями о боли и её механизмах Святая инквизиция показалась бы сборищем школьных задир – их страдания возросли бы тысячекратно, если бы кто-то из присутствующих осмелился произнести дерзкое прозвище «Иглоголовый», чье происхождение давно затерялось в жестокой борьбе за его авторство.

Что касается других деталей его внешнего облика, смотрелись они в основном так, как и на офортах и ксилографиях тысячелетних демонических списков: подол черных одежд обмахивал при ходьбе пол; участки освежёванной плоти открывали усеянные алой капелью мускулы; кожа демона и ткань его облачений плотно переплетались. Во все времена периодически вспыхивали дебаты касательно вопроса, была ли проклятая душа в маске боли и сопутствующих одеждах одним человеком, существовавшим множество людских сроков, или же, когда труды искушения обессилевали текущего владельца шрамов и гвоздей, Орден Пореза передавал их следующему преемнику. Естественно, во внешности демона имелись детали, свидетельствовавшие в пользу обоих мнений.

Он выглядел, как существо, прожившее слишком долго: его глаза смотрели из синюшных впадин; двигался он уверенно, однако медлительно. Инструменты, свисавшие с пояса, – ампутационная пила, трепан, небольшое зубило и три серебряных шприца – были мокрыми от крови, как и кольчужный фартук[4] демона. Очевидно, усталость не препятствовала его собственноручному погружению в физические аспекты агонии.

А еще с ним прилетели мухи – тысячи жирных, чёрно-синих мух. Насекомые вились вокруг его пояса и садились на инструменты, чтобы полакомиться влажным человеческим мясом. Они были то ли вчетверо, то ли впятеро больше земных мух, и деловитое жужжание эхом разошлось по мавзолею.

Демон остановился, воззрившись на Раговски с выражением, похожим на любопытство.

– Джозеф Раговски, – промолвил киновит. – Как сладостно было твое страдание. Но ты так быстро умер. Мне приятно видеть тебя на ногах.

Раговски напрягся.

– Ну, давай, демон.

– У меня нет нужды повторно рыться в твоем уме, – он повернулся к дрожащим колдунам. – Я пришел за этой пятёркой. Скорей, чтобы довести дело до конца, чем в надежде на откровение. Вся магия изучена вдоль и поперёк. Я исследовал ее наидальнейшие пределы, и очень, очень редко мне счастливилось найти записи действительно оригинального мыслителя. Если, как говорил Уайтхед[5], вся философия – заметки к Платону, значит, вся магия – заметки к двенадцати великим текстам. Текстам, которыми я владею.

Как только демон заговорил, у Лили Саффро участилось дыхание. Она не выдержала, запустила руку в сумочку и принялась лихорадочно копошиться в её хаотичных внутренностях.

– Таблетки. О, Боше, Боже, где мои таблетки?

Нервные руки упустили одну лямку, и содержимое сумочки рассыпалось по полу. Саффро опустилась на колено, нашла бутылочку и подхватила её – ей нужно было срочно принять лекарство. Не подымаясь с пола, прижимая руки к груди и глубоко дыша, она жевала и глотала большие белые пилюли. Феликссон эту вспышку паники проигнорировал.

– У меня есть четыре сейфа, – обратился он к демону. – Я записал их местоположение и коды. Если для вас это слишком затруднительно, я сам всё принесу. Или же можете последовать за мной. Дом большой. Вам может понравиться. Обошёлся мне в восемнадцать миллионов долларов. Вы и ваши братья можете распоряжаться им на своё усмотрение – он ваш.

– Мои братья? – повторил киновит.

– Приношу извинения. Ведь в Ордене есть и сестры. Я забыл об этом нюансе. Тем не менее, уверен, что моих трактатов вам хватит сторицей. Я знаю, вы сказали, что в вашем распоряжении и так все магические тексты. Но у меня имеется несколько замечательных первых изданий. Почти все в идеальном состоянии.

Не успел демон ответить, как заговорил Хейадат:

– Ваше Величество. Или же «Ваша Светлость»? Ваше Святейшество…

– Хозяин.

– Как… у собаки? – переспросил Хейадат.

– Конечно, – вклинился Феликссон, отчаянно пытаясь угодить демону. – Если он говорит, что мы псы, значит, так и есть.

– Хорошо сказано, – молвил демон. – Однако говорить легко. Лежать, пес.

Феликссон замешкался на секунду в надежде, что это была всего лишь мимолетная ремарка. Но он ошибся.

– Я сказал лежать, – предупреждающе повторил киновит.

Феликссон начал опускаться на колени.

– Наголо, – приказал демон. – Ведь собаки бегают голышом.

– О-о-о… да. Конечно. Долой одежду!

Феликссон принялся раздеваться.

– И ты, – проговорил демон, указывая бледным пальцем на Коттлав. – Элизабет Коттлав. Будь его сукой. Также наголо, на четвереньки.

Она начала расстегивать пуговицы – ей не требовались дальнейшие уговоры.

– Погоди, – киновит двинулся к ней.

Потревоженные мухи отрывались от кровавой трапезы и взлетали в воздух. Элизабет зажмурилась, но демон всего лишь протянул руку и приложил ладонь к низу её живота.

– Женщина, сколько абортов ты совершила? Я насчитываю одиннадцать.

– П-правильно.

– Большинство утроб не переносят такого бессердечного отношения, – он стиснул кулак, и Элизабет тихонько охнула. – Но вопреки почтенному возрасту я могу дать твоему измученному лону способность наконец свершить то, для чего его создали…

– Нет, – в голосе Элизабет звучало больше недоверия, чем возражения. – Ты не мог…

– Скоро дитя будет здесь.

У Элизабет отобрало дар речи. Она просто уставилась на демона, будто таким образом могла добиться пощады.

– А теперь будь славной сукой и становись на четвереньки, – молвил киновит.

– Могу я кое-что сказать? – подал голос Полтэш.

– Можешь попытаться.

– Я… я могу быть вам очень полезен. То есть круг моего влияния достигает Вашингтона.

– Каково твоё предложение?

– Просто хочу сказать, что очень много крупных чиновников обязаны мне своим положением. Один звонок – и отчитываются они перед вами. Да, сила не магическая, но этого добра у вас и так в достатке.

– Чего ты просишь взамен?

– Лишь свою жизнь. Называйте любые имена любых дипломатов из Вашингтона, и они у ваших ног.

Киновит не ответил. Его вниманием завладела пара, стоявшая перед ним: Феликссон был в нижнем белье, и Элизабет также хранила скромность.

– Я сказал наголо! – рявкнул демон. – Оба. Взгляни на живот свой, Элизабет. Как он налился! Как насчет изнуренных сисек? Как они теперь выглядят?

Он стянул с нее остатки блузки и бюстгальтер. Иссохшее вымя её грудей действительно полнело.

– Для еще одного приплода сгодишься. И на этот раз ты не выскребешь его из своего лона.

– Что вы думаете о моем предложении? – не унимался Полтэш.