Глен Кук - Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма

• Название: Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма
• Автор: Глен Кук
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-16855-8

У могущественных колдунов юга Черный Отряд отвоевал укрепленный город Дежагор – и сразу же оказался в глухой осаде. Противник бросает на штурм все новые войска, не считаясь с потерями. Гарнизон крепости разделился на враждующие лагеря, население готово взбунтоваться, а обезумевший командир ведет торг с Хозяевами Теней. Паломники из древнего племени нюень бао, оказавшиеся в западне вместе с братьями Черного Отряда, утверждают, что пробудились древние божества, а убийцы из секты обманников пророчат скорый приход Года Черепов. И только Мурген, знаменосец и летописец Отряда, оказавшийся во власти таинственных чар, начинает постигать ход зловещей игры – той, в которой и люди, и боги не более чем пешки.

---

Одноглазый мухлюет в карты, причем неудачно. Его всякий раз ловят, и никто не желает с ним играть.

– Слушай, Мурген, я исправился! Правда. Больше никогда не стану позорить свой дар ради…

Пустой треп. Сколько уже раз он клялся и божился? Первое, о чем мы предупреждаем всякого новобранца после приведения к присяге: не садиться за карты с Одноглазым.

Отряд тенеземцев, отступивших от моего участка стены, направился к холмам. Каждый боец нес факел. Похоже, вел их сам Хозяин Теней.

– Клет! Лонго! Починили что-нибудь? Можете дать залп по этой толпе?

Братья сбивались с ног, ремонтируя баллисты. Две уже были налажены и заряжены. «Залп», конечно, громко сказано…

– Зачем? – поинтересовался Одноглазый.

– Почему нет? Может, повезет. Все равно Тенекрут уже не станет злее, чем сейчас. Он небось поклялся никого из нас не оставить в живых.

Баллисты ухнули. Выпущенные ими бревна не попали в Тенекрута. Тот отозвался наспех созданным зарядом волшбы, превратив в пыль несколько кубических ярдов стены далеко от моих ребят.

Шум на другом конце города все нарастал. Похоже, даже приблизился к нам.

– Они в городе, – сказал Ваше Сиятельство.

– Их уйма, – подтвердил Бадья. – Теперь его чистить не перечистить.

Люблю позитивное мышление.

Я пожал плечами. Могаба не доверяет нам зачистки, это привилегия его наров и таглиосцев.

Нам же лучше. А Могаба пусть нажрется дерьма до отвала.

Мне здорово хотелось вздремнуть. До чего же длинный день, и все никак не закончится. Ох-хо-хо… Ничего, скоро мне обеспечат сон. Вечный.

Через некоторое время мне донесли, что на улицах появились небольшие отряды южан, истребляющие всех на своем пути.

– Командир!

– Дрема? Что стряслось, отрок?

Дрема – таглиосский шадарит, принявший присягу чуть раньше, чем я решился взяться за перо. Когда бы он ни попался мне на глаза, непременно клюет носом. Выглядит как четырнадцатилетний и хорош собой. До смазливых мальчиков охочи мужчины всех трех крупнейших культов Таглиоса. И душилы посылали самых красивых своих сыновей заманивать жертвы в смертельную ловушку.

Что ни город, то норов. И с местными обычаями, нравятся они тебе или нет, нужно считаться. Впрочем, Дрема старался придерживаться наших правил.

– Командир, – доложил он, – южане продвигаются сюда, а нары даже не пытаются им мешать. Вообще не трогают тенеземцев с той минуты, как те прорвались за стену. Пока южане не повернут к казармам, нары не зашевелятся.

– Это они нарочно? – поинтересовался Бадья.

– Что за дурацкий вопрос, – буркнул кто-то.

– Нет, поди ж ты! – зарычал Одноглазый. – Ну, все, лопнуло мое терпение! Если эта чванливая черная елда посмеет к нам сунуться…

– Заткнись, Одноглазый. – Случившееся с трудом укладывалось у меня в голове. Однако Могаба был вполне способен направить противника на нас, чтобы решить вопрос внутриотрядного первенства. Ему хватит бесстыдства считать это блестящим решением нескольких проблем сразу. – Чем сотрясать воздух, давай лучше поразмыслим. Лучший способ привести Могабу в чувство – свернуть его план в трубочку и затолкать ему в задницу, причем без смазки.

Пока прочие пыхтели над столь каторжной работой, как мышление, я расспросил Дрему поподробнее. К несчастью, кроме приблизительных направлений движения южан, что пробивались вглубь города, он почти ничего не знал.

Пенять на тенеземцев не стоило. Все солдаты с начала времен радостно хватаются за возможность ударить в точку наименьшего сопротивления.

Быть может, нам удастся воспользоваться этим и завлечь в ловушку часть прорвавшихся.

Я даже увидел забавную сторону нашего положения:

– Могу спорить, Костоправ предсказал бы это за месяц вперед – с его-то паранойей насчет друзей и союзников.

Неподалеку согласно каркнула ворона.

Я должен был учесть такой поворот. «Далекое» не значит «невозможное». Нужно было составить план действий и на подобный случай.

Одноглазый сделался необыкновенно серьезен:

– Если Дрема прав, догадываешься, что это значит?

– Отряд воюет сам с собой?

Недомерок отмахнулся от моего предположения, как от докучливой, но мелкой мошки:

– Допустим, Могаба предоставил южанам коридор, хочет избавиться от нас их руками. Однако им еще надо пройти сквозь паломников.

Что это значит, я сообразил почти сразу:

– Вот мерзавец! Вынуждает их бить тенеземцев ради самозащиты! Хочет, чтобы они истребляли его врагов…

– Может, этот змей куда хитрее, чем мы думаем, – проворчал Бадья. – Здорово он изменился после Гиэ-Ксле.

– Так нельзя, – пробормотал я.

Да, так нельзя, пусть и прибавится бойцов на нашей стороне, хотят они того или нет.

Кроме нескольких стычек с заблудившимися в последних вторжениях врагами, самое худшее, что случилось с нюень бао, – это то, что путь паломничества завел их в самую гущу чужой войны. С начала осады они изо всех сил старались сохранять нейтралитет.

Конечно же, у Тенекрута в городе есть шпионы. А потому он должен знать, что нюень бао не желают ни с кем портить отношения.

– Как думаешь, что они будут делать? – спросил Гоблин. – Я про нюень бао.

Его голос звучал как-то странно. Сколько же пива выхлебал наш колдун?

– Откуда мне знать?! Смотря как они оценивают положение. Если решат, что Могаба нарочно втравил их в драку, принадлежать к Отряду будет вредно для здоровья. Возможно, Могаба увидит в этом шанс загнать нас между молотом и наковальней. Разыщу-ка я Глашатая и объясню ему, что происходит. Бадья! Собери двадцать человек и взгляни на южан. Проверим, не ошибся ли Дрема. Одноглазый, ты с ними пойдешь, прикроешь в случае чего. Ваше Сиятельство, остаешься за старшего. Станет невтерпеж, отправь за мной Дрему.

Никто не спорил. Когда приходится туго, все делаются сговорчивыми.

Я спустился со стены на улицу.

25

Я старался играть по правилам нюень бао. Еще мальчишкой усвоил, что опасно не уважать чужие обычаи и нравы, даже если считаешь, что право сильного – за тобой.

Это не значит, что тебе могут безнаказанно сесть на шею. Право сильного позволяет настаивать на взаимном уважении.

Переулки Дежагора тесны и зловонны, что вообще характерно для укрепленных городов. Я вышел на темный перекресток, где в обстоятельствах нормальных был бы непременно замечен часовыми нюень бао. Это осторожное племя. Всегда начеку.

– Мне нужно встретиться с Глашатаем, – объявил я. – Надвигается беда, и я хочу, чтобы он узнал известное мне.

Я никого не видел и не слышал и ничего другого не ожидал. Чужак, проникший на мою территорию, тоже ничего не увидит и не услышит, хотя смерть будет совсем рядом.

Бой шумел в нескольких кварталах от меня.

Я ждал.

В тот миг, когда мое внимание рассеялось, передо мной возник сын Кы Дама – так же беззвучно разве что мотылек подберется на цыпочках. Был парень невысок, но широк; необычайно длинный меч висел в ножнах за спиной. Нюень бао сурово уставился на меня. Я ответил таким же взглядом, что не стоило мне никаких усилий. Он что-то буркнул и дал знак следовать за ним.

Пройти нужно было не больше восьмидесяти ярдов. Он указал дверь.

– Хоть улыбнулся бы, что ли, – сказал я.

Никак не мог удержаться. Всякий раз, когда я бывал в этих кварталах, он маячил поблизости, наблюдал. И ни разу не улыбнулся.

Я толкнул дверь и вошел.

За ней, футах в двух, висели занавеси, в щель между ними проникал слабый свет. Я сообразил, что войти должен один, поэтому аккуратно притворил дверь, прежде чем раздвигать занавеси. Не нужно, чтобы свет проник на улицу.

Жилище оказалось не ахти. А впрочем, где в этом городе найдешь лучше?

Глашатай сидел на циновке, расстеленной на грязном полу, возле единственного горящего светильника. Кроме него, в комнате присутствовала еще дюжина человек – всех возрастов и обоих полов. Четверо маленьких ребятишек, шестеро взрослых – судя по возрасту, их родителей – и женщина, годящаяся детям в бабушки; она смотрела так люто, словно уже выхлопотала для меня местечко в аду, хотя прежде меня не видела. Никого подходящего ей в мужья не наблюдалось, – вероятно, это ее супруг нес дежурство снаружи. Была там и женщина в возрасте Кы Дама, наверное, в прошлом красавица, но безжалостное время оставило от нее лишь хрупкие косточки, обтянутые кожей. Правда, ее глаза светились умом и житейским опытом.

Предметами быта комната не изобиловала: несколько ветхих одеял, пара глиняных мисок да горшок – наверное, для приготовления пищи. Еще были мечи, такие же длинные, тонкой работы, как и тот, что принадлежал сыну Глашатая.

В углу, куда не доставал свет, кто-то застонал, будто в горячечном бреду.

– Садись, – разрешил Кы Дам.

При неярком освещении старик выглядел еще более хилым, чем тогда на стене.

Я сел и, хоть и не имел такой привычки и столь гибких суставов, скрестил ноги.

Теперь надо ждать. Кы Дам предложит мне говорить, когда сочтет нужным.