Роман Злотников - Швейцарец. Лучший мир

• Название: Швейцарец. Лучший мир
• Автор: Роман Злотников
• Жанр: Историческая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101441-4

Сначала Алекс Штрауб переместился в пространстве. Из бывшего СССР – в Западную Европу. А потом ему пришлось совершить путешествие сквозь время из Европы XXI века в довоенный СССР. Он неоднократно пытался сделать будущее лучше. Однако «Закон разрушающего касания Алекса» неумолим. Герой не смог предотвратить ни Великую Отечественную, ни перестройку. Но главное – не сумел спасти собственную семью. В третьей книге цикла Алекс вновь отправляется в прошлое, на сей раз с грандиозным замыслом – совершить «ход конем» и перенести в будущее самого товарища Сталина. Может быть, это поможет переломить упрямый ход истории?..

---

Глава 4

– Нет, вы серьёзно? Вот это вот уже удалось кому-то воплотить в жизнь?!

Директор Центрального института труда[18] Алексей Капитонович Гастев нервно пробежался по кабинету, потирая рукой лоб. Остановившись у окна, он резко развернулся к Алексу и заговорил:

– Знаете, выглядит всё довольно просто, но за видимой простотой скрывается колоссальная работа. И в наших условиях почти безнадёжная. Нет, в основе своей всё правильно, мы сами ратуем за качественную и аккуратную работу. Вот, почитайте нашу памятку: пункт одиннадцать – «Работай ровно, работа приступами, сгоряча, портит и работу, и твой характер». Но то, что вы предлагаете, я считаю абсолютно невозможным. Это, скорее, для немцев. Русским характерен порыв, надлом, лихая удаль! Мы, поднатужась, можем горы свернуть. А вот это всё: «медленно и непрерывно» – это не для нас.

Алекс покачал головой.

– Алексей Капитонович, ну как вы не понимаете – порыв нужен, чтобы бревно одним махом поднять или там костыль в шпалу заколотить. Но с каждым десятилетием подобной работы будет становиться всё меньше и меньше.

– И как это вы, позвольте мне спросить, собираетесь строить железные дороги, не забивая костыли в рельсы? – ехидно поинтересовался его собеседник.

– Очень просто, – пожал плечами парень. – Костыли в рельсы будут забивать машины.

Гастев саркастически вздёрнул брови. Алекс вздохнул и, поднявшись, подошёл к стене, на которой висела обыкновенная школьная доска, вся исчёрканная какими-то схемами, графиками и значками. Он взял тряпку и, бросив на директора Центрального института труда вопросительный взгляд и дождавшись его кивка, стёр с доски нарисованное, после чего, ухватив мел, начал рисовать путеукладчик. Да-да, стандартный путеукладчик, что-то вроде типа УК-25/9-18.

– Плети рельсов собираются в тёплом ангаре и выверяются с помощью уровня и транспортира до миллиметра, потом грузятся на платформы, из которых формируется путеукладочный поезд. После чего этот поезд выдвигается на готовую насыпь, уже сформированную бульдозерами и уплотнённую катками, к месту укладки рельсов, где оператор, из тёплой кабины, краном аккуратно укладывает их на подготовленную щебёночную подушку. Очень аккуратно. И точно. До миллиметра. Остаётся только соединить стыки. Стыковыми накладками или сваркой. Стандартная производительность – полтора-два километра рельсового пути за восьмичасовую смену.

Гастев удивлённо присвистнул.

– А экипаж у такой машины сколько?

Алекс пожал плечами.

– Не знаю, но думаю, не больше десятка человек.

– Хм, а шоссированные дороги как тогда будут строиться?

– Тоже машинами и тоже с точностью до миллиметра. Используя систему спутниковой навигации, – усмехнулся Алекс.

– Как это? – недоумённо вскинулся Алексей Капитонович. Парень тяжело вздохнул и принялся рассказывать…

Страну лихорадило. В принципе, тридцать третий год и в той реальности, историю которой парень изучал перед последним своим переходом в прошлое, прошёл достаточно напряжённо. Потому что именно в этом году в партии начала активно формироваться та самая оппозиционная группировка, которой в конце концов удалось свергнуть «преступную клику Сталина – Кирова – Фрунзе». Но информация о «путче», которую принёс Алекс, ситуацию резко обострила.

Дело в том, что внезапная смерть Троцкого (ага-ага, верим), наряду с положительным эффектом, заключавшимся в том, что оппозиция Сталину в партии потеряла своё самое авторитетное и сильное «знамя», вследствие чего во всех предыдущих реальностях ничего серьёзно угрожающего его влиянию внутри партии сформироваться не смогло, имела и отрицательный. Он заключался в том, что если в изначальной истории партия до середины тридцатых прошла через несколько так называемых «чисток»[19], заметно уменьшивших в её составе долю тех, кто в своё время активно поддержал Троцкого, правую оппозицию, трудовую партию и целый сонм остальных фракций и уклонов и прочих потенциальных оппозиционеров, то здесь этого не случилось. До прошлого такта это не слишком мешало, потому что сформировавшая в руководстве партии группа «Сталина – Кирова – Фрунзе», по понятным причинам поддерживающих друг друга совершенно безоговорочно, обладала в партии практически абсолютным влиянием и авторитетом. Ну ещё бы: они не то что с экономическими или политическими тенденциями – с погодой угадывали! Отдельные же проблемы, которые неизбежно время от времени вылезали, как правило, успешно купировались точечными воздействиями на основе приносимой Алексом из будущего информации. И чаще всего – намного ранее, чем эти проблемы начинали приносить действительно значимый вред. Но так было только до прошлого перехода Алекса. А вот год с небольшим назад всё резко изменилось… Судя по всему, дело оказалось в том, что все предыдущие разы Алекс таскал в прошлое в основном чертежи и технологии, а также информацию о совершённых ошибках и возможных серьёзных выигрышах, что совершенно не затрагивало, так сказать, самые основы советского строя. Вследствие чего внутренняя политика и экономический курс СССР почти никак не отклонялись от, так сказать, «генеральной исторической линии». И даже притаскиваемые Алексом из будущего материалы по социологии, социальной психологии и всему такому прочему всё равно сначала, грубо говоря, пропускались через «фильтр» марксистской теории, а уж потом по итогам этой «фильтрации» принимались или отвергались. Но недаром говорится, что капля камень точит.

И информация о том, что СССР раз за разом проигрывал, так сказать, «социалистическое соревнование» с «миром капитала» и распадался, и усилия самого Алекса, который был совершенно уверен в том, что социалистическая экономика – тупик, и потому всё время таскал Сталину и компании самые последние экономические исследования и теории виднейших экономистов (которые, естественно, почти сплошь были представителями западных экономических школ), привели к тому, что воззрения читавших все эти материалы Сталина, Кирова и Фрунзе исподволь начали меняться. Особенно сильное воздействие на них произвела информация о современных ему Китае и социальных государствах Запада типа Канады, Норвегии или Швеции, в которой, в её изначальной реальности, коммунисты уже распадавшегося СССР внезапно смогли обнаружить «настоящий социализм». Ну не укладывался у них в голове, как может социализм сосуществовать не то что с тотальной частной собственностью, но и с монархией! Но это – было, а значит, «самую верную и точную» теорию нужно было как-то «дорабатывать». Но проблема оказалась в том, что подобная смена взглядов происходила только у них.

Основная масса «партийцев» так и продолжала оставаться в плену своих прежних воззрений. Вследствие чего постепенно зародился и чем дальше, тем больше начал шириться некий разрыв между «группой Сталина» и основной партийной массой, существенную часть которой, как уже упоминалось, по-прежнему составляли люди, которые в изначальной реальности активно поддержали устремления Троцкого. Те изменения, на которые Сталин и его команда пошли под действием новой порции материалов, принесённых Алексом как раз во время прошлого «прыжка в прошлое», похоже, оказались именно той самой соломинкой, которая и переломила спину «верблюду» лояльности широких партийных масс, вызвав будущей осенью практически взрывной рост поддержки оппозиционной группы Зиновьева, Каменева и примкнувших к ним Смирнова, Бухарина и Енукидзе. Ведь никто из коммунистов, кроме трёх членов «группы Сталина», не читал материалов Алекса и не представлял, что их страна, продолжая раз за разом двигаться по рельсам ортодоксального марксизма, который казался им «всесильным, потому что верным»[20], также раз за разом приходила к своему краху… Вследствие чего в прошлом такте Сталину и компании пришлось почти два года очень осторожно восстанавливать своё влияние в партии и госорганах, и уже потом, похоже, планировалось перейти к более радикальным средствам. Ибо иначе получалось, что они воюют не с какими-то там отдельными оппортунистами, а с огромной частью собственной партии… Однако перейти к ним они, увы, не успели. Процесс был прерван «ноябрьским расстрелом».

Но в настоящий момент ситуация уже развивалась совершенно по-другому. Практически через месяц после перехода Алекса, во второй половине апреля тридцать третьего, Сталин неожиданно поменял руководство НКВД и ЦКК, которые возглавили приснопамятные Алексу Ежов и Мехлис. Чем был вызван подобный выбор (который Алексу, кстати, совершенно не нравился) – парень не знал. Но, в конце концов, это было и не его дело. Хватит, уже попытался влезть в, так сказать, высокие сферы и сдвинуть ситуацию по своему разумению. Больше не надо… Ещё через пару месяцев от своего поста был отстранён Тухачевский, который попал под следствие в связи с обвинениями в «бездарной растрате» средств, выделенных на научно-технические исследования в области технического оснащения РККА. Затем в прессе развернулась громкая кампания против «группировки, окопавшейся в руководстве Коминтерна», которая вела «авантюристическую, левацко-анархическую политику», следствием которой стал, в частности, «раскол и дискредитация рабочего движения Германии» и, как следствие, приход к власти в Германии «антикоммуниста и антиинтернационалиста» Гитлера. Короче, к намеченному на январь XVII съезду ВКП(б), на котором в прошлой реальности как раз и произошло окончательное оформление противостоящей Сталину со товарищи оппозиции, на этот раз эта самая оппозиция должна была подойти в намного более ослабленном состоянии. И более того, серьёзно расколотой. Но насколько серьёзно – Алекс пока ещё даже и не догадывался…