Коди Кеплингер - Все было не так

• Название: Все было не так
• Автор: Коди Кеплингер
• Жанр: Триллер
• ISBN: 978-5-04-101251-9

Три года назад мы пережили массовую стрельбу в средней школе. Три года назад моя лучшая подруга, Сара, была убита. Все жители города знакомы с ее историей: она погибла, защищая то, во что верила. Но это ложь. Я была с ней рядом в тот злополучный момент. Сразу после трагедии мне было страшно сознаться, а теперь жизни людей в опасности из-за моего молчания. Родители Сары решили издать книгу о своей дочери, которая полностью исказила ее историю. И у меня остался последний шанс рассказать, что произошло на самом деле. Однако я не единственная выжившая, у кого есть своя правда. И неизвестно, что будет хуже: чувство вины за молчание или последствия моих слов. Но я должна объяснить людям, что все было не так…

---

Я везде видела смерть.

Поэтому мы уезжали в никуда. По грунтовой дороге и в лес, находящийся в часе езды от округа Вирджил. Это место мы нашли с Иден два года назад. В тот первый год мы все забились в фургон ее мамы и ехали, пока не отыскали местечко, где никто нас не будет искать. После мы возвращались сюда каждый год и временами, когда становилось тяжко. Эшли тоже ездила с нами несколько раз – до рождения дочери, Мириам. Теперь у нее была семья, а Иден уехала в университет. Остались лишь Майлс, Денни и я.

Я ехала медленно. Этой дорогой пользовались настолько редко, что она почти вся заросла, и в этот день была усыпана упавшими во время последней грозы ветками. Грузовик подскакивал на толстых корнях, пока мы наконец не добрались до нашего убежища, спрятанного среди деревьев. Я знала, что мы почти на месте, потому что в первую поездку Майлс вырезал на одном из стволов большую цифру «6».

Хотя здесь бывало лишь пятеро из нас.

Я заглушила двигатель, и мы вышли из машины. На улице было прохладно. Типичный среднезападный март. Весна уже обещала расцвести, но жгучий ветерок пока не хотел нас отпускать. Мы устроились на заднем откидном борте кузова.

Денни снял с Глиттер шлейку.

– Скажите, если она уйдет далеко, хорошо? – попросил он, когда собака отправилась погулять, прижав нос к земле.

– Конечно, – сказала я.

Мы некоторое время молчали. Просто сидели, прислушивались к звукам леса и наблюдали, как золотистая собака рыскает между деревьев, следуя какому-то загадочному запаху. Мы все научились сидеть друг с другом в тишине. Тишина безопасна, по крайней мере когда мы вместе. И даже когда заходил разговор, мы говорили тихо.

– Три года, – произнес Денни, вздохнув.

– Ага, – сказал Майлс.

Я думала о нашем обмене сообщениями. Об отсутствующем имени. Я много об этом думала. О том, что нас должно быть шестеро, а не пятеро.

О Келли Гейнор.

Я ручаюсь, что ты не знаешь ее имени. О ней почти никогда не упоминали. Но она была в туалете вместе со мной и Сарой. Я уже несколько лет ее не видела.

Каждый раз, когда мне хотелось сказать что-то о ней, вопросы застревали где-то в груди, на них давил вес вины. Я хотела их задать. Выяснить, слышали ли о ней Майлс и Денни. Думали ли они когда-нибудь о ней, или только я.

Мне даже удалось открыть рот, втянуть воздух. Сделала я это тихо, но Майлс услышал. Или, возможно, почувствовал. Иногда кажется, что он чувствует меня. Словно знает о каждом моем движении, вздохе, моргании и понимает, что за этим стоит. Честно говоря, это меня как успокаивает, так и пугает. И его взгляд – будто он готов внимать каждому моему слову – на секунду останавливал сердце. Из-за его сонных глаз я забывала, что собиралась сказать.

Сидящий с другой стороны от меня Денни ничего не заметил.

– Знаешь, – сказал он, поправляя темные очки, – когда мы окончим школу, никто даже не вспомнит о стрельбе.

– Что? – спросила я, радуясь возможности хотя бы на секунду отвести взгляд от Майлса.

Но чувствовала, что он все еще смотрел на меня.

– Конечно, вспомнят. Все помнят.

– Нет, я имею в виду… Когда мы уедем, не останется никого, кто действительно был там, кто помнит, что произошло. Мы учимся последний год. Последние выжившие. Когда мы уедем, останутся лишь те, кто знает о произошедшем только по тому, что слышали или видели по телевизору. Для них это будет просто историей.

Я сидела, обдумывая его слова. Не знаю почему, но мне это никогда не приходило в голову. Он прав. Через пару месяцев мы втроем окончим школу. Когда это произошло, мы учились в девятом классе. А когда уедем, в нашей школе останутся лишь те ученики, что слышали эти истории, гуляющие по городу, новостям, застывшие в церкви. Ученики, которые знают об этой стрельбе ровно столько же, сколько и…

Ты.

А ты – и они – столько еще не знаешь. Многие истории смешались, перепутались или исказились. Я даже не знала, насколько.

– Ага, – сказал Майлс. – Не могу понять, хорошо это или плохо.

– Я тоже, – согласился Денни.

Но я знала. Потому что мне становилось тошно от одной только мысли о том, что мы окончим эту школу, наши истории уедут вместе с нами, и коридоры наполнятся искаженными версиями того, что произошло в тот день.

Майлс положил руку на мое плечо.

– Ли, ты как? Выглядишь немного… Ты в порядке?

Я кивнула, потому что боялась, что как только открою рот, меня стошнит.

– Все дело в сегодняшнем дне, – сказал Денни. – В этот день всегда сложно.

– Да, – согласился Майлс. – Всегда.

Они были правы. Этот день всегда вызывал боль. И я была уверена, так будет всегда. Но, сидя здесь, я могла думать лишь о том, что Келли Гейнор, где бы она ни была, еще сложнее.

И это моя вина.

После стрельбы школа начала работать только в августе. Снаружи поджидало несколько съемочных групп, готовых запечатлеть наше возвращение, но не столько, сколько можно было бы ожидать. Прошло пять месяцев, и другие трагедии вытолкнули нашу школу из основного новостного цикла.

Меня обрадовало отсутствие большого количества камер. Не хотелось видеть в новостях свою фотографию. Особенно в тот день, когда я даже не знала, смогу ли войти в здание без панической атаки. Это в считаные часы стало бы сенсационной новостью. «Выжившая в старшей школе округа Вирджил потеряла самообладание, вернувшись на место жестокой расправы». Я превратилась бы в бедную трагическую фигуру, которую еще несколько дней жалела бы страна. А я не нуждалась в чьей-то жалости.

Как и не думала, что заслужила ее.

Тем утром мама попросила подменить ее на работе. Мне кажется, в тот день многие из наших родителей взяли выходной. Все хотели впервые после случившегося подвезти в школу своих детей. Кто-то даже вошел с ними в здание, как в первый день в детском садике.

– Я могу войти с тобой, – сказала мама, когда мы заехали на парковку. Мы смотрели, как в здание вошел выпускник, не отстающий от папы. – И могу остаться, если нужно.

Я покачала головой.

– Нет. Все хорошо.

Как бы сильно я ни волновалась насчет того, что испугаюсь войти, я без тени сомнений понимала, что и мама не сможет с этим справиться. Иногда кажется, что случившееся в тот день затронуло ее больше меня. Это часто бесило меня в первые месяцы. Она словно брала на себя часть моей боли. Я понимала, что она не хотела этого. Понимала, что слишком строга к ней. Но временами мне хотелось на нее накричать. Сказать, что у нее нет права плакать, паниковать или видеть кошмары. Потому что ее там не было.

– Ты уверена? – спросила она, и я уже слышала, как дрожал ее голос. – Ли, можешь не идти, если не хочешь. Я тебе говорила. Можем подумать об обучении на дому или найти другую…

– Мам.

Уверена, она пыталась мне помочь, но эти жалкие предложения скорее раздражали меня. Она работала так много, что я и не могла думать об обучении на дому, и других вариантов, кроме переезда, не оставалось – чего мы точно не могли себе позволить. Эта старшая школа была единственной в округе.

Да и смена школы ничего не изменила бы. Стрельба будет меня преследовать, куда бы я ни отправилась.

– Просто я волнуюсь. Ты была так сильно расстроена, когда мы пошагово разбирали все вместе с детективами. Если не хочешь туда возвращаться…

– Я опоздаю.

Я схватила рюкзак и, выйдя из машины, захлопнула дверь, пока она не успела сказать что-то еще. Поежилась от такого громкого звука и ощутила укол вины. Я слишком часто хлопала этим летом дверями. Но как бы меня ни грызла совесть, я понимала, что не попрошу прощения.

Я посмотрела вперед, избегая взглядом припаркованные на лужайке перед школой машины СМИ. Сосредоточилась только на двери. На той самой, из которой выбежала пять месяцев назад, запачканная кровью лучшей подруги.

Я сглотнула и направилась к зданию с компанией старшеклассников. Возможно, прозвучит абсурдно, но часть меня почему-то считала, что это место будет выглядеть иначе. Будто мы войдем и увидим везде последствия стрельбы. Но все было не так. Главный коридор, столовая выглядели именно так, как в прошлом семестре, до всего произошедшего. Везде чисто, виднеются украшения традиционных школьных цветов – зеленого и золотого, – все бежали к своим друзьям, обнимались и смеялись, как в обычный первый учебный день.

Кажется, мне должно было бы стать легче, но все казалось таким неправильным.

Я уже бывала здесь до этого дня. Несколько свидетелей приходили сюда летом, чтобы помочь детективам в точности определить, что произошло. Но тогда в школе было тихо. Почти пусто. И на несколько секунд можно было притвориться, что я находилась в каком-то другом месте.

Но сейчас все казалось слишком нормальным. Я поняла, что искала в толпе Сару, словно пыталась увидеть ее, как бывало каждое утро в школе. На ее плече висел ярко-фиолетовый рюкзак, в руке сладкий пирожок. И она всегда брала один для меня, потому что знала – ради сна я пропустила завтрак.