Игер Кау - Песок и пепел

• Название: Песок и пепел
• Автор: Игер Кау
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-115989-4

Ты проснулся на берегу лесного озера в безлюдных предгорьях, без крыши над головой, а песок, на котором ты лежишь, больше похож на пепел. Хорошо бы знать, как тебя зовут, как сюда попал и чего ради. Но первый шаг почти сразу дает попутчиков, а заодно и их проблемы, ставящие на грань выживания. Но у тебя просыпается магия, есть руки, способные держать оружие. Путь предстоит не близкий. Главное, чтобы не оборвался внезапно…

---

Игер Кау Песок и пепел

© Игер Кау, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Часть 1. Не строго, но все же на юг

Все дороги где-то начинаются.

И где-то заканчиваются.

И самое интересное обычно где-то посередине…

Тепло. Едва ощутимое прикосновение легкого ветерка. Запах травы и хвои. Негромкое стрекотание насекомых. Нет ощущения опасности. Ничего не болит. Вот бы так всегда просыпаться. Бывает же… Нет, так не бывает. Или бывает? В чем подвох?

Шевельнув пальцами, ощущаю вместо ожидаемой простыни… песок. Где я?! Открываю глаза, все поле зрения заполняет затянутое облаками небо. Солнце прячется за тучами, но дождя явно не ожидается. Опускаю взгляд, одновременно пытаясь сесть, и… вижу озеро. Большое — деревья на противоположном берегу кажутся невысоким кустарником, дальний край по правую руку и вовсе едва различим, да и по левую не близок, хотя виден лучше. Вокруг лес сплошной темной стеной. Только в одном месте на той стороне в этой стене виднеется прогал, открывающий вид на пологий подъем, за гребнем которого просматривается долина, где-то совсем уж вдалеке упирающаяся в какие-то горы. И сижу я действительно на песке. Странно, несмотря на близость к воде — не больше трех десятков шагов — песок сухой. Совершенно сухой, мелкий, липнет к пальцам, но тут же легко стряхивается. Да и проснулся я не от холода. Странный, к слову, песок. Цветом больше похожий на пепел.

Так… Одежда и обувь на мне как раз для ходьбы по таким лесам. Долгой ходьбы. Хорошо. Но что это за лес? То есть, где это я и что здесь делаю?

И тут меня словно подбрасывает — а зовут-то меня как? Кто я такой? Нет ответа. Я не помню, кто я!

Руки сами принимаются обшаривать карманы. Но в них нет ничего необычного, а главное — ничего, что могло бы прояснить первостепенный для меня вопрос. Ладно, а что есть?

Россыпь монет в карманах, чтобы не вытаскивать перед каждым кошелек… И сам кошелек, кожаный, набитый монетами настолько туго, что они даже не пытаются звенеть. Откуда-то всплывает, что для одинокого путника это вполне приличная сумма. Хватит, чтобы месяц-другой ночевать и хотя бы ужинать в придорожных гостиницах — по крайней мере, в той стране, в которой эти монеты в ходу и чей герб украшает их слегка потертые аверсы. Хотя пока не факт, что я нахожусь на ее территории.

Что еще? Складной нож довольно хитрой конструкции, вмещающей несколько лезвий разной длины и формы, двузубую вилку и штопор. Примитивное, но вполне надежное приспособление для добывания огня. Записная книжка, в потертой кожаной обложке, внутри которой рядом с блоком листов закреплен в удобных петлях остро заточенный карандаш. Страницы чистые и гладкие, на них явно никто ничего не писал. Карандашом тоже не пользовались. После затачивания, во всяком случае.

Разобравшись с карманами, заглядываю в мешок, заменявший мне подушку перед самым пробуждением. Еще один нож, но совсем другой, большой и массивный, хорошо сбалансированный, с удобной рукояткой, широким лезвием длиной в пятнадцать пальцев, в кожаных ножнах — мечта воина и охотника, а не кулинара. Две одинаковые фляжки — в одной чистый спирт, явно предназначенный не для употребления внутрь, в другой тоже не вода, а весьма качественный коньяк. Весь остальной объем мешка заполняют свертки и пакеты. В них разные нужные мелочи, лекарства, смена белья, несколько теплых вещей, даже кожаный плащ — тонкий, легкий, но очень прочный и в сложенном виде занимающий очень мало места. Нашлась и еда. Три одинаковых свертка. В том, который я распечатал, нашлись сухари, сушеные фрукты, орехи, завернутые в бумагу четыре куска прессованного сахара, а еще крепко запечатанный керамический цилиндр. Наверное, с чем-то готовым.

Все самое необходимое. По крайней мере, то, что можно унести.

И ни одна вещь не несет на себе клейма или хоть какой-нибудь надписи. Документов тоже никаких.

Увесистый кожаный футляр на самом дне мешка озадачивает меня еще больше. Внутри него снова монеты, но исключительно золотые и серебряные, причем уложенные в два слоя аккуратно завернутыми в пергамент столбиками. И они явно предназначались не на дорожные расходы — их вполне хватит на приличный дом на окраине крупного города и несколько лет не слишком бурной жизни. В нижнем слое прячется похожий на эти столбики мешочек, сшитый из странного материала черного цвета. Внутри него тоже монеты — но совершенно не похожие на обнаруженные прежде. И друг от друга они отличаются еще больше — двух одинаковых в мешочке не нашлось. Коллекция, что ли? И ведь почему-то нет сомнений, что это мои монеты, хотя не помню, откуда они у меня.

Мысли перескакивают к другой непонятке. Одежда-то без малейших признаков сырости. То есть, я провел на этом песке не больше часа, судя по свежести ветерка. Но вокруг меня даже намека на следы нет. А ведь туда, где песок переходит в траву и кусты, и в три приема не допрыгнуть. Со стороны воды он выглядит таким же нетронутым. Нет, понятно, что на сухом песке не будет четких отпечатков обуви, звериных лап или чего еще, но… Не по воздуху же я сюда попал.

Признаков человеческого присутствия нет. Еды в мешке от силы на неделю, а на одной рыбе — при условии, что она в озере есть, причем не пуганая, потому что никаких снастей у меня не имеется — долго не протянуть. И если сейчас начало лета, на что очень похоже, то в лесу может не быть ни ягод, ни грибов. На местное зверье рассчитывать тоже не стоит — еще неизвестно, кто на кого будет охотиться.

В общем, оставаться здесь смысла никакого. Но куда идти? Я смотрю на разрыв в высокой стене деревьев на другом берегу. Ответ напрашивается сам собой.

Через десяток шагов песок под ногами неуловимо меняется. Цвет тот же, влажность тоже, но вот плотность резко возросла. Словно до этого и правда по пеплу шел. Делаю шаг назад — нет, не показалось. Ладно, это не повод менять планы, здесь мне в любом случае делать нечего.

Путь в обход озера долог, к прогалу выхожу уже в сумерках. Пристанищем на ночь становится старое дерево, ствол которого имеет удобную развилку на высоте в три человеческих роста. Крупный хищник, если тут есть такие, туда не доберется, а с мелочью как-нибудь договоримся.

Закрыв глаза, слушаю шорохи ночного леса. Мысли слегка путаются — слишком много пробелов в доставшейся мне картине мира.

Лицо, отразившееся в озерной воде, не вызвало у меня бурной реакции — просто где-то в глубине сознания что-то щелкнуло: ага, вот, значит, как я выгляжу. Как-то сразу признал это лицо своим. Более того, мне понравился мой нынешний облик.

Лицо… не сказать, чтоб с идеально правильными чертами, но все же почти лишенное деталей, которые обычно бросаются в глаза. Никаких шрамов, бородавок, татуировок, разноцветных глаз, сросшихся на переносице кустистых бровей, выпирающих скул, сломанного или просто слишком крупного носа или квадратной массивной челюсти… Такое и не запомнишь, если среди прочих на глаза попадется. Особенно если этими самыми глазами не встречаться. Не то чтобы некрасивое или бесцветное, а именно «запоминающееся с трудом». Рост, пожалуй, все-таки выше среднего. Не хлипкий паренек, способный без труда сойти за девочку. Не пузан, которому проще катиться, чем идти. Не перекачанный атлет с ярмарки, тупой и неповоротливый. Пожалуй, охотник… или наемник. Во всяком случае, явно не угодивший под внезапную мобилизацию крестьянин или горожанин. Для такого образа в выражении лица чего-то не хватало. Скорее, беглый аристократ. Почему беглый? Потому что не беглые так не одеваются… Да и просыпаются обычно в более комфортных условиях, даже если не могут вспомнить, что было накануне. А для скотовода или ремесленника в моей голове теснилось слишком много вопросов. Опять же, денег у меня пока что больше, чем у среднего мастера ювелирного цеха. И уж точно не монах или приверженец какого-нибудь культа — за все это время никаких богов я ни разу не вспомнил, ни добрым словом, ни плохим. Возраст моего отражения тоже пришелся мне по душе. Не безусый юнец, но все же слишком молодой, чтобы нянчиться с внуками. Где-то около тридцати, пожалуй. Усов и бороды не наблюдалось — лишь легкая щетина, которая вряд ли успела преодолеть рубеж одних суток. Что служило лишним подтверждением того, что у озера я оказался именно сегодня. Кожа смуглая, но исключительно благодаря загару. Короткая стрижка. Волосы светлые, но все же среди них хорошо заметны седые нити. И седеть я начал задолго до потери памяти. Определенно.

Вдруг в замедляющемся хороводе мыслей мелькает одна, заставляя меня замереть — я вспоминал назначение вещей в мешке, увидев их. Пока его не развязал — даже не помнил, что они там есть… Что же надо сделать, чтобы вспомнить хотя бы имя, если не все, что стерлось? Но вместо ответа приходит сон.

Проснулся рано. Убедившись, что никакие личности — даже подозрительные — в округе не болтаются, спустился на землю. Дождался, когда солнце поднимется повыше и сойдет роса, вышел к прогалу и двинулся прочь от озера, вверх по очень пологому склону. Наверное, двигаться по лесу было бы проще — там, похоже, никогда не ступала нога лесоруба, и на земле лежало лишь толстое одеяло из перегнивших листьев и иглицы, да изредка попадались кустарники и упавшие стволы деревьев. То есть не было тех непроходимых джунглей, которые обычно окружают места, к которым человек приложил свою руку. Но лесной полумрак плохо действовал мне на нервы, уж не знаю чем. Заблудиться боюсь, что ли? Короче, открытое пространство мне больше по нутру.