Софи Андерсон - Избушка на курьих ножках

• Название: Избушка на курьих ножках
• Автор: Софи Андерсон
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-113258-3

Маринке двенадцать лет, и она очень хочет, чтобы у нее наконец-то появились друзья. Настоящие, а не избушка на курьих ножках. Конечно, и с ней можно поиграть в догонялки и прятки, но живой человек, согласитесь, куда лучше! Увы, найти друга невозможно, когда твой дом не стоит на месте, а твоя бабушка, точнее Баба-яга, каждую ночь провожает мёртвых в потусторонний мир. Маринка должна стать следующей Ягой, но точно знает ― это не ее судьба. Ее судьба ― в мире живых людей. Следуя за своими желаниями, однажды она обнаруживает, что любимая бабушка куда-то исчезла, мертвые больше не приходят к избушке, и Великий жизненный цикл нарушился. Маринка решает: надо отыскать бабушку, даже если для этого придется отправиться в мир, которого она так боялась ― туда, куда улетают души…

---

– Я не хотела.

– Но ты должна.

Даже когда я произношу эти слова, в голове возникает вопрос: «Должна ли? Действительно ли она должна уйти?» Врата всё равно уже закрыты, ей не пройти. Первый раз на моей памяти происходит что-то подобное. Мёртвые всегда уходили.

И тут другая мысль как гром поражает меня.

– Скажи ещё что-нибудь! – настаиваю я, с грохотом роняя корзину, полную грязной посуды.

– Я не хочу уходить, – тихо бормочет девушка, и мне хочется её обнять. Потому что, хоть она и говорит на языке мёртвых, я понимаю каждое её слово.

Нина

Её зовут Нина, мы разговариваем каких-то пять минут, и я тоже не хочу, чтобы она уходила. Нам обеим по двенадцать, но она гораздо меньше меня. У неё тёмные прямые волосы, у меня – рыжие и кучерявые, и у обеих небольшая щербинка между передними зубами.

Мы наблюдаем за падающими звёздами и рассказываем друг другу истории, которые слышали о них, – хотя я и не говорю Нине о душах мёртвых. Я вообще не хочу говорить о смерти и о том, почему Нина оказалась здесь.

Нина слышала, что падающие звёзды – это козлы, которые волочат свои копыта, разбегаясь по небу. Больше всего Нина говорит о животных. Мы болтаем часы напролёт, составляем из звёзд причудливые картины и вспоминаем сказки о созвездиях, названных в честь черепах, жирафов, скорпионов и змей.

Наконец звёзды в небе тают и оно подёргивается розовым светом. Нина поднимается и делает несколько шагов прочь от крыльца.

– Подожди! Куда ты? – Я хочу удержать её, но, конечно, мои пальцы лишь проходят сквозь её руку.

Она всё же останавливается и смотрит на бесконечные пески, хмуря брови.

– Не знаю куда, – шепчет она. – Я ведь не знаю, где я.

– Там ничего нет. – Я машу рукой в сторону пустыни. – Оставайся здесь, со мной.

В голове роятся мысли: по ночам, когда открываются Врата, я могу прятать её в своей комнате; днём мы можем вместе проводить время, болтать, играть в разные игры, а потом, когда избушка сорвётся с места, будем вместе путешествовать по новым неизведанным далям…

– Но я должна… мне нужно…

– Пойдём, я покажу тебе барашка, – быстро перебиваю её я.

– У тебя есть барашек?

– Да, он остался сиротой. Я забочусь о нём.

Я поднимаю корзину с посудой, которую давно уронила, и зову Нину посмотреть на домик Бенджи, который я перенесла на заднее крыльцо, пока убирала в комнате. Там он и уснул, зарывшись в мою старую шаль. Заслышав нас, он просыпается и вытягивает голову, явно желая, чтобы его погладили и дали молока.

– Такой милый! – Нина улыбается, щекочет Бенджи под подбородком, а он пытается лизнуть её пальцы. – У нас был верблюд, но отец продал его несколько лет назад. Мы тогда переехали в новый белый дом на краю пустыни. – Улыбка Нины становится шире, когда её захватывают воспоминания. – Там был колодец, и мой отец выкопал небольшие каналы, чтобы поливать почву. Он посадил инжир, жожоба, апельсиновые деревья и могар. Он даже вырастил олеандр, потому что мама очень любила цветы. – Тень печали падает на лицо Нины. – Мама заболела первой. Затем мои сёстры. Затем я… – Её глаза сужаются, она силится вспомнить. – Почему я здесь?

Я набрасываю на неё свою шаль: я видела, что Ба так делает, когда мёртвые не хотят проходить сквозь Врата. Странно, но моя шаль не падает с её плеч, хоть я всё ещё не могу дотронуться до неё рукой. Ба говорит, всё дело в избушке. Она даёт мёртвым силы для их путешествия, и поэтому они кажутся совсем настоящими. В чём-то они снова становятся как живые, но не во всём, и каждая душа меняется по-своему. Во время проводов мёртвые могут есть и пить, хотя их тела находятся не здесь, а затем они, совсем невесомые, уплывают куда-то к звёздам.

Я заканчиваю мыть посуду и складываю её в корзину сушиться.

– Хочешь каши? – спрашиваю я. – Это крупа на молоке, – уточняю я, потому что Нина смотрит на меня в замешательстве.

Из дома доносятся шаги. Ба уже проснулась и напевает радостную мелодию.

– Тс-с-с! – Палец взлетает к губам, всё тело немеет от испуга. – Оставайся здесь, с Бенджи. Я принесу тебе еды, – шепчу я.

Дверь скрипит так громко, что мне кажется, будто избушка прознала про Нину и теперь хочет меня выдать. В раздражении я быстро захлопываю её, руки трясутся. Каждый раз, как у меня появляется возможность с кем-то подружиться, избушка норовит всё испортить.

– Ты рано встала. – Ба целует меня в щёку.

– Я ходила проведать ягнёнка. – Я отворачиваюсь, чтобы она не заметила, как моё лицо заливается краской. – Можно я позавтракаю с ним на улице? Такое дивное утро сегодня.

– Конечно, – улыбается Ба. – Я рада, что сегодня у тебя хорошее настроение.

Я виновато киваю и принимаюсь готовить молоко для Бенджи и кашу для нас с Ниной. Я перемешиваю кашу в большой кастрюле, натираю в неё шоколад и кладу в карман лишнюю ложку.

Мы с Ниной завтракаем на заднем крыльце. Я радуюсь, что выбрала для домика Бенджи одно из слепых мест. Даже если избушка знает о Нине, она не может услышать наш разговор. Джек устраивается рядом с нами и клюёт кашу с моих рук, как когда-то давно, когда был ещё птенцом. Я рассказываю Нине, как я нашла и вырастила его.

– У тебя есть братья или сёстры? – спрашивает она.

– Нет. – Я мотаю головой. – Я живу с бабушкой. Родители умерли, когда я была совсем маленькой.

– А у меня пять сестёр, – вздыхает Нина. – Ни минуты тишины и покоя.

– Мне бы понравилось. Слишком уж здесь тихо. – Я прикусываю губу, слыша бабушкино пение.

Нина смотрит вдаль, и, кажется, её силуэт начинает расплываться.

– Я не знаю, как мне добраться домой, к сёстрам.

– Наша избушка умеет ходить, – радостно сообщаю я. – Может, она согласится отнести тебя домой.

– Правда? – Нина хмурит брови.

– Наверно. – Ложь заставляет меня снова покраснеть. – Не думаю, что мы задержимся здесь надолго, максимум на неделю или две. Потом избушка перенесёт нас в новое место – может, в джунгли, в горы или на берег океана.

– Ты видела океан? – Глаза Нины загораются.

– Конечно.

– Какой он? – Она нетерпеливо ёрзает на стуле.

– Чем-то он похож на пустыню. Только вместо песков – вода без конца и края. Волны движутся, как дюны, только быстрее. Солёные брызги обжигают лицо, как песок, принесённый ветром.

– Но ведь там всё совсем по-другому?

– Да. Там прохладно, свежо и…

– Мокро? – угадывает Нина.

– Да, очень влажно, – смеюсь я.

– Я так хочу увидеть океан! Можешь попросить вашу избушку отнести нас туда?

Хотелось бы, чтобы это было в моих силах. Быть может, если я покажу Нине океан, она передумает возвращаться домой.

– Избушка сама решает, куда ей идти, – неохотно признаюсь я. – Но она часто останавливается на берегу моря, – добавляю я, когда вижу отчаяние на лице Нины. – Не так давно мы остановились на маленьком острове. Куда ни бросишь взгляд – везде океан. Он менял цвет по сто раз в день, перекликаясь с цветом неба и светом солнца. Волны омывали берег и гоняли по краю пляжа гальку то вверх, то вниз. Мёртвые… – Я замолкаю.

– Мёртвые? – переспрашивает Нина.

Я чуть было не заговорила о том, как мёртвые брели прямо по воде, но быстро вспомнила о другом случае, чтобы замести следы.

– Один раз волны выбросили целую кучу мёртвых медуз. Они были такие скользкие, совсем прозрачные. Джек съел одну и отравился.

Джек взъерошивает перья и отворачивается.

– Вот глупыш, – смеётся Нина. – Он такой милый. Тебе повезло, что у тебя есть питомец.

– Он теперь не совсем мой, он может сам о себе заботиться. Когда Джек научился летать, я думала, он бросит нас. Но он всегда возвращается. И я этому рада.

– Думаешь, он останется с вами навсегда? – спрашивает Нина.

– Надеюсь.

Я смотрю на Джека, а в горле стоит ком. Ничто не навсегда. Всё уходит: живые, мёртвые, избушка. Я гоню от себя эту мысль и спрашиваю:

– Мне надо осмотреть забор. Сходишь со мной?

Нина кивает, и я веду её в дальний угол, где избушка не увидит нас своими окнами. Я окидываю взглядом контур ограды, чтобы убедиться, все ли кости на месте. Я говорю Нине то же самое, что Бенджамину, – это традиция. Она смотрит на черепа и съёживается.

– У нас таких странных традиций точно нет.

На секунду я вижу избушку глазами Нины. Пустые черепа, надетые на обветренные кости. Неровные деревянные стены, кривая крыша с изогнутой трубой. Балюстрада крыльца, опоясывающего дом, где выше, где ниже, изгибается под странными углами. Под покосившиеся сваи набился песок, в который закопались ноги.

Нина описывала свой дом чистым и белым, утопающим в цветах и ароматах красивых кустарников и деревьев. Представляю, каким странным и даже жутким ей должен казаться мой дом. Я поворачиваюсь к избушке спиной и перелезаю через забор.

– Пошли, – зову я Нину. – Прогуляемся немного.

Как только мои ноги касаются песка на той стороне забора, волна восторга накрывает меня. Сейчас меня не волнует, что я ослушалась бабушку. Меня не беспокоит даже, что меня могут поймать. Всё, что я чувствую сейчас, – это радость побега, даже если продлится он совсем недолго.