Том Кроссхилл - Кошачий король Гаваны

• Название: Кошачий король Гаваны
• Автор: Том Кроссхилл
• Жанр: Современная русская литература
• ISBN: 978-5-386-10305-7

Знакомьтесь, Рик Гутьеррес по прозвищу Кошачий король. У него есть свой канал на youtube, где он выкладывает смешные видео с котиками. В день шестнадцатилетия Рика бросает девушка, и он вдруг понимает, что в реальной жизни он вовсе не король, а самый обыкновенный парень, который не любит покидать свою комнату и обожает сериалы и видеоигры. Рик решает во что бы то ни стало изменить свою жизнь и записывается на уроки сальсы. Где встречает очаровательную пуэрториканку Ану и влюбляется по уши. Рик приглашает ее отправиться на Кубу, чтобы поучиться танцевать сальсу и поучаствовать в конкурсе. Ну и чтобы завоевать сердце девушки, само собой разумеется. Если вам нравится творчество Джона Грина и Мэтью Квика, вы любите веселые видео с котиками и мечтаете отправиться на Кубу, то эта книга для вас. Незабываемая история, полная нестандартного юмора, романтики и зажигательных танцев.

---

Пару минут спустя он вернулся со своим телефоном и маленькой пыльной черной книжкой. Одной рукой пролистал ее, не выпуская сотовый из другой. Я не видел его таким возбужденным с тех пор, как Германия выиграла Кубок мира.

– Это… мамина записная книжка?

– Она просила позвонить, когда ты будешь готов. – Отец наконец нашел нужную страницу и, придерживая ее большим пальцем, принялся набирать номер.

– О чем ты? И кому звонишь?

– Твоей тете Хуаните, – ответил отец. – В Гавану.

– Э… – Как-то все очень быстро закрутилось. – Не уверен, что мне есть что сказать…

– Алло? Алло? – громко заговорил отец по-английски, что ему хорошо удавалось, невзирая на немецкий акцент. Вы меня слышите? ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ? Это Рудольф Хан из Нью-Йорка. Да, НЬЮ-ЙОРКА. Могу я поговорить с Хуанитой? С ХУАНИТОЙ? – Отец отвел трубку от уха, с упреком посмотрел на нее и протянул мне: – Ничего не понятно.

Я взял телефон так, как некоторые берут образчик ленточного червя для изучения. Трогать не хочется, но отказаться грубо.

– Алло?

– Si? Quién e’? Que quiere?[1] – затараторил женский голос на испанском. – Если вам нужен Йосвани, он на улице.

Я с трудом разбирал поток слов. Со смерти мамы мой испанский подзаржавел, а она специально учила меня говорить на чистом кастеллано. В трубке трещало, слова сливались и запинались друг об друга, словно туристы на Таймс-сквер.

– Э, я Рик. Из Нью-Йорка. Сын Марии Гутьеррес Пены. На том конце повисло молчание, даже треск, кажется, притих. В какой-то момент мне показалось, что связь оборвалась.

– Рик? – наконец переспросила женщина дрожащим голосом. – Это ты, сынок? Правда?

– Тетя Хуанита? Как поживаете?

Надеюсь, прозвучало не слишком безлико. Я об этой тете Хуаните впервые слышал.

– Я уже и не думала услышать твой голос, – сказала она. – Так похож на голос Марии в молодости.

– О. – У меня девчоночий голос. Отлично.

– Погоди, я скажу Йосвани. Он не поверит, что звонил его кузен из Нью-Йорка.

Значит, у меня есть кузен.

– Я тоже рад вас слышать.

– Ты должен приехать повидаться с семьей. У нас есть для тебя комната. Горячая вода, ванная, лифт. – Похоже, последним она особенно гордилась.

– Отлично. – Вряд ли у них есть широкополосная передача.

– И цветной телевизор, – добавила она.

Точно нет.

– Свежие фрукты на завтрак: гуайява, плантано, папайя. О, а еще хлеб с сыром и ветчиной.

Картинка начала складываться довольно зловещая. Можно обойтись без яичницы, бекона и блинчиков с черникой, но когда хлеб с сыром и ветчиной указывается в качестве бонуса, пора бежать.

Вот в чем дело: в моей семье Куба была запрещенной темой, и, конечно, я всегда мечтал туда поехать. Каждый раз, как мама металась по гостиной, осыпая бранью очередной поступок Фиделя: «Ноги нашей там не будет, пока этот сукин сын жив!», – я втайне надеялся, что съезжу туда при первой же возможности. Но после смерти мамы мне эта мысль и в голову не приходила. Словно остров потерял всю свою привлекательность, раз больше некому было запрещать поездку.

Или я просто не был готов отправиться туда, где все напоминало бы о маме.

В любом случае, я пока не мог брать на себя такие обязательства. Поэтому поступил так, как всегда делал в подобных ситуациях:

– Звучит заманчиво, тетя. Я правда хотел бы приехать.

– Да? Мы были бы рады повидаться.

– Я как-нибудь постараюсь. Прости, мне пора бежать. Еще созвонимся, хорошо?

– Конечно, милый. Я так рада, что ты позвонил!

Большинство ребят, когда взрослые просят их о чем-то неприятном, отказываются, устраивают скандал, но в итоге им все равно приходится это делать. Есть иной выход. Улыбнуться, кивнуть и ничего не сделать.

То есть ну правда, дядя Отто и сам прекрасно может постричь газон, и нечего устраивать показательный урок племяннику с целью привить уважение к честному труду (особенно если упомянутый племянник уже зарабатывает на кошачьем видео).

Повесив трубку, я пошел монтировать видео месяца для сайта. Весенняя экстравагантная котофестация больше не могла ждать.

Глава 3 Танцующая машина

Я провел пять недель в начальной группе «Чевере». Хотелось бы сказать, что игра на конге, ежедневные упражнения и упорство помогли мне продвинуться быстрее, чем остальным, но четверо других парней выпустились первыми. Одержимость сальсой лишь отчасти компенсировала годы иной одержимости – не поднимать задницу с дивана. И все же было приятно впервые не оказаться в числе последних.

Я мог выполнять базовые шаги, не сбиваясь с такта, сам или с партнершей. Выучил внутренний поворот, эксибелу и сетенту – парное движение, которое с виду казалось беспорядочными махами руками, но вскоре стало второй натурой. Мы с партнершей кружили друг рядом с другом в уже более-менее внятном танце.

Пришла пора ходить по клубам.

Грегуар говорил об этом на каждом занятии:

– Вы должны выходить отсюда и танцевать! Сальсе в зале не научишься.

Своеобразное заявление от учителя, но Ана его поддержала:

– Школа учит вас движениям, но здесь девушки знают, что следует дальше, и продолжат, даже если вы облажались. В клубе партнерши понятия не имеют, о чем вы думаете. Делать все строго по правилам? Забейте и импровизируйте.

Перспектива такая же приятная, как сунуть руку в мусорный бак. Но когда Ана написала мне, мол, через пару дней все идут в «Уайт Хэмстер», я не смог остаться дома.

«Хэмстер» – самый маленький бар в Хьюстоне. Кирпичные стены, дешевая мебель и еще более дешевое пиво. Судя по тому, как вышибала на входе недоверчиво поднял бровь, глядя на мое поддельное удостоверение, пытаться ловить удачу у бара не стоит. Из динамиков неслась тимба, современная кубинская форма сальсы. Воздух был горячим и влажным. Толпа наполовину состояла из наших учеников, а наполовину из латиноамериканцев, выполняющих незнакомые мне движения.

– Кубинцев совсем немного, – пояснила Ана, когда я подошел к ее столику. – Тут в основном исполняют пуэрториканскую, венесуэльскую, колумбийскую и доминиканскую сальсу.

Не успели мы перекинуться и парой фраз, как к столу подскочил мощный темнокожий парень в ярко-красной бандане и подал Ане руку. Она улыбнулась и пошла с ним, крикнув на прощание:

– Давай, парень!

Минуту я смотрел на них. Невзирая на внушительные размеры, парень танцевал на удивление плавно и ловко. В конце концов я собрался с духом, глубоко вздохнул и отправился на поиски партнерши.

Как оказалось, не того я боялся. Девушки мне не хмурились. Они просто смотрели на меня стеклянным взглядом, кивали и ретировались, как только заканчивалась песня.

Если бы не Ана, через пару танцев я бы уже сдался. Но она почти не садилась – кажется, все парни в баре хотели с ней потанцевать. Гордость не позволила мне тихо сидеть в углу в одиночестве.

Лишь за полночь, когда танцпол начал пустеть, я наконец отважился пригласить Ану. Ноги горели. Я уже сменил рубашку, но и вторая становилась влажной. Я поймал момент, когда Ана наконец присела, и пригласил ее на танец.

– Под эту песню? – спросила она. – А что, подходящая!

Я прислушался. Адальберто Альварес, «Máquina Para Bailar», одна из маминых любимых. Веселая песенка про танцующего робота, такого неуклюжего и неповоротливого, что никто не мог с ним танцевать. Я отчаянно покраснел.

– Шучу, – ухмыльнулась Ана и пошла со мной на площадку. – Расслабься.

Все-таки ее педагогические навыки оставляли желать лучшего. Но ей об этом знать не стоит.

Мы начали с базовых шагов. Ана подмигнула мне. Тепло ее тела, запах духов, то, как она двигалась, заставило меня позабыть о…

– Как ты это делаешь? – с любопытством спросила она.

– Что?

– Ну вот… это. – Она потрясла плечами, как под током. – Занятно.

– Твои педагогические навыки оставляют желать лучшего. – Пожалуй, ей все же стоит об этом знать.

Ана фыркнула:

– Начинать всегда трудно, знаю. Pero vale la pena.

Оно того стоит.

На ближайшее время это стало моим рефреном. Я ходил в клуб минимум раз в неделю, чаще два и заставлял себя приглашать всех опытных девушек. Делал вид, будто не замечаю их колебания и тихие вздохи, и принимал их за сигнал, что надо улучшить технику.

– Спасибо за танец, – говорил я тем, кто закатывал глаза.

– Было приятно потанцевать, – тем, кто убегал.

– Очень мило, – тем, кто натянуто улыбался.

А когда некоторые девушки искренне благодарили меня и ободряюще улыбались, я говорил себе, что не вижу жалости в их глазах.

– Я привыкаю к смущению, – объяснил я Латуку однажды в воскресенье, пока мы играли в «Жернова войны» на диване у него в гостиной. – Скоро перестану заморачиваться, что люди обо мне думают.

Он тогда кивнул, будто впечатлился, а я порадовался за себя. Интересно, когда ж я наконец научусь распознавать сигналы, что посылает мне жизнь.

На следующий день в школе во время обеда Латук пригласил меня сесть с его группой.