Дана Арнаутова - Двойная звезда. Том 1

• Название: Двойная звезда. Том 1
• Автор: Дана Арнаутова
• Жанр: Любовное фэнтези

Дары богов стоят дорого. Семья отвернулась от Айлин Ревенгар, но теперь ее ждет факультет некромантии. А еще обретенный и вновь потерянный родственник, новые друзья и враги, верный пес – хоть и немного мертвый… Грегор Бастельеро, герой закончившейся войны, пытается найти место в мирной жизни, и почему бы этому месту не оказаться преподавательской кафедрой в родной Академии? А заодно можно уклониться от приказа короля, велевшего жениться. Но не стоит забывать, что Академия может оказаться отнюдь не безопасным местом…

---

Он с мстительным удовлетворением полюбовался, как Грегор в самом деле морщится, будто хлебнув уксуса вместо вина, и слегка сжалился:

– Ну что ты, в самом-то деле? Никто тебя не отдаст на растерзание созревшим девам и их почтенным матушкам. Разве что самую малость. Грегор, ты десять лет не был при дворе и вернулся героем. Криспин мечтает с тобой познакомиться, мальчишка бредит войнами и великим мэтром-командором, прогнавшим фраганцев… Сделай одолжение, утешь моего наследника, что совершил не все подвиги и на его долю тоже что-то осталось. Да и двору следует показаться, пусть хорошенько запомнят, кому Дорвенант обязан победой и на ком держится мой трон. А потом можешь снова закопаться в свои склепы и бумаги – слова не скажу.

Глава 5. Новый мэтр академии

Ночь прошла соответственно дню, то есть отвратительно.

Грегор долго не мог уснуть, удивляясь: в армейской палатке, укрывшись старым прожженным одеялом, засыпал и в грозу, и в метель, и под стоны раненых из устроенного рядом лазарета. А дома, в роскошной спальне родового особняка, на белейших накрахмаленных простынях, о которых столько мечтал десять лет, он ворочался, напоминал себе, что завтрашний день будет еще тяжелее и надо бы отдохнуть, и даже с отчаяния использовал совершенно детский способ: попытался сосчитать умертвий, прыгающих через кладбищенскую оградку.

Не помогло.

Двухсотое умертвие вместо прыжка улеглось рядом с могилой и подло притворилось упокоенным.

«Барготова задница!» – выругался Грегор, встал, запалил свечу и пошел в кабинет. Если не спится, надо поработать. Тратить время впустую – дарить его врагу, это скажет любой толковый солдат!

А заметки об аномалиях все равно требуется привести в порядок, Малкольм на них вчера посматривал как-то странно. Будто непонятно, что у Грегора не было времени на каллиграфию! Карты, расчеты… Он занялся ими в последние пару месяцев, когда уже стало ясно, что изгнание фраганцев – дело считанных недель. Три года! Всего три года полной власти над армией понадобились, чтобы отбросить месьоров туда, откуда они пришли, и только до скрежета зубовного было жаль семи лет, потраченных на то, чтобы взять командорский жезл.

Ну и где теперь эти крикуны, вопящие, что не дело отдавать армию под начало мага? Что его идеи о взаимодействии боевиков с некромантами и стихийниками рискованны до безумия, а сам он – юнец, получивший чин главнокомандующего только благодаря дружбе с королем? Теперь-то они восхваляют мудрость и талант мэтра-командора Бастельеро, а он сам никогда не сможет забыть, сколькими жизнями оплачены эти проклятые семь лет, когда армией командовал его светлость Корсон. Военачальник старой школы, мать его… Барготу в невесты. Упрямый баран, неизменно отвергавший все предложения Грегора лишь потому, что «вы слишком молоды и неопытны, дорогой мой мальчик…»

Грегор в раздражении смял подвернувшийся под руку исчерканный лист, глубоко вздохнул и все-таки заставил себя взять перо. Он пережил Корсона и оказался прав! Он победил, а теперь нужно выдержать еще одну войну с теми, кто не видит опасности портальных аномалий. Иначе десятилетнее фраганское нашествие покажется Дорвенанту пустячными неурядицами!

Примерно в три часа пополуночи заметки были переписаны, а Грегор понял, что теперь, пожалуй, сможет уснуть и без всяких умертвий.

Глаза закрылись сами собой, стоило только улечься в постель, но тут же кто-то требовательно загрохотал по парадной двери особняка…

«Убью, – подумал Грегор, сам не зная, кого имеет в виду, нерадивых слуг, которые не торопятся открывать и вообще позволяют будить их лорда, или неурочных гостей? – Нет, кто вообще является с визитами в такое время?! Подниму и еще раз убью!»

Все же убить стоило слуг, потому что открывать никто из них так и не пошел. Грегор снова поднялся и, ругаясь уже во весь голос, спустился на первый этаж, дошел до двери, распахнул ее…

Дыхание перехватило, он замер, не в силах поднять руку, чтобы прикрыть глаза, словно в них ударило солнце. Растерянный, беспомощный, оглохший и ослепший ко всему, кроме нее, той, что стояла за порогом. Женщина? Волосы? Глаза? Лицо? Все это были только слова, беспомощно пытающиеся назвать то, что человеческим языком не выразить. Она могла бы выглядеть иначе – или не выглядеть никак. Явиться студеным порывом ветра, обжигающим и леденящим насквозь. Мучительным тоскливым предчувствием, трогающим сердце за несколько мгновений до пропущенного удара. Сладким забвением, о милосердии которого молят многие, но немногие удостаиваются.

Но она оказала ему милость – и пришла в обычном человеческом облике. Темные волосы, убранные в высокую, слегка старомодную прическу. Бледное лицо с тонкими чертами, как у скорбящих мраморных дев на надгробьях. Глаза, полуприкрытые неожиданно тяжелыми веками, и оттого не блестящие, а похожие на черный бархат. Строгое платье из ткани цвета ночного неба, тяжелой и переливающейся мягкими отблесками, наглухо закрытое – только белеет лицо над высоким воротником, и в тон ему – кисти рук с длинными, тонкими, белоснежными пальцами без колец. Да еще выглядывают из-под краешка подола носки черных атласных туфелек.

Грегор узнал ее сразу, хотя никогда не видел во плоти и лицом к лицу: Претемная является своим Избранным в зеркалах. И очень редко – в виде человека…

Высокая тонкая бровь даже не изогнулась в недоумении – приподнялась едва уловимо, и Грегор поспешно преклонил колено. Опустил глаза почтительно и благоговейно, но не удержался, вдохнул горьковатый аромат каких-то осенних цветов, палой листвы, влажной земли… Голова закружилась, словно он летел куда-то вниз, а по спине пробежал мороз, и тоскливо заныло сердце. Никто никогда не говорил ему этого, но откуда-то Грегор точно знал: так будет пахнуть на кладбище, когда мраморная памятная доска в фамильном склепе Бастельеро пополнится еще одним вылитым в бронзе именем – его собственным.

– Не скоро… – то ли шепнул ему на ухо тихий женский голос, то ли донеслось дуновением ветра, как мгновением ранее на Грегора повеял запах его последнего покоя.

«На все воля Ваша», – подумал он, не размыкая губ, и только тогда осознал, что – вот болван! – не удосужился одеться. Занят был, видите ли, на слуг злился… Собирался погнать неизвестного невежу к демонам! А теперь приходится стоять перед Госпожой в одной рубашке и длинных панталонах. Да еще и босиком. Позор какой! Просто немыслимый, невозможный, непереживаемый…

Претемнейшая тихонько рассмеялась – от ее смеха кровь в жилах Грегора застыла острыми осколками льда и тут же снова растаяла. А потом Госпожа протянула к нему, беспомощно замершему, руку и погладила по растрепанным со сна волосам.

– Ты радовал меня все эти годы, мальчик, – сказала она обычным женским голосом, теплым и мелодичным. – И я принесла тебе подарок. Заботься о нем хорошо!

Сглотнув ком в горле, Грегор облизал пересохшие губы, открыл рот, еще не зная, что сказать, но говорить не пришлось.

Та, кому он присягал в жизни и смерти, исчезла, растворилась в воздухе, оставив тонкий, горьковатый и уже совсем не страшный запах осенних цветов, а на том месте, где она стояла, появилась коробка. Большая, доходящая Грегору почти до плеча коробка, обтянутая темным шелком и перевязанная пышным фиолетовым бантом. Бантом!

Грегор потряс головой: явление Претемнейшей, подарок, бант – все это совершенно не умещалось в сознании! – и осторожно тронул коробку кончиками пальцев. Потом попытался качнуть…

– Ой! – сказала та знакомым детским голосом.

«Что за бред здесь творится?» – отчаянно подумал Грегор и проснулся от деликатного стука.

Пока он открывал глаза, пытаясь понять, где находится, стук повторился.

– Милорд! Вы просили разбудить вас на час раньше обычного, – воззвал за дверью спальни камердинер. – Ваша мантия доставлена и готова к примерке.

«Мантия! Барготова мать…»

Вскочив, Грегор растер виски пальцами и встряхнул головой, выбрасывая из мыслей, а заодно и из памяти все, что привиделось ему в насмешливом кошмаре. Ну нельзя же всерьез подумать, что сама Претемнейшая явилась, чтобы принести ему подарок, словно любящая родственница! И еще этот голос из коробки… Такой знакомый… Нет, все это был сон – и не более! И где там камердинер с тазом для умывания, бритвой и свежим бельем?!

Через полчаса зеркало с издевательской ясностью отразило то, что Грегор и без него давно подозревал: для карьеры преподавателя он не создан никоим образом, начиная с приличествующей мэтру Академии одежды. Мантия, пошитая лучшим столичным портным, сидела… странно. Не то чтобы криво, но совсем не так, как на магистре Эддерли. Или на любом другом преподавателе.

«Ничего, привыкну, – упрямо подумал Грегор. – В конце концов, это как мундир. Надо – значит надо!»

И сделал шаг.

И второй – к шкафу. На третьем шаге остановился, содрал барготову мантию и швырнул на кресло.