Владимир Безымянный - Очищение тьмой

• Название: Очищение тьмой
• Автор: Владимир Безымянный
• Жанр: Детектив

---

- За что же тебя так не полюбил Бобровский? Вы же вроде сработались?

- За что, за что... Кольцов прямо и сказал, что у него заказ... на меня, уже и аванс выплачен. Я сразу понял: аптекарь, больше некому.

- И во сколько же они тебя оценили?

- Чего? Да недорого. Миллион. Мне достаточно было посмотреть на его ухватки, чтобы понять - не остановится, он уже убивал. Короче, предложил я ему столько же за аптекаря.

- Значит, ты все-таки боялся старого Бобровского? Или деньги девать некуда?

- Тогда глупо было торговаться. Как и сейчас. Я вообще не терплю таких отношений - середина на половину. Либо друг, либо уж враг. То же и с Кольцовым. Я, конечно, расстроился, когда узнал, что мои хлопчики угнали машину Агеева. Ну извинились бы, новую ему пригнали. Но ведь в самом деле: стоит тачка возле дома днем и ночью... Соблазн! А Агеев в то время уже мертвый был... и Кольцов пришел ко мне уже как свой. Чтобы получить у аптекаря деньги за меня, он должен был представить доказательства, Мерецков нежно погладил запястье, где синела татуировка. - Эта наколка всему городу известна. Я, правда, для такой цели руку себе рубить не собирался, но у Кольцова, видно, где-то имелся свеженький покойник про запас. Тогда я еще ничего не знал про Демина и Агеева.

- А про Кольцова?

- Что - про Кольцова?

- Кольцов поручение твое выполнил, деньги отработал, но и сам не уцелел.

- Да ну? Вот уж на кого нужен был "профессионал"! Кто же это мог сделать?

- Познакомиться желаешь? - спросил Второй не без желчи.

Мерецков смахнул капли пота, усеявшие лоб.

- Спасибо, можно и на расстоянии. Думаю, будет для этого время. Грызина убирать из дела - понадобится специалист. Да и майор этот, из прокуратуры, клещом вцепился - не оторвать...

Экспертная реконструкция происшедшего, восстановление последовательности выстрелов показали, что оба погибших вели прицельную стрельбу. Кольцов находился у двери, правым боком к Бобровскому, держал руку вытянутой. Поэтому ружейная пуля, попав в подмышку, не задела его руку. Бобровский в момент первого ранения стоял, подняв ружье к плечу. Пуля попала ему в голову, когда он, наклонившись вперед, опускался на колени. Значит, Кольцов стрелял первым и успел выстрелить трижды до того, как последовал ответный выстрел из ружья. А после того, как в него самого попала пуля, выстрелил в четвертый раз, размозжив голову падающего Бобровского.

Отвратительное содержимое банки было заведомой фальшивкой. Экспертиза однозначно установила, что татуировка не является прижизненной и нанесена на кожу жуткого обрубка (от локтя до запястья) руки мужчины, скончавшегося за неделю до того. Все время, вплоть до отчленения руки, труп находился в земле.

Татуировка в целом соответствовала той, что имелась у Мерецкова. "Собственно, - подумал Строкач, - аптекарь вряд ли уж так внимательно присматривался. Наколка похожа, ухо - самое обыкновенное, и все это, очевидно, не вызвало у него никаких подозрений".

Картина складывалась. Кольцов прибыл на хутор, где его с нетерпением ожидал Бобровский, предвкушая известие, что с ненавистным "покровителем" покончено раз и навсегда. Исполнитель был проверен в ситуации менее критической. Именно Кольцов пристрелил Глеба Косицу, мстя за пережитое аптекарем унижение и, разумеется, тем самым освободив помещение "Богатыря". Втайне Бобровский всегда ненавидел таких, как Глеб, физически сильных, красивых и независимых. Власть над ними была острейшим наслаждением, но Косица оказался недостижим и неприступен. Оставалось одно.

После того, как Кольцов оправдал ожидания, Бобровский приступил к реализации главной цели - покончить с врагом номер один. Собственно говоря, он полагал, что Мерецков и для Кольцова конкурент и соперник, и капитан вполне мог бы "сделать" его бесплатно. Однако сам Кольцов придерживался иного мнения.

Вместе с тем Бобровский не доверял никому - этому свидетельством отравленный коньяк, оставленный в домашнем баре, с опаской относился он и к Кольцову: приглашал в дом, держа под рукой ружье. Он был, в принципе, удовлетворен - из города поступила информация, что Мерецков исчез. Это подтверждалось содержимым стеклянной банки. И все же, выстрелить он опоздал: свою жизнь не уберег, но и убийцу не упустил.

Кольцов готовился к делу хладнокровно. К пистолету был приклеен изолентой пластиковый пакет, чтобы не сорить гильзами. Сработать бесшумно - ножом - у него не получилось, Бобровский даже после предъявления "доказательств" не подпускал его к себе. Оставалось огнестрельное оружие, но капитан немного переоценил свой профессионализм.

Служба в милиции давала ему многое. Сослуживцы со старого места работы - из Ленинского райотдела, - охотно выбалтывали капитану служебные секреты, вызывая тем самым огонь на себя.

Строкач был убежден, что болтуны из Ленинского мололи языками без злого умысла - но результатом стало развертывание системы рэкета в районе и возрождение ремесла "зонтов", тем более прибыльного, что сигнализация у тебя под контролем.

С трупом подвернувшегося бомжа Кольцов распорядился без церемоний. Отрезал ухо, столь ему необходимое, а голову забросил подальше в пруд. У него же отрубил и руку, довольно умело нанеся татуировку. Конечно, для экспертизы это семечки, но для аптекаря хватило. Однако судьба распорядилась иначе.

Размышляя, Строкач сидел в своих "жигулях", когда из-за угла показалась знакомая крепкая фигура. Спортивная собранная походка, выдвинутая вперед челюсть - все говорило о том, что единственный персонаж, не пострадавший в ходе этого дела, чувствует себя неплохо.

Майор выскочил из машины как раз вовремя, чтобы мужчина не успел скрыться в воротах.

- Константин Петрович! Какая встреча!

Мерецков остановился, секунду поколебался и повернулся к майору. Лицо его сразу стало утомленным.

- Встреча, говорите, майор? Да уж. Только вы на меня слов не тратьте, я сегодня наговорился - во! - он секанул ладонью по кадыку. - Спасибо вам, конечно, только сдается мне, дали вы маху, не меня, а себя подставили. Люди всегда могут столковаться.

- Это вы о нас с вами, Константин Петрович? - Строкач улыбнулся не без лукавства.

- Нет уж, мы с вами свое отговорили. Думаю, майор, перемудрили вы тут. Спасибо за урок, в другой раз буду осторожнее.

- С вами что-то случилось? Может, проедемся к нам? Иной раз разговором начистоту можно и душу спасти, и, знаете ли, - тело.

- От чего? От свежего воздуха?

- Не надо этой иронии, Константин Петрович. Задерживать вас я не собираюсь...

- Ох, уважили!..

- Фактов нет, вы же знаете.

- Вот и дайте мне пройти!

- Пожалуйста, - Строкач отодвинулся и печально улыбнулся. - Вы свободный человек, идите... Но уверяю, остаться - в ваших же интересах.

Однако створки уже разъехались, в глубине раскрывал шефу дружеские объятия Грызин, и Мерецков, измотанный и выжатый, но непокоренный, ступил через порог родного гнезда. И лишь, когда автоматика задвинула за ним бронированные воротины, почувствовал, как у него отлегло от сердца.

Строкач не стал маячить возле дома. Сев в "жигули", он рванул с места и скрылся за поворотом, провожаемый внимательными взглядами - из зашторенных окон дома и из киоска "Союзпечати" на углу, где новый продавец, сменивший прежнего старичка, изредка наклонялся к портативной рации в ящике прилавка.

Не прошло и четверти часа с момента отъезда Строкача, как ворота снова распахнулись, выпуская малиновую "хонду" с непроницаемо черными стеклами.

Направление, в котором двигалась "хонда", не явилось для прильнувшего к рации Строкача неожиданным. Он и сам уже находился на полпути к дому Сутина, однако предпочел, свернув в переулок, пропустить сверкающую "японку" и осторожно, на большой дистанции, "усесться на хвост". Уже в двух кварталах от дома майор вздохнул и вызвал подкрепление.

Как Строкач ни уговаривал себя потом, что у него не было до этого визита никаких оснований для задержания Грызина, все равно он чувствовал себя виноватым. Кровопролития могло и не быть, а следовательно, и роста числа опасных преступлений в районе. Начальство брюзжало. Правда, о жертвах практически никто не сожалел, за исключением телохранителя Сутина, молоденького парнишки, ничего еще не успевшего натворить на своем веку. Грызин его опередил, но с группой захвата и ему, профессиональному убийце, тягаться не приходилось. Взяли его с поличным. "Хонда", где на сиденье рядом с местом водителя лежал короткий "калашников", стояла буквально в двух метрах от подъезда, но Грызину их не удалось преодолеть.

Строкач смотрел мимо Грызина, восседавшего на железном табурете. Чувствовал он себя довольно скверно, потому что Грызин психологически оказался более подготовлен к этому допросу, чем следователь прокуратуры. Профессиональный преступник, долгие годы проведший в непрестанном напряжении, в опасной и жестокой борьбе, он в совершенстве владел своими чувствами и тогда, когда ставкой в игре была жизнь. Даже при головокружительном проигрыше он ухитрялся трезво оценивать ситуацию, прикидывать шансы, чтобы проигрыш обернулся наименьшими потерями.