Феликс Гилман - Восхождение Рэнсом-сити

• Название: Восхождение Рэнсом-сити
• Автор: Феликс Гилман
• Жанр: Боевая фантастика
• ISBN: 978-5-386-10580-8

Перед вами второй роман дилогии «Полумир» английского писателя Феликса Гилмана. Увлекательный и неповторимый роман с оригинальным сюжетом, яркими персонажами, поразительно огромным, продуманным миром. Невероятный сплав стимпанка, фэнтези, научной фантастики, вестерна и альтернативной истории.

---

Шла война. Она была неизменной частью нашей жизни, как погода, и в то время подошла совсем близко к Восточному Конлану. Линия сражалась со Стволами, чьи коварные агенты просочились в ближайшие населенные пункты, втайне подтачивая силы врага. Так говорили линейные – по крайней мере, по словам Джесс. Она пробралась на городское собрание, где обсуждали требования линейных, и все услышала, хотя, возможно, не все поняла.

Я уже говорил, как выглядела Джесс? Я не видел ее уже несколько лет, но тогда она была высокая и очень красивая. Смуглая, зеленоглазая, с пышными волосами. Я только что ее увековечил. Назову это портретом моей сестры. До чего же странно превращать людей из плоти и крови в слова!

Как бы то ни было, соседний округ перешел на сторону врагов Линии, и начались террор и саботаж, которые внесли сумятицу в сети снабжения Линии, огромные и простиравшиеся дальше, чем мог представить Восточный Конлан. Чтобы избежать дальнейших проблем, Линии требовалось установить контроль над местным производством. Цена, которую они предложили Грейди, была разумной – это их слова, если верить Джесс, – а альтернатива – немыслимой.

После недолгих раздумий мистер Грейди встал перед собранием, опершись на трость, и сказал, сотрясаясь от гнева, как древний пророк:

– Пойдите к черту! Пойдите к черту и горите в аду! Твари, которым вы служите, должны были остаться в преисподней. Они могут присвоить весь свет, но им не видать того, что построено моими руками. Уж лучше я сам все сожгу и закопаю пепел. Счастливо оставаться и идите к дьяволу. К дьяволу! Что касается остальных: у половины из вас, провинциальных болванов, в голове ветер свистел, пока я работал на этот город, а теперь, я вижу, вы пытаетесь думать. Подумайте-ка о двух вещах. Во-первых, они не остановятся на мне – вскоре проглотят и вас. И во-вторых, любой, кто не встанет на мою сторону, но вздумает приблизиться к моей собственности, получит пулю. Счастливо оставаться.

Мистер Грейди с шумом удалился через черный ход зала собраний и поднялся на холм, где обосновался с верными ему шахтерами. Они достали ружья, припрятанные, возможно, именно для такого случая, и шахта Грейди превратилась в подобие крепости, по ночам освещавшейся факелами. Счетоводы города пытались понять, сколько именно тонн взрывчатки имелось в распоряжении Грейди, но так ни до чего и не договорились. Честные торговцы принялись обходить Конлан стороной, зато страховые агенты налетели как саранча. Доктор Форрест бежал, не сказав ни слова, и, я слыхал, открыл практику в Суит-Вотер, где оперировал пьяным и погиб, когда его – в полном соответствии с законом и традициями – вызвал на дуэль отец девчонки, испустившей дух на операционном столе. Линейные остались в городе в своих комнатах на главной улице и как будто бездействовали, отчего все еще больше страшились того, что они могут сделать. И никто в Восточном Конлане уже не помнил, что странный мальчишка Рэнсомов все еще хворает – никому, кроме моего отца, не было до этого никакого дела.

* * *

Он отправился в город, к линейным. Должно быть, стояло обычное конланское утро, и небо было серо-черное, как угольная пыль; отец склонил голову, потупил взгляд и взял шляпу в руку, стараясь выглядеть ничтожным и смиренным. В распоряжении Линии были механизмы, которые остальной Запад не мог даже пытаться понять, а в Хэрроу-Кросс изучали науки, которые понимали только сами Локомотивы, и, хотя их знания и мощности в основном служили войне, имелись у них и лекарства. О некоторых из них доктор Форрест наверняка и слыхом не слыхивал.

Мой отец был гордым человеком, и я не сомневаюсь, что линейные заставили его умолять. Они ничего не давали даром.

Разумеется, я ничего не знал об этих переговорах, пока однажды не услышал в коридоре за дверью шаги и резкие чужие голоса, а затем дверь в мою комнату открылась и в нее зашли пятеро мужчин. Одним из них был мой отец – он остался в дверях. Остальные, низкорослые, в черных костюмах, быстро и не спросив разрешения, окружили мою кровать. Они отличались друг от друга только разными комбинациями шляп, очков и перчаток или их отсутствием. Один из тех, что в перчатках, взял меня за подбородок и повернул мою голову из стороны в сторону. Мне не пришло в голову ничего умного. Мужчина отпустил меня, вытер перчатки друг об друга и сказал:

– Он умрет.

– Я в это не верю. – Голос отца звучал глухо и монотонно.

– Неважно, во что выверите, мистер Рэнсом.

– Чем он болен? Что с ним?

– Не знаю. Мы не знаем. Какая-то хворь или яд. Выбраковка. Что-то пошло не так. Мы не заинтересованы в том, чтобы собирать об этом данные. Какая разница?

– Вы наверняка можете ему помочь.

– Если и можем, вам это не по карману, мистер Рэнсом.

– Вы можете послать за помощью в Хэрроу-Кросс.

– Думаете, им там нечем больше заняться? Мы на войне…

– Знаю, знаю. Что вам нужно? Что вам нужно, черт возьми?

– Хотите говорить перед сыном, Рэнсом? Нам не важно, слышит он или нет, но эта вонь…

– Нет. Нет. Благодарю. Вы правы. Пойдемте. Пойдемте, прошу вас.

* * *

Они ушли и долго не возвращались. Я спал, пришла Джесс и долго болтала ни о чем, потом я опять уснул, а когда проснулся, линейные снова были в комнате. Отца с ними не было. Но в этот раз они принесли с собой один из своих механизмов – я едва различал его в темноте, но он был не выше небольшого столика или, может, стоял на нем. В любом случае, его колеса беспрестанно крутились, и в воздухе стоял жуткий запах горелого металла и масла. Две пары сильных рук – одни в перчатках, другие голые и холодные – схватили меня за руки и голову. Я открыл рот, чтобы возмутиться, и в него засунули кожаный ремешок. Точно животное, я инстинктивно прикусил его и замолчал. Линейные подняли мою голову и надели на нее обод из дерева и проводов. Я услышал щелчок, шипение, почувствовал резкий запах, и все залил СВЕТ…

…По сей день я не знаю, был ли он у меня в голове или в самом деле наполнил комнату, но линейные превратились в черные тени, а все остальное потонуло в белом тумане. После света пришла боль, как гром после молнии. Боль пронзила каждый уголок моего тела, каждый мускул содрогался и оживал заново, даже сердце, которое колотилось, как мотор Локомотива, так, что мне казалось, что я умру.

Сейчас развелось немало людей, обещающих излечить сумасшествие или прочие недуги целебным электричеством. Я в этом кое-что смыслю, и, по-моему, все эти люди либо шарлатаны, либо сами безумны. Но тот свет был настоящим. Я никогда больше не слышал ни о чем подобном.

Линейные собрали свой аппарат. Как только они вытащили ремешок из моего рта, я, кажется, спросил: «Что это? Что вы сделали? Что это?» Как бы там ни было, линейные не ответили и молча покинули комнату, один за другим. Когда они уходили, я все еще видел свет, и угас он не скоро.

* * *

У линейных было два требования к моему отцу. Первый долг с него взыскали сразу же. Я уже говорил, что отца в городе уважали. Он был кем-то вроде священника. Посредником с потусторонним миром. Когда отец говорил, все слушали. Город разделился. Кто-то встал на сторону Грейди, ополчившись против чужаков, – пусть и мерзавец, но свой. Кто-то хотел избавиться от него, пока он не навлек на нас беду. Кто-то рассчитывал разбогатеть, договорившись с Линией. Все это время мой отец поддерживал нейтралитет. Как священник, он не вмешивался в политику. Но сейчас он высказался против Грейди и в пользу Линии. И люди к нему прислушались.

Вскоре после этого человек сто из городских, вооружившись кирками и несколькими ружьями, поднялись к шахте Грейди. Они колотили в закрытые двери и окна и кричали «Сдавайся, Грейди». Один из подручных Грейди открыл огонь, и в последовавшей стычке погибли два человека и еще несколько были ранены. Часть взрывчатки подорвалась, и третий ствол шахты Грейди ненадолго превратился во вполне приличный вулкан. И разумеется, у линейных не было выбора, кроме как – для нашего же блага и поддержания порядка – вмешаться и разрешить ситуацию силой, с помощью шумогенераторов и ядовитого газа. Затем, чтобы не останавливать работу шахты Грейди, которая, по их словам, имела решающее значение для военных действий, они были вынуждены захватить ее. Мистера Грейди увезли на суд в Хэрроу-Кросс. Он был стар и умер в пути. С тех пор Восточный Конлан принадлежал Линии, отчасти явно, отчасти неочевидно, так, что не выразишь словами. Люди уже не слушали моего отца, как прежде. Его чужеземное происхождение, раньше считавшееся знаком, свидетельствовавшим о небывалой мудрости, теперь сделало отца недостойным доверия – горячей головой, лишенным здравомыслия бунтарем.

Другой долг был всего лишь денежным, но отец умер, так и не сумев расплатиться, хотя брался за любую работу и трудился, забыв о достоинстве и не разгибая спины. Он продал нашу лучшую мебель, а та, что осталась, была для него слишком мала, и мне кажется, что именно поэтому отец стал сутулиться все сильнее и сильнее. Год за годом он словно усыхал до тех пор, пока от него ничего не осталось, и умер в нищете. Мы всегда мало говорили, и я не знаю, сожалел ли он о договоре с Линией.