Кевин Кван - Безумно богатые азиаты

• Название: Безумно богатые азиаты
• Автор: Кевин Кван
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-17069-8

«Нигде в мире вы не найдете таких богатых людей, как китайцы», – писал средневековый арабский путешественник Ибн Баттута; эту фразу Кевин Кван использовал как эпиграф к своему международному бестселлеру. Итак, познакомьтесь с Рейчел Чу; она американка китайского происхождения, молодой профессор экономики в Нью-Йоркском университете и специалист по теории игр. Однажды ее бойфренд Ник, тоже университетский преподаватель, родом из Сингапура, зовет ее провести лето в Азии – составить ему компанию в поездке на свадьбу его лучшего друга Колина. Рейчел почти ничего не знает про его семью (как и его семья – про Рейчел), и только в самой поездке выясняет, что они безумно богаты, а Ник – один из самых завидных азиатских женихов… Права на экранизацию романа купила Нина Джейкобсон – продюсер «Голодных игр», и фильм «Безумно богатые азиаты» (режиссер Джон Чу, в главных ролях Констанс Ву и Генри Голдинг) стал в 2018 году одним из лидеров кинопроката, и уже снимаются продолжения.

---

Тут его перебила жена:

– Вот что я тебе скажу. Мы были несколько лет назад в гостях у семьи Астрид. Ты даже не можешь себе представить, насколько богаты эти люди, Мари-Элен. Дома, слуги, их образ жизни… На их фоне даже Арно[33] нищеброды. Больше того, мне говорили, что Астрид – наследница сразу двух состояний, потому что по материнской линии капитал еще весомее…

– Да что ты? – воскликнула Мари-Элен, взглянув на девушку в другом конце зала с интересом, а потом вынесла вердикт: – Она довольно soignée[34].

– Ох, она невероятно элегантна. Одна из немногих девушек ее поколения, у кого есть вкус! – заявила графиня. – Франсуаза-Мари говорит, что у Астрид коллекция нарядов от лучших модных домов, которая не уступает гардеробу шейхи Катара. Астрид никогда не посещает показы, поскольку ненавидит, когда ее фотографируют, а отправляется прямиком в мастерские и скупает десятки платьев каждый сезон, как будто это не платья, а macarons[35].

Астрид рассматривала портрет кисти Бальтюса, висевший над камином в гостиной, когда за спиной раздался чей-то голос:

– Вы знаете, что это мать Лорана? – На сей раз баронесса Мари-Элен де ла Дюрэ пыталась приклеить улыбку на лицо.

– Я так и подумала, – кивнула Астрид.

– Дорогая, должна сказать, что мне очень нравится ваше ожерелье. На самом деле я влюбилась в него еще в салоне месье Розенталя несколько недель назад, но, увы, он сообщил, что уже обещал этот шедевр другой покупательнице, – сокрушалась баронесса. – Теперь-то мне понятно, что оно было создано специально для вас.

– Благодарю. А у вас просто потрясающие серьги, – вежливо ответила Астрид, которую поразила внезапная перемена в женщине.

– Изабель сказала мне, что они из Сингапура. Я много слышала о вашей стране. О том, что это азиатская Швейцария. Нынешним летом моя внучка собирается в путешествие по Азии. Может быть, вы окажете любезность и что-то ей посоветуете?

– Разумеется, – согласилась Астрид и подумала: «Ух ты, всего пять минут – и эта леди из заносчивой фифы превратилась в подлизу».

Она чувствовала досаду. Париж был для нее глотком свежего воздуха, она пыталась стать здесь невидимкой, затеряться в толпе бесчисленных азиатских туристов, которые наводняли бутики вдоль Фобур-Сент-Оноре. Именно эта роскошь анонимности и заставила Астрид полюбить Город огней. Несколько лет назад все изменилось. Родители, обеспокоенные тем, что Астрид живет одна на чужбине без доверенной компаньонки, совершили ошибку: они подняли по тревоге своих парижских друзей, в том числе семейство Лерм-Пьер. По городу поползли слухи, и внезапно Астрид перестала быть просто юной особой, снимающей лофт в историческом районе Маре, и превратилась в дочь Гарри Леонга, внучку Шан Суи. Это было так обидно! Разумеется, ей пора бы уже привыкнуть, что люди начинают обсуждать ее сразу после того, как она выходит из комнаты. Так было всегда.

Первая причина – самая очевидная: потрясающая красота. Астрид не была похожа на обычных гонконгских старлеток с миндалевидными глазами, но и к типажу звезд не принадлежала. Можно сказать, глаза Астрид были слишком широко поставлены, а подбородок – совсем как у родных по мужской линии с материнской стороны – чересчур выдавался вперед для девочки. Но каким-то образом эти черты вкупе с изящным носом, пухлыми губами и длинными волнистыми волосами создавали исключительно приятное зрелище. Астрид постоянно останавливали на улице представители модельных агентств, хотя мать всегда отшивала их. Астрид не собиралась работать моделью ни у кого, и уж точно не ради денег. Такие вещи были категорически ниже ее достоинства.

По второй, и куда более важной причине Астрид также отличалась от всех прочих: она родилась в самом верхнем эшелоне азиатской знати – это был круг избранных семей, обладающих огромным состоянием. Отец ее происходил из пинангских[36] Леонгов, древнего рода «китайцев пролива»[37], которые обладали монополией на производство пальмового масла. Вдобавок ее мать была старшей дочерью сэра Джеймса Янга и куда более величественной Шан Суи. Тетя Кэтрин вышла замуж за тайского принца, а другая тетка состояла в браке с известным гонконгском кардиологом Малкольмом Чэном.

Можно было часами расчерчивать династические связи на генеалогическом древе семьи Астрид, но с любой точки зрения ее происхождение было исключительным. Когда она заняла свое место за столом в длинной галерее особняка Лерм-Пьер, при свечах, в окружении севрского фарфора времен Людовика XV и картин Пикассо «розового периода», то даже не подозревала, какой неожиданный поворот вот-вот сделает ее жизнь.

6 Чэны

Гонконг

Большинство людей, проезжая мимо приземистого серовато-коричневого здания на оживленном перекрестке Козуэй-Бей, решили бы, что это какое-то правительственное учреждение по охране здоровья, однако на самом деле Китайская спортивная ассоциация была одним из эксклюзивных частных клубов Гонконга. Несмотря на такое казенное название, это был первый китайский спорткомплекс на территории бывшей британской колонии. Президентом клуба стал легендарный игорный магнат Стэнли Ло, а желающие получить членство в клубе томились по восемь лет в листе ожидания, открытом лишь для самых знатных семей.

Общие помещения КСА казались напрочь застрявшими в конце семидесятых из-за обилия хрома и кожи, поскольку члены клуба проголосовали за то, чтобы потратить деньги на спортивное оборудование. За последние несколько лет только ресторан превратился в зал с парчовыми стенами бледно-розового цвета и окнами с видом на главные теннисные корты. Круглые столы весьма дальновидно расставили так, чтобы сидящим за ними видна была входная дверь, – теперь почетные члены клуба могли эффектно появляться на публике, переодевшись после занятий, благодаря чему сами трапезы превращались в весьма зрелищные соревнования.

Каждое воскресенье все семейство Чэн без исключения собиралось на обед в КСА. Какой бы сумасшедшей ни выдалась неделя, все знали, что поедание димсамов в «клубе», как Чэны именовали заведение, обязательно для всех членов семьи, остававшихся в городе.

Доктор Малкольм Чэн был самым уважаемым кардиохирургом во всей Азии. Его ловкие руки ценились неимоверно, и он прославился тем, что всегда носил перчатки из кожи ягнят, изготовленные специально для него компанией «Данхилл», чтобы защитить руки всякий раз, когда он отваживался появиться на публике. Малкольм Чэн принял дополнительные меры предосторожности и не водил машину сам, предпочитая, чтобы за рулем его представительского седана «Роллс-Ройс Сильвер Спирит» сидел шофер.

Благовоспитанная супруга Малкольма Александра, которую все звали Алекс, урожденная Янг из Сингапура, считала подобную роскошь показной и предпочитала по возможности вызывать такси, а машиной с водителем эксклюзивно пользовался муж. Как говорила Алекс, «в конце концов, это он ежедневно спасает жизни людей, а я всего лишь домохозяйка».

Подобное самоуничижение было типичным для Александры, хотя она и являлась истинным творцом семейного состояния. Будучи скучающей женой практикующего доктора, Александра начала направлять каждый цент значительных заработков мужа на недвижимость как раз в тот момент, когда в Гонконге начался жилищный бум. У нее обнаружилось сверхъестественное чутье на веяния рынка, поэтому, начиная с нефтяного спада семидесятых, панической распродажи в середине восьмидесятых[38] и заканчивая азиатским финансовым кризисом 1997 года, Александра всегда скупала недвижимость по самой низкой цене, а продавала на пике. К середине первого десятилетия XXI века, когда квадратный фут гонконгской недвижимости стал стоить дороже, чем где-либо еще в мире, Чэны владели одним из крупнейших частных портфелей недвижимости на острове.

Воскресные обеды стали для Малкольма и его жены возможностью еженедельно проверить, как дела у детей и внуков, и к этой обязанности супруги отнеслись со всей серьезностью. Несмотря на все преимущества, которые имели их отпрыски, Малкольм и Александра не переставали беспокоиться о них (особенно Александра).

Их младший сын Алистер («безнадежный случай»), избалованный бездельник, с трудом окончивший Сиднейский университет, подвизался в киноиндустрии Гонконга. С недавних пор он увлекся Китти Понг, звездой мыльных сериалов, которая утверждала, что происходит из «хорошей тайваньской семьи», в чем очень сомневались остальные Чэны, поскольку в речи этой девицы явно слышался северокитайский акцент, а не жеманные нотки тайваньского наречия.

Их дочь Сесилия («наша лошадка») еще с подросткового возраста полюбила выездку и вечно кого-то объезжала – то норовистую кобылку, то норовистого супруга Тони, австралийского коммерсанта, которого Малкольм и Александра между собой называли Каторжанином. Сесилия считала себя «мамой на полной ставке», однако куда больше времени посвящала международному конному центру, чем своему сыну Джейку. Благодаря часам, проведенным с филиппинскими горничными, Джейк свободно говорил на тагальском и отлично исполнял песню Синатры «Мой путь»[39].