Тамара Айленд Стоун - До последнего слова

• Название: До последнего слова
• Автор: Тамара Айленд Стоун
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-102829-9

Дружба с «Безумной восьмеркой» – самыми красивыми и успешными старшеклассницами – обеспечила Саманте популярность в школе. Но никто не знает, что уже пять лет она скрывает ото всех свои навязчивые идеи, внезапные приступы паники и одержимость числом три. Однажды Саманта отправляется в школьный театр и случайно попадает на одно из собраний «Уголка поэтов», участники которого читают свои стихи. В этом месте, среди аутсайдеров и изгоев школы, впервые в жизни она чувствует, что ее тревожные мысли и страхи исчезли. Она наконец может быть нормальной. Саманта проникается симпатией ко всем ребятам «Уголка поэтов», особенно к Эй-Джею, который так здорово играет на гитаре. Она мечтает стать частью их мира. Но как это сделать, если не умеешь писать стихи и уж тем более не решишься прочесть их перед незнакомцами?

---

Дорожка приводит меня в театр.

Я уже бывала здесь, и не раз: на ежегодном конкурсе талантов, на музыкальных концертах, на школьных постановках – иными словами, на тех обязательных мероприятиях, от которых нельзя увильнуть, потому что они проводятся во время уроков. Мы все впятером обычно усаживаемся на один и тот же ряд почти в самом конце зрительного зала и посмеиваемся над теми, кто выступает, пока какой-нибудь преподаватель не устанет на нас шикать и не выгонит на улицу (тоже мне наказание). Тогда мы усаживаемся на газон, болтаем и смеемся, пока все те, кому пришлось досматривать представление, наконец не выйдут из здания.

Усаживаюсь в кресло посередине первого ряда – там темнее всего, и мне становится чуть спокойнее, несмотря на мысль о том, что Алексис только что составила рейтинг своих лучших друзей и мне в нем уготована низшая строчка. Но зато больше не надо гадать, какое же место я занимаю в нашей компании.

Звенит звонок, и я уже хочу встать и пойти на следующий урок, как вдруг слышу чьи-то голоса. Пригибаюсь пониже и вижу группу подростков, которые идут по сцене и о чем-то приглушенно переговариваются. Какой-то парень говорит: «Увидимся в четверг».

Последней из-за кулис выходит девушка. Она тоже пересекает сцену, еще секунда – и скроется с другой стороны, но вдруг она резко останавливается и делает несколько решительных шагов назад. Уперев руки в бока, внимательно оглядывает зрительный зал и замечает в первом ряду меня.

– Привет! – говорит она, подходит к краю сцены и садится, свесив ноги.

Щурюсь, чтобы получше разглядеть ее в полумраке.

– Кэролайн?

– Ну надо же, ты запомнила, как меня зовут! – восклицает она, спрыгивает со сцены и опускается в кресло справа от меня. – Признаться, это неожиданно.

– Почему?

– Ну не знаю. Мне казалось, что ты из тех, кому надо раз десять назвать свое имя, прежде чем они его наконец запомнят.

– Кэролайн Мэдсен, – говорю я, чтобы доказать, что запомнила не только имя, но и фамилию.

Судя по ее виду, она и впрямь впечатлена.

– Так значит, ты и остальных видела? – интересуется она, кивнув на пустую сцену.

– Ну да, были тут какие-то люди… А в чем дело?

Уголки ее губ опускаются.

– Да нет, выбрось из головы. Просто интересно.

Но во мне проснулось настоящее любопытство. К тому же этот разговор отвлек меня от моего состояния.

– Кто это? Откуда вы идете?

– Да ниоткуда… Мы просто… просто гуляем.

Мне хочется порасспрашивать ее еще, вытянуть из нее новые детали, но я не успеваю и слова вставить: Кэролайн наклоняется ко мне и внимательно разглядывает мое лицо.

– Ты что, плачешь?

Откидываюсь на спинку кресла.

– Поссорилась с парнем?

– Нет.

– С девушкой? – скосив на меня глаза, уточняет она.

– Да нет же. Ничего такого. Хотя… Можно сказать и так.

– Дай угадаю. – Она задумчиво барабанит пальцем по виску. – Твои замечательные подружки, которые умеют так красиво украшать шкафчики, на самом деле эгоистичные сучки.

Я смотрю на нее из-под ресниц.

– Всякое бывает… А что, это так заметно?

– Раскусить людей, у которых шкафчики рядом с твоим, дело совсем нехитрое, – говорит она и ровнее усаживается в своем кресле, а потом сползает ниже, вытягивает ноги перед собой и скрещивает лодыжки, в точности повторяя мою позу. – Знаешь что? – начинает она и после долгой паузы добавляет: – Тебе нужны друзья получше.

– Забавно. Мой психиатр это не первый год говорит.

Осознав, что` я только что сказала, судорожно вздыхаю. О том, что я хожу к психиатру, знают только родные. Моя главная тайна не в этом, но психиатр тесно связан с этой тайной. Смотрю на Кэролайн, ожидая реакции – какого-нибудь язвительного комментария или снисходительного взгляда.

– А зачем тебе психиатр? – спрашивает она так, будто в этом нет ровным счетом ничего странного.

Вряд ли у меня получится что-то от нее скрыть – слова срываются с губ сами собой.

– Обсессивно-компульсивное расстройство. В моем случае оно больше обсессивное, чем компульсивное, так что мое «расстройство» связано именно с мыслями. Поэтому его нетрудно скрывать. О нем никто не знает.

Поверить не могу, что сказала это вслух.

Кэролайн смотрит на меня с искренним интересом, поэтому я продолжаю.

– Мне приходят очень разные навязчивые мысли – иногда о парнях, иногда о друзьях, а порой и о чем-то случайном… Я зацикливаюсь на них и никак не могу отвлечься. Бывает, они возникают так внезапно, что у меня начинается приступ тревоги. А еще я просто одержима цифрой три. Я часто считаю. И многие действия выполняю по три раза.

– Почему именно три?

Медленно качаю головой.

– Понятия не имею.

– Звучит жутко, Сэм.

Сэм.

Кэролайн смотрит на меня так, будто я только что поведала ей нечто совершенно восхитительное. Она подается вперед, упирается локтями в колени – совсем как мой психиатр, когда ждет, что я продолжу свой рассказ. И я продолжаю.

– Заглушить мысли я не могу, поэтому мало сплю. Без таблеток мне удается проспать всего три-четыре часа, не больше. Это началось, когда мне было десять. – В ее глазах появляется тень сочувствия. Но мне совсем не хочется, чтобы она меня жалела. – Но ничего страшного. Я пью таблетки от повышенной тревожности. И умею контролировать панические атаки. – Во всяком случае, мне так кажется. Но после того страшного приступа, когда мне нестерпимо захотелось искромсать розы накануне Дня святого Валентина, бороться с собой стало сложнее.

– Я хожу к психиатру с тринадцати лет, – спокойно сообщает Кэролайн. Потом надолго замолкает и наконец добавляет: – У меня депрессия.

– Серьезно? – спрашиваю я, опершись на подлокотник между нами.

– За эти годы мы опробовали несколько антидепрессантов, но… не знаю… порой кажется, что становится только хуже.

– Я тоже одно время пила антидепрессанты, – признаюсь я. Так странно осознавать, что я ей все это рассказываю. Я еще ни разу не обсуждала эту тему со сверстниками.

Кэролайн откидывается на спинку кресла и улыбается. Улыбка очень ей к лицу. А будь на ней хоть немного косметики, она была бы еще симпатичнее.

Вот бы ей помочь.

Что ж, мой план поехать с четырьмя лучшими подружками на спа-процедуры в выходные провалился. Других планов у меня нет.

– Послушай, а что ты делаешь в субботу вечером?

Она морщит нос.

– Да не знаю. Ничего. А что?

– Приходи ко мне в гости. Можем фильм посмотреть или еще что-нибудь.

Может, она даже разрешит мне немного ее преобразить. Сделать мелирование, чтобы добавить волосам объема. Замаскировать оспинки и пятнышки консилером. Ничего радикального, лишь придать яркости щекам, глазам, губам.

Кэролайн достает ручку из переднего кармана своих мешковатых джинсов.

– Да я скину тебе адрес эсэмэской, – говорю я и тянусь за телефоном.

Но она отрицательно качает головой.

– Техника – зло, – заявляет она, взмахнув ручкой. – Диктуй.

Я называю свою улицу и номер дома, она записывает адрес на ладони и убирает ручку. А потом встает со своего кресла так резко, что я подскакиваю. Подходит к сцене, кладет на нее руки, ловко подпрыгивает – и вот она снова сидит на краю, свесив ноги. Кэролайн наклоняется вперед и снова оглядывает зал.

– Сэм, я хочу тебе помочь, – наконец говорит она.

Что-что? Помочь? Мне?

– О чем ты?

– Ты умеешь хранить тайны?

О, еще как умею. Подруги делятся со мной всякой жутью, зная, что я их и взглядом не выдам. Они и понятия не имеют, что у меня тоже есть секрет, который я скрываю от них вот уже пять лет – настоящее психическое расстройство.

– Ну конечно, – говорю я.

– Славно. Я хочу тебе кое-что показать. Но об этом нельзя никому рассказывать. Совсем. Даже психиатру.

– Но я все ей рассказываю.

– А об этом говорить нельзя.

Кэролайн жестом подзывает меня к себе.

– Видишь вон то место? – она указывает на пианино, стоящее в углу сцены. – Приходи сюда в четверг сразу же после звонка на обед – и жди меня. Никому ни слова. Спрячься за кулисой и не выходи, пока я за тобой не приду.

– Но зачем?

– Так надо. – Она хватает меня за плечи. – То, что я хочу тебе показать, изменит всю твою жизнь.

Я закатываю глаза.

– Ой, вот давай без этого.

– Я этого не обещаю. – Кэролайн касается пальцами моих щек. – Но если я в тебе не ошиблась, то так и будет.

В самой глубине

Кабинка лифта застыла в ожидании. Нажимаю кнопку с цифрой семь, а потом, не сдержавшись, тыкаю в нее еще два раза. Стоит мне только открыть нужную мне дверь и переступить порог, как из-за регистрационной стойки выныривает голова Коллин.

– Точно, сегодня же среда! – восклицает она, и лицо у нее озаряется.

Первое время это ее неизменное приветствие меня коробило, но потом я вспомнила, что редких пациентов тут попросту нет – мы все постоянные. А если б они и были, какой смысл от них скрываться?