Шиван Вивьен - Последние парень и девушка на Земле

• Название: Последние парень и девушка на Земле
• Автор: Шиван Вивьен
• Жанр: Любовный роман
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-386-10540-2

Американская писательница Шиван Вивьен широко известна во всем мире благодаря бестселлеру «Список». Новый роман знаменитого автора – одна из самых трогательных, искренних и поразительных историй любви. Всего за несколько дней сильнейшее наводнение практически уничтожило небольшой городок Эбердин. Взрослые собирают вещи, чтобы навсегда уехать из города, в то время как их дети решают повеселиться и провести последние минуты с друзьями. Для шестнадцатилетней Кили главное – насладиться каждой минутой в Эбердине, пока его полностью не затопило. А еще признаться в своих чувствах парню, которого она всегда любила.

---

Думаю, Морган сейчас разозлилась, вспомнив, что я тоже часто вмешиваюсь в эту историю с Уэсом, потому что она вдруг отошла немного вперед от Элизы и меня и сменила тему разговора.

– Надо же, – сказала она, показывая на реку, когда мы вышли на то место, где обычно купались одиннадцатиклассники. – Выглядит какмолочно-шоколадный коктейль.

Обычно вода в реке была чистой. Не кристальной, конечно, но почти прозрачной. Но предыдущие бури здорово взбаламутили ее, и теперь она стояла так высоко и была такой мутной, что погруженного в нее конца каната с тарзанкой не было видно. Течение туго натянуло его, как леску, на другом конце которой на крючке бился дельфин.

– Ну, хорошо, ладно, может быть, мешки с песком все-таки неплохая идея.

Я застегнула молнию на своей толстовке до самого подбородка, подняла капюшон и засунула руки в карманы, чтобы они не мерзли. Выглянувшее было утром солнце снова пропало, и затянутое низкими давящими тучами небо было похоже на нависший над головой потолок подвала.

Мы дошли до пляжа, принадлежащего двенадцатиклассникам. Навстречу нам вышла еще одна группа волонтеров. Потом все рассредоточились. Я уселась на выступающий из песка камень и широко зевнула.

– Кили, – шепотом позвала меня Морган.

Я решила не обращать на нее внимания. Наверное, она просто призывает меня встать, и, по всей вероятности, мне и впрямь следовало бы встать, если я действительно хочу выглядеть как человек, который в следующем году должен быть избран на пост председателя закрытого клуба старшеклассников. Но я здорово устала, ведь обычно по воскресеньям мы с Морган спали до обеда. А тут еще эта гнетущая погода.

Но Морган не отстала. Она встала на колени рядом со мной и едва ли не всунула голову в мой капюшон.

– Тебе что-то нужно? – спросила я.

Прижавшись кончиком носа к моему, Морган прошептала:

– Посмотри налево.

Я повернула голову.

И увидела Джесси Форда.

Он стоял ко мне спиной, но я все равно его узнала, потому что у Джесси Форда были самые густые и красивые белокурые волнистые волосы во всей школе, и они всегда смотрелись так, будто их никогда не касался гребень. Спереди они были длинные и свисали почти до подбородка, и он, пользуясь тем, что они от природы завиваются, заправлял их за уши. Так он и причесывался, кроме тех случаев, когда они с ребятами играли в футбол. Тогда он утаскивал с какого-нибудь учительского стола резинку и стягивал свою шевелюру в короткий хохолок на макушке, похожий на маленький узелок, который носят девчонки. Насколько мне известно, только самые крутые и уверенные в себе парни могут позволить себе носить прическу вроде этой, и притом выглядеть на все сто. Но Джесси Форда можно было смело зачислить в это ничтожное по численности меньшинство. По правде сказать, когда он собирал свои волосы в этот, почти женский хохолок, они – ну что я за извращенка – нравились мне больше всего, потому что так миллионы разных оттенков его белокурых прядей были видны лучше всего. У меня волосы тоже светлые, но они все одного цвета – бледно-желтые, как пачка сливочного масла, а у Джесси они словно окрашены в различные оттенки разноцветными восковыми мелками. Например, некоторые пряди такие же золотистые, как корочки кукурузных маффинов в школьном кафе, другие похожи цветом на сосновую смолу, а некоторые кажутся ярко-белыми, как песок, что сыпался в тот день из прорех в выданных нам мешках.

Морган быстро сдернула с моей головы капюшон и взъерошила мне волосы, вытащив несколько прядей из короткого хвостика, который я носила на затылке, так что они рассыпались. Потом она слегка расстегнула молнию моей толстовки и засучила ее рукава до локтей. Отступив на шаг, она улыбнулась, довольная полученным эффектом, затем сделала мне знак встать.

Я встала, но только на секунду, потому что, едва оказавшись на ногах, тут же сделала вид, что от счастья лишилась чувств и упала в прямо в крепкие объятия Морган, поскольку точно знала, что она меня сразу же подхватит и что Джесси все еще стоит ко мне спиной. Морган лишь с трудом помогла мне удержаться на ногах, и мы обе расхохотались как безумные.

– Над чем это вы смеетесь? – спросила Элиза, стоявшая чуть поодаль.

Морган оттолкнула меня от себя, и ее щеки зарделись как маков цвет. Ей было неважно, что в неловкое положение поставила себя не она, а я, потому что Морган всегда краснела за других. Она повернулась к Элизе и тихо сказала:

– Ни над чем. Просто Кили есть Кили, она, как всегда, в своем репертуаре.

Я беззаботно смотрела, как Джесси и еще несколько парней из школьной футбольной команды гоняют по пляжу пустую бутылку из-под «Ред Булла». Видимо, ребят тоже попросили поучаствовать в укреплении берега. Где-то минут через пятнадцать болтовня сошла на нет, и по человеческой цепи начали поступать первые мешки с песком.

Передавая мне первый мешок, Джесс посмотрел на меня, и на лице его мелькнула улыбка. Эбердинская средняя школа была невелика, каждый класс состоял где-то из пятидесяти учеников. В прошлом году мы с Джесси посещали один и тот же продвинутый курс испанского, но мы тогда ни разу так и не поговорили. Во всяком случае, по-английски. Я даже не смогла бы сказать, узнал ли он меня или же он улыбнулся просто потому, что уж его-то знали все.

Первые полчаса все волонтеры работали в томительном молчании.

– Как ты думаешь, мы уже почти закончили? – шепотом спросила я, перекладывая в руки Морган очередной мешок с песком.

Первые несколько мешков показались нам довольно легкими, но я могла поклясться, что с каждым разом они становились все тяжелее и тяжелее.

– Не смеши меня, Кили, – пыхтя, ответила Морган, поворачиваясь к Элизе и передавая ей свой мешок. – У меня уже болят все мышцы живота.

Я шумно втянула ртом воздух.

– О, господи, а что, если мы с тобой сейчас настолько не в форме, что под конец этой работы так накачаем себе абдоминальную мускулатуру, что станем похожими на двух культуристок?

– Эй, поберегись!

Я резко повернулась к Джесси, который как раз в эту минуту бросал в мои, никак не ожидающие этого броска руки свой мешок с песком. Я завизжала и отскочила в сторону, потому что, если бы эта глыба приземлилась мне на ноги, она бы меня убила. Все вокруг с любопытством повернулись в нашу сторону.

Но мешок с песком так и не приземлился на мои ноги.

Он вообще не должен был упасть, потому что Джесси, все время держа его в руках, в последний момент так его и не кинул – это был великолепный ложный проброс.

Парень схватился за живот, смеясь над моими резким отскоком, и я, чувствуя себя дурой, снова встала в строй. Но потом, снова посмотрев на меня, Джесси вдруг взял и подмигнул. И я поняла, что он вовсе надо мной не насмехается, а просто поддразнивает меня.

Между первым и вторым есть большая разница.

– Тридцать три ха-ха! – это первое, что пришло мне в голову. Я выдавила эти слова тоном раздосадованной старшей сестры, но сердце мое пело от счастья.

Я перебросила по цепи еще несколько мешков с песком, все еще потрясенная тем, что Джесси и я в конце концов все-таки пообщались. Потом Морган вздернула бровь и почти беззвучно сказала:

– Да поговори же ты с ним!

Я перебрала в уме добрую сотню шуточных фраз, с которых девушки обычно начинают флирт и которым Элиза много раз учила Морган, чтобы та сказала их Уэсу или тем парням, которые нравились Морган до него. Но я понимала, что в моих устах, из которых все время сыпались только глупые шутки, любая такая фраза прозвучала бы как тошнотворная замена откровенной мольбы: «Привет, Джесси Форд! Пожалуйста, поговори со мной, потому что я всегда тебя любила».

Но через несколько минут, когда Джесси повернулся в мою сторону, чтобы передать мне еще один мешок с песком, меня вдруг осенило. Я достала из кармана толстовки мобильник и сделала вид, что отправляю кому-то сообщение.

– Извини, – пробубнила я, подняв руку. – Это займет всего несколько секунд.

Такая тактика заставила Джесси подержать свой мешок, пока я не закончу. Он, конечно, понял, что я шучу, но, не поведя и бровью, подыграл мне. Он кряхтел, как будто продолжать держать в руках этот мешок ему было невмоготу, но думаю, ему было приятно продемонстрировать всем и каждому, какой он сильный.

Все остальные ребята из футбольной команды были ужасно тощими и костлявыми, пожалуй, худее, чем большинство наших девчонок. Но только не Джесси. Я точно знала, что у него на животе видны настоящие кубики из мускулов, потому что он имел потрясную привычку снимать после матча свою пропитанную потом футболку и перекидывать ее через плечо. Поэтому-то я никогда и не пропускала игр, которые наша команда по футболу проводила на своем поле.

Наша небольшая комедия привлекла внимание Ливая Хемрика, который был сыном шерифа и председателем нашего клуба. Он прошел мимо, сердито глядя на нас поверх мегафона, одолженного им у отца, и резко бросил: