Юрий Поляков - Быть русским в России

• Название: Быть русским в России
• Автор: Юрий Поляков
• Жанр: Публицистика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-6042364-7-5

В книге со знаковым названием «Быть русским в России» собраны лучшие статьи и эссе известного прозаика и драматурга Юрия Полякова, постоянного автора «Аргументов недели». С 2001 под 2016 год он возглавлял «Литературную газету», ставшую в тот период кафедрой отечественной консервативно-патриотической мысли. В сборник вошли классические статьи «От империи лжи – к республике вранья», «Зачем вы, мастера культуры?», «Десовестизация», «Словоблуждание», «Лезгинка на Лобном месте», а также новые работы, в первую очередь цикл «Желание быть русским» (2018), вызвавший широкий резонанс и разноречивые оценки.

---

Делается это так. Скажем, 27 октября в Театре сатиры в 300-й раз сыграли мою комедию «Хомо эректус». 300 раз! Аналогов нет. Если бы это был спектакль Улицкой и его сыграли бы в 50-й раз, об этом сообщили бы все. Обо мне – нет. Даже на канале «Культура» промолчали. Почему? Потому что автор – патриот. А патриот не может быть талантлив по определению. Ещё пример: в Баку, где 25 лет не ставили современную русскую драматургию, поставили мою комедию «Халам Бунду». Успех, аншлаги! У нас в России никто ничего об этом не сообщил. Будь это пьеса братьев Дурненковых, все СМИ захлебнулись бы от восторга.

Увы, у нас в стране невыгодно быть патриотом. Почему? А вот почему. Когда придёт момент «Ч» и нужно будет поддержать Путина или его курс, вдруг выступит Улицкая и скажет: «Нам Путин не нужен!» И телевизор подхватит: «Это же сама Улицкая так думает, а у неё целых 50 спектаклей было!» Потом встрянет Поляков и бухнет: «Нет, нам нужны Путин и его курс!» «А кто такой Поляков? 300 спектаклей? А нам про это никогда не рассказывали!» Обидно, но это так… Желающие сохранить голову должны ею хоть иногда думать…

– То есть сегодня титанических героев нет?

– Есть. А кто борется за русский мир на Донбассе, разве не герои? Они есть, но их не видно. Писать, ставить, снимать о них не комильфо… Почему? Спросите Эрнста и Фонд кино! Нужна мода на патриотизм. Мы должны добиться такого положения дел, когда быть антипатриотом неприлично. Девушка не поцелует…

– А почему Константин Райкин вдруг выступил о засилье цензуры. Что случилось?

– Старый приём: с помощью мифической борьбы за свободу, на которую никто не посягает, добиваются от государства новых дотаций и субвенций. Это же любимое занятие наших либералов. Они больше всего на свете не любят Российское государство, а больше всего обожают государственные награды и премии. Сатирик Хазанов стал полным кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством» раньше, чем Говорухин, Доронина, Лановой, Ширвиндт. Разве не смешно?

– Почему американские актёры и писатели не любят Трампа?

– Думаю, там так же, как и у нас, тоже очень влиятельна либеральная жандармерия. Это выражение из XIX века. Но как актуально!

– Вы хотели бы, чтобы в 2018 году выборы президента у нас были похожи на американские? Такие же весёлые, театральные и зубодробительные?

– Я бы хотел, чтобы они были поживее, нежели прежние. Ведь Путин, а я часто видел его в спорах, – прирождённый полемист. Он прекрасно информирован, мгновенно ориентируется в самых сложных вопросах, разит аргументами. Однажды в такую лужу посадил Познера, что любо-дорого… Зачем же длить эту дурацкую традицию времён похмельно-заторможенного Ельцина? Президент должен участвовать в теледебатах. Конечно, если он не монарх. По совместительству…

«Аргументы недели», 2015

Невольный дневник

Предисловие автора

Когда я был начинающим читателем, меня огорчало, что в собраниях сочинений классиков следом за любимыми произведениями идут зачем-то тома с публицистикой. «Не могу молчать!» Эх, Лев Николаевич, лучше бы помалкивал и сочинял продолжение «Войны и мира», а то ведь так и не рассказал, как Безухов стал декабристом, а Наташа поехала за ним в Сибирь. Или Пушкин! Сколько наш гений потратил сил на газетные перепалки с Булгариным, а «Египетские ночи», отраду отроческого эротизма, так и не закончил. Жаль…

Только с годами я понял, какое это увлекательное чтение – публицистика былых времён. Она доносит до нас бури и страсти минувшего, нравственные искания и политические сшибки, сотрясавшие людей, давно умерших, и страны, давно исчезнувшие с карт! Нет, это не прошлогодний снег, скорее некогда раскалённая, а теперь застывшая лава. И её прихотливые нагромождения странно напоминают ландшафт нашей нынешней жизни. Впрочем, ничего удивительного: проклятые вопросы и бездонные проблемы мы получили в наследство вместе с нашими землёй, историей, верой, вместе с супостатами – внутренними и внешними. Прочтёшь порой какое-нибудь место из «Дневника писателя», глянешь в телевизор, послушаешь очередного вольнонаёмного охмурялу и ахнешь: «Ну, Фёдор Михайлович, ну, пророчище!»

И всё же: почему поэты, прозаики, драматурги пишут статьи? Неужели они не могут свести счёты со временем при помощи, скажем, могучей эпопеи, разительной поэмы или комедии, которую современники тут же растащат на цитаты, как олигархи растащили общенародную собственность? А ведь есть ещё эпиграммы, памфлеты и антиутопии, позволяющие от души поквитаться с неудовлетворительной действительностью. Но литераторы, в том числе и автор этих строк, продолжают писать статьи. Почему? А потому, что процесс художественного творчества долог, сложен, противоречив и непредсказуем. Да и само влияние художественного текста на общество неочевидно и ненадёжно, напоминает скорее поддерживающую терапию или даже гомеопатию. А что делать, если требуется молниеносное врачебное вмешательство – тот же прямой массаж сердца? Ведь случаются события, от которых, как пелось в революционной песне, «кипит наш разум возмущённый», когда хочется отхлестать гнусную рожу действительности наотмашь, вывалить политикам, соотечественникам, самому себе всё и сразу, пока не остыл, не забыл, не перекипел, ведь отходчив русский человек, непростительно отходчив…

Кстати, реакция общества и власти на актуальные публицистические высказывания гораздо острее и болезненнее, нежели на художественно упакованные инвективы. Иные начальники государства даже испытывают пикантное возбуждение, узнавая себя в цветистых сарказмах романиста. Но не дай бог заикнуться о том же самом в газете: старуха цензура тут же заточит свой синий карандаш.

6 октября 1993 года «Комсомольская правда» опубликовала мою статью «Оппозиция умерла. Да здравствует оппозиция!», осуждавшую расстрел Белого дома. Все антиельцинские издания были к тому времени запрещены, и мой оказался единственным в открытой прессе протестом против утверждения демократии с помощью танковой пальбы по парламенту. Между прочим, стократ проклятые за жестокость большевики Учредительное собрание всего-навсего распустили. Почувствуйте разницу!

В итоге «Комсомольскую правду» тоже закрыли. Правда, на один день. Потом одумались и открыли. А меня занесли в какой-то чёрный список, из которого вычеркнули только при Путине, да и то не до конца: царь любит, да псарь не любит. А псарей вокруг любого царя, даже всенародно избранного, сами знаете…

Не могу сказать, что это сильно омрачило мне жизнь, хотя, скажем, из школьной программы разом вылетели мои повести, из энциклопедий исчезла всякая информация обо мне. А «Литературная газета», где я прежде был любимым автором, закрыла передо мной редакционные двери до скончания века, точнее, до 2001 года, когда меня призвали туда главным редактором. Нет, я не жалуюсь, а хочу обратить внимание на то, что любая власть борется с инакомыслием одинаково: начинает с замалчивания, а заканчивает замачиванием.

О патриотизме я писал тогда, когда само слово «патриот» было почти бранным, а теледикторы, если и произносили его, то с непременной брезгливой судорогой на лице. Не знаю, откуда взялась уверенность, что строить новую Россию следует на основе стойкой неприязни к Отечеству, но могу предположить: идея исходила от тех политических персонажей, которые видели в РФ лишь факторию для снабжения цивилизованного Запада дешёвым туземным сырьём. С патриотизмом боролись так же истово и затейливо, как прежние воинствующие безбожники с религией. И так же безуспешно. Мой прогноз оказался верен: сегодня патриотизм опять в чести, государство финансирует дорогие программы по воспитанию отчизнолюбия, на автомобилях развеваются георгиевские ленточки, кудрявые эстрадные попрыгунчики снова запели о русском раздолье, вчерашние безбожники показательно крестятся, а те же самые теледикторы артикулируют трудное слово «патриотизм» с тяжким благоговением. Но почему, почему же у меня никак не исчезнет ощущение, что живу я всё-таки в фактории, занимающей одну седьмую часть суши?

Когда в 1997-м я впервые собрал воедино статьи, написанные в течение десяти лет и разбросанные по газетам-журналам, у меня получился своего рода невольный дневник. Именно дневник. Во-первых, я живо откликался на все значительные события и происшествия, во-вторых (это главное!), всегда был искренним в своих суждениях. А искренность в писательской публицистике встречается не так уж часто, хотя, казалось бы, именно откровенностью интересен литератор. Лукавство – это скорее трудовой навык политика. Впрочем, по моим наблюдениям, число профессионально неискренних писателей неуклонно растёт, это, наверное, какая-то мутация вроде клопов с запахом «Шанели». И нынче редкий столп общества или вечно лояльный деятель культуры отваживается свести в книгу и представить на суд читателя свои статьи именно в том виде, в каком они увидели свет двадцать, десять или пять лет назад. Для этого надо верить в то, что твоя деятельность не была противоречива до идиотизма или изменчива до подлости.