Сергей Чехин - Метро 2033: Свора

• Название: Метро 2033: Свора
• Автор: Сергей Чехин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-116232-0

«Метро 2033» – Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! На этот город не падали ракеты, но пришедшее с юга ядовитое облако убило всех, кто не успел спрятаться в убежищах. Несмотря на пережитый ужас, уцелевшие не поняли урока и с упоением продолжили грызню за место под солнцем. Увлекшись новой войной, они совсем позабыли, что на окраинах обитают стаи чудовищ-падальщиков. Запасы мертвечины подходят к концу, и вот уже хвостатые хозяева руин совсем иными взглядами смотрят на двуногих соседей. Появляется Свора, ведомая беспощадным вожаком. И цели этой Своры – убивать, поглощать и размножаться.

---

– Нет… – Марк выдохнул и покачал головой. – Вот это точно бред.

– Ты о чем? – спросил Майор, явно опасаясь, как бы товарищ не повторил судьбу Михаила.

Врач отвернулся от усеянной черными точками вокзальной площади и сел на парапет. Потер глаза, окинул уставшим взглядом бивак под темнеющим небом. Кадавр и Банан резались в карты – пулеметчик раз за разом проигрывал и матерился под тихие смешки медика. Краб развалился на жестяном коробе и бережно, как прелести любимой женщины, крутил тумблеры радиостанции. Карина отсоединила прицел и наблюдала за округой, отвлекшись на пару минут для перекуса.

Месяц назад можно было заниматься тем же самым без необходимости забираться на верхотуру. Причем в компании тех же собак, проявлявших к двуногим соседям не больше интереса, чем к столбам и гниющим остовам автомобилей.

– Да так, – отозвался Марк. – Размышляю.

Вечерний туман непроглядной волной обогнул дома, разлился по асфальту, облизнул пыльные борта троллейбусов и маршруток. Когда-то здесь бурлила жизнь, теперь это было кладбище поломанных игрушек сгинувшей цивилизации – одно из миллионов по всей планете.

Белую пелену прорезал вой – тот самый, не дающий спать по ночам. Но одно дело – слышать его в неприступной крепости, среди прочных стен и забитых до потолков арсеналов, и совсем другое – внимать гласу нового хозяина города, когда от клыков и когтей свирепой Своры убережет лишь воля ее Вожака. От псов не убежать, не скрыться, и уж тем более – не защититься оружием, столь жалким и беспомощным на фоне огнеглазой смерти. Но сегодня у чудовищ сложились иные планы, и звук, похожий на смесь человеческого рева и похоронной собачьей песни с металлическими нотками старой сирены, растворился в мареве. Мохнатые тени вдали закружили у ног существа, один лишь силуэт которого пробуждал стойкое желание забиться в тесную нору, сжаться в комок и убежать себя, что это просто видение, морок, игра света и воображения. Вот только убедить не получится. Ни у кого.

– Теперь видел? – пробормотал доктор, не слыша себя.

– Видел, – ответил Семен, и собеседник впервые уловил в голосе матерого вояки неприкрытый ужас.

Твари ушли, но никто из разведчиков не предложил оставить надежное, но порядком утомившее убежище и спуститься на улицы – туда, где за каждым кустом, углом, кузовом могло таиться зло, по сравнению с которым любое известное чудовище показалось бы унылой рутиной. Да и не очень-то хотелось возвращаться по темноте, привлекая налобными фонарями и людей, и нечисть. Заночевать можно и на крыше – и не в таких условиях приходилось дожидаться утра частым гостям мертвого города. Но тут Краб вытащил из рации штекер наушников и добавил громкости.

– Всем, всем, всем! – прорвался сквозь треск очередей перепуганный возглас. – Это третий пост. На нас напали. Повторяю… – Речь утонула в хлопке гранаты. – На трешку напали! Помогите!

Упомянутое укрепление было своеобразной линией Мажино белгородского разлива, стерегущей подступы к Технологу со стороны злейшего врага – крейдеров. Бандиты всего раз покусились на окруженный перевернутыми машинами и бетонными обломками пятачок у моста, но положили столько своих, что бурые пятна на асфальте и стойкий запах соли до сих пор не стерли ни дождь, ни ветер. А если учесть, что логово упырей от обители шуховцев отделяет четыре километра, потеря ближайшего пути на богатые хабаром южные окраины пошатнула и без того плачевное состояние пацанчиков с Завода. Неужели отчаяние и безнадега толкнули их на новый, заведомо обреченный на провал штурм?

Но не надо было напрягать уши, чтобы вычленить из пальбы и воплей звуки, которые никак не могли издавать крейдеры. Звуки, хорошо знакомые чудом выскочившим из клацнувшей пасти разведчикам.

* * *

Это место и по сей день не утратило малость жутковатой, но в то же время притягательной красоты. По обе стороны от серой ленты моста обильно разлился Донец в камышовой оторочке, и у берегов, словно животные на водопое, сгрудились пологие холмики в россыпях разноцветных домишек: синих, красных, бежевых, стоящих то порознь, то забор к забору, то подпирая друг друга косыми стенами.

Любоваться ими с переправы было сплошное удовольствие, но сама мысль о прогулке по живописным склонам вызывала легкую оторопь и дрожь – даже опытные сборщики предпочитали обходить те холмы дальними дорогами. И это раньше, а сейчас, когда псины белены объелись, туда не сунулась бы и вооруженная до зубов сотня. Но собаки собаками, а дежурство на самом важном блокпосту никто не отменял. И Макс Куликов, несмотря на волнение, не мог сдержать улыбку, шагая с отрядом сменщиков к неказистой крепостице.

Пять лет муштры и напряженной учебы, экзамены и нормативы на «отлично» – ради заветной нашивки с желтым львом с факелом в лапе. А вместе с ней – и назначение на важнейший рубеж. И пусть соратники поглядывали с недоверием, в шутку величали салабоном и сыном полка, никто не смог бы отобрать у парня гордость за успех, заслуженный каждодневной борьбой не столько с сокурсниками, сколько с самим собой.

Издали пост напоминал сваленные кругом остовы машин, щели меж которыми законопатили всем, что под руку подвернулось – кусками бетонных ограждений, мешками с песком, покрышками. Возводили в спешке, под плотным перекрестным огнем, сразу после того, как ценой многих жизней выбили противника с моста.

В ход шло все – от павильончика автобусной остановки до сидений из тех же автобусов. Впоследствии пост как следует укрепили изнутри, но сходства с горой ржавого хлама он так и не утратил. Потом его хотели облагородить, но дозорные уперлись рогом – мол, служит исправно, и трогать не надо. Но была еще одна причина, далекая от прагматичных соображений. Как-то раз мимо проходил седой странник – то ли из музейщиков, то ли одиночка – и сказал, что окропившая стены кровь защитников скрепила их прочнее любого цемента, и покуда они стоят недвижимы, ни один враг пост не одолеет. Для выжившей братии подобные речи – не пустой звук, вот и пошло с тех пор такое поверье.

Бойцы колонной по два покидали крепость: улыбались, травили байки, подшучивали над свежим караулом. Службу на Костюкова нельзя было назвать сложной и опасной, старожилам тут – что курорт, но ощущение нависшей угрозы не покидало ни днем, ни ночью. Да, крейдеры не рыпались со времен последнего поражения, но если уж полезут снова, мелкой стычкой дело не кончится. И вроде сидишь себе и в ус не дуешь, смолишь самосад, бренчишь на гитаре и пайки трескаешь, знай только по сторонам посматривай. Но в то же время, сидишь ты на пороховой бочке: вчера не рванула, сегодня пронесло, а завтра так бабахнет, что ошметки всем миром не сыщут.

И это накладывало свой отпечаток на всех, кто задерживался среди ржавых баррикад хотя бы на час, а смешками и прибаутками выражалось то самое облегчение, с каким игрок в русскую рулетку слышит заветный щелчок.

– Эй, братва! – окрикнул замыкающий, пышноусый и розовощекий детина, при взгляде на которого в памяти всплывали слова из песни: «Казак лихой, орел степной». – Кто-нибудь умеет? – Он развернулся и, пятясь, снял с плеча чехол. – На базе подруге скучно, отовсюду шикают, играть, петь не велят, тишину блюсти требуют. Зато на воле красавицу не наслушаешься, но в кривые да грубые лапищи не доверю, пусть лучше в углу молча стоит. Лучше сразу признавайтесь, кто на что горазд.

– Радисту отдай. – Командир взвода, седовласый крепкий мужчина, похлопал Макса по спине. – Талантище!

И это была не очередная издевка, парень в самом деле освоил инструмент в свободное от занятий время, но не от безделья, а ради руки и сердца ясноокого ангела со второго этажа. Но ни мелодичные переборы, ни вдохновенные серенады не растопили льда, и ангел упорхнул к помощнику снабженца. Тот играть ни на чем не умел, был старше на двенадцать лет, зато жил с достатком и перспективой, чем рядовой охранник козырнуть не мог при всем старании. Любовь ушла, но навыки остались – уж они-то в отличие от юных чувств не исчезают утречком в четверг… впрочем, как и не появляются в среду вечером.

– На. – Усач под недовольное бурчание начальства подбежал и протянул ношу – двумя руками, на ладонях, как долгожданного первенца. – Вернешь в целости, не то уши оторву. Усек?

– Так точно, – произнес Макс, понимая по взгляду и голосу, что угроза более чем реальна.

– Удачной вахты, братва! – Музыкант махнул сменщикам и зашагал вслед за бредущими по пригорку сослуживцами.

Убранство форта нельзя было назвать спартанским, но излишеств никто не позволял. Вдоль стены примостился длинный брезентовый шатер, формой напоминающий рукав, в центре – под навесом из кафешного зонтика – радиостанция, слева от входа – буржуйка с чугунной конфоркой и стол с расколотым вдоль бревном вместо лавки. Напротив – столитровый бак с водой, в который каждую смену бросали три щедрые жмени обеззараживающих таблеток, под ним – поленница и плаха с воткнутым колуном.