Кристи Голден - World of Warcraft: Джайна Праудмур. Приливы войны

• Название: World of Warcraft: Джайна Праудмур. Приливы войны
• Автор: Кристи Голден
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-116542-0

Разрозненные королевства Азерота усеяны пеплом отбушевавшего Катаклизма. В то время как израненный мир оправляется от катастрофы, прославленная волшебница леди Джайна Праудмур продолжает давние старания наладить отношения между Ордой и Альянсом. Однако усиливающаяся вражда неуклонно подталкивает обе стороны к открытой войне, угрожая нарушить шаткий мир и покой, едва установившийся в World of Warcraft. И вот Терамора, любимого города Джайны, достигают тревожные вести. Похищено Радужное Средоточие – одна из ценнейших, могущественнейших реликвий стаи синих драконов. Дабы раскрыть тайну ее местонахождения, Джайна объединяет усилия с Калесгосом, бывшим Аспектом синих драконов. Во время расследования между двумя блистательными героями возникает нежданная связь, но над горизонтом сгущаются тучи новой беды. Гаррош Адский Крик готовит воинство Орды к полномасштабному вторжению в Терамор. Невзирая на усиление разногласий в рядах собственной фракции, дерзкий вождь изо всех сил стремится начать новую эру господства Орды. Тяга к завоеваниям толкает его на жестокие меры против любого, кто посмеет усомниться в его решениях. Для противостояния натиску Орды в Терамор стекаются силы Альянса, однако отважные защитники города не готовы к истинным масштабам коварных замыслов Гарроша. Его злодеяние необратимо меняет Джайну: теперь ее, бывшего ревностного миротворца, неудержимо влекут вперед хаотические, всепоглощающие волны.

---

– Мне не хотелось оставаться в ордене после падения Даларана. После… после гибели Антонидаса. Его убил Артас, Кейлек, – и его, и многих других. Тот самый, кого я любила. За кого собиралась замуж. После всего этого я не могла… не хотела там оставаться. Я изменилась, и Кирин-Тор тоже. По-моему, теперь они не просто нейтральны. По-моему, они, возможно, сами того не сознавая, взирают сверху вниз на всякого, кто не один из них. А весь мой опыт учит: чтобы действительно взращивать мир, нужно понять и принять всех – всех до одного, сколь бы они ни были разными. Сама бы ни за что не подумала, однако у меня на самом деле есть талант дипломата, – убежденно сказала она.

Лицо Кейлека разгладилось, гримаса боли исчезла, как не бывало. Он поднял руку и погладил волшебницу по голове, словно обиженного ребенка.

– Джайна, – заговорил он, – если ты веришь в это… а я вовсе не хочу сказать, будто ты неправа… то отчего так стараешься убедить в этом саму себя?

Вот тебе и на! Казалось, в самое сердце вонзился тонкий острый кинжал. Ахнув, точно от невыносимой физической боли, Джайна вскинула взгляд на спутника. В глазах защипало от навернувшихся слез.

– Меня никто не слушает, – едва различимо прошептала она. – Никто. Ни Вариан, ни Тралл… а уж Гаррош – тем более. Такое чувство, будто стоишь на вершине скалы, совсем одна, а ветер уносит каждое слово, стоит его произнести. Что бы я ни делала, что бы ни говорила, все… впустую. Все бессмысленно. В том числе и я сама.

Губы Кейлека дрогнули, слегка изогнувшись в печальной понимающей улыбке.

– Что ж, леди Джайна Праудмур, это знакомо и мне, – сказал он. – Оба мы страшимся оказаться никчемными. Бесполезными. Увидеть, как все наши старания пропадают впустую.

Подступившие к глазам слезы потекли по щекам, но Кейлек нежно смахнул их с ее лица.

– Но я знаю вот что. Все на свете идет своим чередом, Джайна. Словно бы по спирали. Ничто не остается неизменным – даже драконы, живущие несказанно долго и, якобы, наделенные невероятной мудростью. Тогда сколь же разительно должен меняться человек? Когда-то ты была старательной юной ученицей, прилежной и любопытной, жила себе в Даларане, осваивала заклинания… Но вот явился внешний мир и вышвырнул тебя из уютного гнездышка. И ты изменилась. Ты уцелела и даже преуспела на новом, дипломатическом поприще. И снова перед тобой загадки и преграды, но уже иного сорта. И ты служишь людям иначе. Теперь наш мир… – сделав паузу, он с грустью покачал головой и поднял взгляд к небу. – Теперь наш мир не таков, каким был прежде. Ни одна вещь, ни одно живое существо прежними не остались. Да вот, позволь-ка, я тебе кое-что покажу.

Подняв руки к груди, он зашевелил в воздухе длинными ловкими пальцами. Их кончики заискрились, испуская колдовскую энергию, и вскоре перед Калесгосом повис, закружился в воздухе небольшой шар.

– Смотри сюда, – сказал Кейлек.

Сдерживая эти дурацкие слезы – откуда только и взялись? – Джайна устремила взгляд на шар колдовской силы, а Кейлек легонько тронул его пальцем. Шар словно бы рассыпался на части и вновь слился воедино, но теперь стал немного другим.

– Там… какой-то узор! – удивленно выдохнула Джайна.

– Смотри дальше, – сказал Кейлек.

Второе прикосновение, третье – и с каждым разом узоры делались все отчетливее. В какой-то момент охваченной изумлением и восторгом Джайне показалось, что перед ней вовсе не шар колдовской энергии, а чертеж какого-то гномьего механизма. Знаки, символы, цифры закружились вихрем, собрались в кучу и выстроились в определенном порядке.

– Какая… красота, – прошептала Джайна.

Кейлек растопырил пальцы и сунул в шар руку. Шар всколыхнулся, словно потревоженный ветром сгусток тумана, и вновь собрался воедино. Теперь в нем, точно в волшебном калейдоскопе, замелькала бесконечная череда затейливых геометрических узоров.

– Понимаешь, Джайна? – спросил Кейлек.

Непрерывная смена изысканных орнаментов, рассыпавшихся на части один за другим, но лишь затем, чтобы в следующий же миг сложиться в нечто новое, завораживала, не позволяя оторвать от шара глаз.

– Это… не просто заклинания, – сказала Джайна.

– Да, – кивнул Кейлек. – Это то, из чего они состоят.

Поначалу Джайна не поняла, что он хочет этим сказать. Заклинания состоят из слов, жестов, иногда – реагентов… Но в следующий же миг ее осенило, и откровение оказалось столь ошеломительным, что у нее едва не закружилась голова.

– Да это же… математика!

– Уравнения. Теоремы. Алгоритмы, – с радостью подтвердил Кейлек. – Соедини так – получишь одно. Соедини иначе – совсем другое. Магия неизменна и непостоянна, как сама жизнь. Все на свете меняется, Джайна, – и снаружи, и изнутри. Иногда довольно заменить лишь одну переменную.

– И… мы – это тоже магия, – прошептала Джайна.

Оторвав взгляд от бесконечно прекрасного калейдоскопа лирической, поэтической математики, она начала было формулировать новый вопрос, но вдруг…

– Леди Джайна!

Крик позади заставил обоих вздрогнуть. Оглянувшись, они увидели капитана Ваймора, галопом мчащегося за ними на гнедом коне. Подскакав ближе, он так резко натянул поводья, что конь поднялся на дыбы и закусил удила.

– Капитан Ваймор? – заговорила Джайна. – Что прои…

Но тот не дал ей даже закончить фразы.

– Страдалица вернулась и принесла новые вести, – сказал он, едва переводя дух после недолгой, но бешеной скачки. – Орда… что-то затевает. Их силы выступили разом из Оргриммара, из Кабестана, и, конечно, из Мулгора. И все, похоже, стягиваются к крепости Северной Стражи!

– Нет, – выдохнула Джайна, немедля забыв о красоте и величии того, что показал ей Калесгос. Казалось, сердце, еще минуту назад исполненное восторга, превратилось в холодную свинцовую глыбу. – Нет… только не это… только не сейчас!..

Глава седьмая

Старому Грязному Питу пришел черед заступать в караул.

Дело было в экспедиционном лагере капрала Тигана, разбитом у самой опушки таинственных джунглей – Буйных зарослей, невесть каким чудом выросших посреди Южных степей всего за одну ночь.

Несмотря на давнюю привычку, ну, скажем так, каждый час или вроде того подкреплять силы «кружечкой бодрящего», службу седобородый дворф понимал крепко и не выпил ни капли с самого наступления ночи, а время-то, между тем, шло к рассвету.

Погладив мушкетон – нежно любимый, пусть даже в последнее время малость утративший точность (хотя злые языки утверждали, будто точность утратил не мушкетон, а сам Старый Грязный Пит), – дворф испустил облегченный вздох. Вскоре его вахте конец, и вот тогда он откупорит бутылочку того самого вишневого грога, что берег для…

В подлеске что-то зашуршало, и старый дворф с проворством, какого вряд ли ожидал бы от него кто-либо из сослуживцев, вскочил на ноги. Оттуда, из-за кустов, на незадачливого караульного могла броситься любая живность: ящер, равнинный долгоног, а то и одна из этих огромных мерзких тварей – то ли цветок, то ли мох, поди ее разбери…

Но нет, из кустов выступила женщина в гербовой накидке с изображением золотого якоря. При виде Пита она замерла, покачнулась и рухнула ничком, да так, что Пит едва успел ее подхватить.

– Тиган, тревога! Ко мне! – что есть мочи заорал он.

Спустя всего несколько секунд одна из стражей принялась перевязывать раны юной разведчицы, однако Пит с грустью подумал, что маленькой мисси не выкарабкаться, это уж как пить дать. Черные волосы девочки слиплись от запекшейся крови. С трудом подняв руку, девчонка лихорадочно вцепилась в плечо склонившейся к ней Ханны Бриджуотер.

– Ор… Орда, – прохрипела разведчица. – Т-таурены. Открыли ворота. Идут на восток. Думаю… к Северной Стра…

Тут веки ее сомкнулись, и окровавленная голова безжизненно пала на широкую грудь Пита. Старый Пит неуклюже потрепал девочку по плечу.

– Донесение доставлено, малышка, – сказал он. – Ты молодец. Спи спокойно, отдыхай.

Примчавшийся на зов Тиган бросил на дворфа раздраженный взгляд.

– Она мертва, идиот!

– Я знаю, малец, – мягко ответил Пит. – Я знаю.

Не прошло и двух минут, как Ханна, лучшая бегунья в лагере, со всех ног помчалась на восток, в крепость Северной Стражи, моля Свет о том, чтобы не опоздать.

Адмирал Тарлен Обри, как всегда, проснулся с рассветом. Быстро поднявшись с постели, он ополоснул лицо, оделся и приступил к бритью. Аккуратно подравнивая усы и бородку (единственная уступка тщете заботы о внешности), он встретился взглядом с собственным отражением в зеркале. Под глазами набрякли заметные темные полукружья. За последние несколько дней орки из клана Грознорева – точнее, все, кто от него остался – похоже, успели перегруппироваться. Начались стычки, после которых очевидцы докладывали, что орки по ходу дела нет-нет, да и крикнут что-нибудь угрожающее – вскоре, дескать, Альянс свое получит, а умирающие хрипят: за мою смерть-де отомстят.