Пальмира Керлис - Тьма на вынос, или До самого конца

• Название: Тьма на вынос, или До самого конца
• Автор: Пальмира Керлис
• Жанр: Городское фэнтези

Стоит только умереть, как тут же таинственный блондин жаждет познакомиться, а самый популярный парень в университете не дает прохода. И вовсе не за тем, о чем мечтают девушки! Ведь не все детские страхи – лишь выдумки. Чудовище из кладовки может быть вполне реальным, как и мир, из которого оно пришло.

---

– И в трещинах зеркальный круг… – насмешливо процитировали над ухом.

Обернулась и наткнулась на тот же пристальный взгляд. А вот это уже странно!

– В столовую идешь? – поинтересовался Лейман. Я кивнула. – Ну, так отомри. Сейчас очередь соберется, кроме дурацких сэндвичей, ничего не останется.

Накаркал. В столовой гудела толпа, в три ряда опоясывая раздачу. Лейман бесцеремонно протолкался в начало очереди, улыбнулся каким-то девушкам и влез перед ними. Поискал меня взглядом и поманил к себе. Нет-нет… Улыбаться девушкам я не умею, меня с позором выставят вон. Если не затопчут, пока добираюсь. Я честно пошла в конец очереди.

– Строкова! – прогремело в спину. – Ты заблудилась?

Народ с любопытством заоборачивался. Я втянула голову в плечи и покорно протиснулась к раздаче. Вот почему, почему я не умею стоять на своем?.. Можно подумать, вести себя прилично и поступать правильно – это стыдно…

Лейман, получив свою тарелку, нетерпеливо стоял над душой, и я нервно схватила первый попавшийся салат. Нет, ну что ему от меня надо?

– Слушай, – хитро улыбнулся он, когда мы устроились за отдельным столиком. – Ты же по руслиту шестую тему реферата взяла?

Вот, теперь все нормально. Прекрасно знаю, что могут хотеть от меня парни. И совсем не то, что думала мама. Реферат!

– Хочешь поменяться? – догадалась я. Лейман кивнул и намотал на вилку морскую капусту. – Ладно. Мне все равно, о чем писать.

Искать материал я не начинала, а в тему ткнула чисто наугад. Оказалось, что она кому-то нужна. Бывает же…

Я захрустела салатом. В голове плавали обрывки вчерашнего «сна»: тени на пороге, подбирающийся к ногам туман, липкая дрянь на полу. И этот жуткий шипящий голос…

– Из-за Ангелины переживаешь? – вдруг спросил Лейман. Заметив мое недоумение, уточнил: – Троицкой.

Ах, ну да. На факультете Лину все называют ее полным именем, специально подчеркивая, что дружбы с ней не водят.

– С чего мне переживать? – Я старательно ковыряла вилкой салат. Оказывается, он с креветками… – Она в полном порядке.

– А ты? Вы ведь поцапались.

– Тебе-то что?

Голос предательски дрогнул, истерзанные креветки расплылись мутным пятном. Поцапались… Так, пустячок. Нож в боку – с кем не бывает? Я повозила креветку по дну тарелки. Лейман наблюдал за мной, как кот за придушенной мышью, и даже не пытался сделать незаинтересованный вид.

– Держись от нее подальше, – неожиданно сказал он. И насмешливо добавил: – Друзей надо выбирать, а не хватать что попало.

– Именно поэтому у тебя их нет, – прищурилась я. – Все выбираешь и выбираешь…

– Ты следишь за моей личной жизнью? – Лейман с интересом приподнял бровь. – Польщен.

Я была готова откусить свой болтливый язык. Щекам моментально стало жарко, ушам тоже.

– Лина – не что попало! – выпалила я. – Она хорошая…

– Да ну? – Лейман подпер голову рукой и превратился в слух. – Обоснуй.

– Она…

Я замолчала. Перед глазами услужливо прыгал единственный Линин ножик с розовой рукояткой, будто ничего хорошего между нами никогда не было. В глазах Леймана заплескалась откровенная издевка.

– И добродетель стать пороком может, – выдал он, – когда ее неправильно приложат.

– Что ты пристал? – рассердилась я. – Лина моя подруга, я ее лучше знаю.

– Лучше, чем кто? Думаю, с тобой бы поспорила половина нашего курса. Мужская. И пара-тройка других факультетов.

Я сделала вид, что его совершенно не слышу, отправила в рот креветку и старательно ее прожевала.

– Какая воспитанная девочка… – развеселился Лейман. – Мисс Облико Морале. А дружит с местной Мессалиной. Она тебе экскурсию на лестницу уже проводила или пока только теория?

– Всегда догадывалась, что морская капуста плохо влияет на неокрепшие умы… – парировала я. – Найди себе другую диету!

– А ты найди себе другую подругу, – Леймана явно забавляло происходящее, – с которой трусы так часто не слетают.

– Какие еще трусы?! – Я вскочила, с грохотом отодвинув стул. – За своими следи!

Сплетник!.. В полной тишине кто-то хихикнул и уронил ложку. Вся столовая с любопытством таращилась на наш столик, в толпе маячило ошеломленное Стасино лицо. Ой… Они все слышали?.. Я развернулась и понеслась прочь из столовой.

– Строкова, а посуда?! – раздалось вдогонку, но я не оглянулась.

Стыд клевал в макушку и гнал меня по коридору, как стая голодных псов. Позорище, выступила так выступила… Ужас, лучше не вспоминать. Это Лейман во всем виноват! За кого он меня принимает? За дурочку, которая не в состоянии разобраться в своей жизни? И вообще, почему людям кажется, что я нуждаюсь в наставлениях? Я не для того уехала от мамы, чтобы все подряд указывали, с кем мне дружить. Сама решу! Не маленькая уже.

Я ворвалась в аудиторию, забилась в дальний угол и дала клятвенное обещание больше никому розеток не уступать. И никаких обменов темами рефератов! Буду жадной и хитрой!

Стася появилась через пару минут, прочесала аудиторию цепким взглядом и решительно зашагала ко мне. Молча плюхнулась на скамейку, достала ноутбук и застыла, глядя перед собой. Даже ее ухо выражало осуждение.

– Стася… – Любопытство плескалось во мне и требовало немедленных ответов. – Ты слышала, о чем мы с Лейманом разговаривали?

– Ха! – Она покосилась на меня и независимо отвернулась. – Вся столовая слышала. Даже глухие и в наушниках!

– Про какую лестницу он говорил?

– Ты словно не с нами учишься. Дальняя лестница после третьего этажа упирается в чердак, точнее в проход, закрытый…

– А, это где курят и… отмечают всякое.

– Не только. Еще и м-м-м… общаются тесно. Когда невтерпеж.

– В каком смы…

Я поперхнулась и уткнулась в тетрадь. Значит, экскурсия? Вот гад!

Лекция по синтаксису прошла ужасно. Я ерзала под любопытными взглядами сокурсниц, откусила от ручки колпачок и сгрызла два ногтя. Монотонный голос Рамзиной ввинчивался в мозг, превращая его в желе, синтаксические отношения упорно не укладывались в голове. И как сдавать экзамен? Придется зубрить на выходных. Час, два, три… сколько потребуется. Хоть всю ночь!

Когда лекция закончилась, я сгребла вещи в сумку и поняла, что не хочу идти домой. Не хочу, и все. Заранее знаю, что приду в пустую квартиру и буду гонять мысли, пока окончательно не свихнусь.

Я отыскала на стенде список факультативных курсов и весь вечер бродила с одной лекции на другую. Голова шла кругом, нахапанная за день информация смешалась и взболталась, оставив привкус недоумения. За окнами стемнело, часы на телефоне показывали половину одиннадцатого. У балюстрады было пусто, под стеклянным куполом мерцали фонари, рассеивая мрак. Эхо приносило неразборчивые бубнящие звуки – видимо, охранники смотрели телевизор. Я подошла к перилам, села на корточки и посмотрела вниз, на главную лестницу. Арку над нижними ступеньками обрамляли воздушные шарики, которые вчера повесили в честь очередной конференции. Парочка сдулась, один оторвался и валялся на полу, отсвечивая цветной лентой. Никому не нужный, как и я.

Мама сразу предупредила, когда я заявила, что поеду поступать в столичный университет: «Там ты будешь совсем одна». Причитала, взывала к совести и нахваливала уральские вузы. Тщетно. Я настаивала на своем и клялась, что в день совершеннолетия сбегу из дома. Второе поступление увенчалось успехом, мне исполнилось восемнадцать лет, и она была вынуждена признать: дочка выросла. Я мечтала о бурной студенческой жизни в общежитии, взрослой, самостоятельной, от стипендии до стипендии. Но отец, которого я не видела с шести лет, подарил мне квартиру в Москве, и вместо общаги я очутилась в двушке на Красных воротах. Со стипендией тоже не вышло – училась я паршиво, так что счета оплачивал состоятельный папочка. Вот и вся моя мечта. Впрочем, мама все равно бы не пустила меня в общежитие. Стращала растворимой лапшой, одолженными чайными пакетиками, регулярными оргиями и гастритом. Причем последнее ее пугало больше всего.

Я щелкнула на верхнюю строчку в журнале вызовов и приложила трубку к уху, так плотно, что сережка больно врезалась в кожу.

– Привет-привет, – ласково прощебетала мама.

Послышался металлический звон, следом раздалось шипение раскаленного масла. Наверное, она сейчас стоит на нашей просторной кухне в любимом фартуке в зеленый ромбик и колдует над сковородкой.

– Готовишь? – спросила я, чувствуя, как предательски защипало в глазах.

– Сырники жарю на утро. А ты чем питаешься?

– У нас хорошая столовая в университете.

– Уверена, ты бегаешь в свой любимый Макдоналдс и лопаешь пачками чипсы, – презрительно отозвалась мама. – Я присылала тебе на электронную почту рецепты, ты что-нибудь пробовала приготовить?

– Не-а. Некогда, учебы много.

– Смотри, испортишь желудок, будешь потом всю жизнь страдать. Как вообще поживаешь?

– Нормально, – с трудом выдавила я. – Можно я на Новый год приеду? Или на все каникулы.