Галина Романова - Королева отшельников

• Название: Королева отшельников
• Автор: Галина Романова
• Жанр: Детектив
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-104896-9

Лада собирается замуж за Илью – сына Киры Андреевой, хозяйки крупного завода. Помолвка должна произойти в доме Лады и ее отца, но перед самым торжеством по приехавшим гостям стреляют, и Илья погибает. Впрочем, все понимают, что целились в Киру – ведь она известна тем, что в 90-е годы по ее приказу было убито немало неугодных людей. Но что заставило призраков прошлого вернуться именно теперь?

---

– Возрастное, – поддакнул отец.

И покосился на свои колени. С его суставами все было в полном порядке. Он занимался своим здоровьем смолоду. Точнее, с тех самых пор, как в его жизни появилась дочка. Раньше пробежки, теперь быстрая ходьба. Холодные обливания. Периодическое голодание. Ему просто необходимо было быть крепким. Он должен был ее вырастить. Допустить, чтобы она снова осталась одна, он не мог.

И вот теперь ее у него забирают. Насовсем. Какой-то кудрявый белокурый пижон, сильно смахивающий на известного поэта. Если честно, то Илья не понравился ему с первого взгляда. Еще до того момента, как попросил у него руки его дочери. Слишком изнежен, слишком избалован, манерен.

Ладе будет с ним сложно. Она привыкла к другой жизни.

Не к бедной, нет. Он не жалел себя, делал все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Он на совершеннолетие подарил ей машину. Новую, из салона. Не потому, что машины были у большинства ее сверстниц, а потому что это стало необходимостью. Ездить в институт ей приходилось с тремя пересадками. Но при всем при том, что она одевалась красиво и модно, стриглась в дорогом салоне и раз в полгода позволяла себе слетать куда-нибудь на отдых, Лада не была избалованной. Есть – хорошо, нет – не страшно.

Так он ее воспитал.

И прекрасно существовать она могла совершенно в спартанских условиях. Мягкие диваны под нежнейшим бархатом, да, пусть будут, не лишние. Но если их нет, она могла уснуть на голом полу. И проснуться отдохнувшей.

А этот ее Илья…

Нежные щеки, вялые губы, ухоженные ногти. И эти белокурые кудри по плечам. Отвратительно!

Нет, не нравится он ему. И вряд ли он когда изменит свое мнение о нем.

– Вы жить где собираетесь? – спросил он, когда Лада все убрала, вымыла и засобиралась в спортзал.

– У него, наверное. Еще не обсуждали. – Она рассеянно рылась в спортивной сумке. – Па, ты мои шорты спортивные не видел?

– В комоде, в верхнем ящике. Сама постирала, сама положила и не помнишь, – отозвался он из-за газеты, которой закрылся и в которой не прочел ни строки. – А у него, это где? У него есть отдельное жилье? Есть своя квартира?

– Да не знаю я, пап, – призналась Лада и нахмурила лоб. – А ты чего пристал? Хочешь квартиру нам подарить?

– Если возникнет необходимость, подарю. – Он заломил уголок газеты и подмигнул ей. – Только скажи.

– Да нет. Не надо. – Она с грохотом откатила верхний ящик комода. Вытащила спортивные трусы, которые называла шортами. Швырнула их в сумку. – У Ильи дом огромный.

– Не у Ильи, а у мамы.

– Не у мамы, а у мамы с Ильей, если точнее.

– И станешь ты там жить служанкой. – Он подставил щеку для поцелуя, дочь никогда не уходила из дома, не поцеловав старого отца. – Станешь ухаживать за жирной старой теткой, страдающей болезнями суставов.

– У них есть служанка, пап. – Лада склонилась к нему, поцеловала. И тихо рассмеялась прежде, чем уйти. – Ты газету переверни. Так читать неудобно – вверх тормашками.

Глава 2

– Илюша, сынок, ты мне ничего такого не говорил. – Наполовину скрытые морщинами глаза Киры Сергеевны заблестели. – Ты даже не намекал, что собираешься жениться.

Илья замер посреди ее комнаты. Когда именно так у матери блестели глаза, жди какой-нибудь гадости. Либо слез, либо приступа бешенства. Она не часто, но срывалась. Все никак не могла забыть прежних привычек, когда руководила огромным заводом и в пух и прах разносила подчиненных. Он не был ее подчиненным, он был ее сыном. И приступов ее агрессии не боялся совершенно. Даже если в его сторону летели костыли или посуда. А вот ее слез он не переносил. Это было ужасно. Некрасиво. Отвратительно. Гадко.

Толстое лицо матери корчилось, морщилось. Слезы текли так обильно, что казалось, кто-то сверху поливает ей на голову из чайника. Глаз вовсе не было видно. И еще она при этом страшно выла. Причитала, как старая деревенская бабка. И еще становилась немощной, слабой. А она не должна была быть такой. Не имела права! Она была сильной, железной, волевой. Она была Кирой Сергеевной Андреевой! Не у одного мужика тряслись колени, когда она обходила завод. Ее боялись многие. И это ему всегда нравилось. С этим чувством он вырос таким – защищенным.

– Мам, я говорил тебе. Ты просто забыла, – соврал он.

Подошел к огромному креслу, в котором мать сидела с ноутбуком на коленях, наклонился, потрепал ее по щеке.

– Ты просто замоталась, забыла.

– Замоталась! – фыркнула она, покосившись на него недоверчиво. – Это раньше я могла замотаться. Когда была на своих ногах. Теперь-то что? Теперь все пущено на самотек. Все, Илюшенька.

– Мама, да ты и теперь все держишь в своих руках, – принялся он безбожно ей льстить, зная прекрасно, как ей это нравится. – Без тебя ничто не решается.

А вот это было правдой. Он до сих пор носил ей на подпись почти все приказы. До сих пор не мог принять самостоятельно ни единого решения, пока она не одобрит. И это его бесило, и еще как!

– Ладно, ладно. – Она поймала его за шею, наклонила ниже и припечаталась полными губами к его щеке. – Любимчик мой…

– Я тоже тебя люблю, мам. – Илья осторожно высвободился из материных пальцев, казавшихся стальными. – Так что, мам? Ты будешь готова к пяти? Я за тобой заеду, и мы поедем к ним.

– К пяти! – Ее лицо тут же затряслось. – Мало того, что ты женишься на неизвестной девушке, так еще и свататься приказываешь тащиться к ним в ночлежку.

– У них не ночлежка, а большая квартира в престижном районе. С хорошим ремонтом и мебелью. И вообще, мам… Ты сколько раз мне повторяла: не гонись за избалованными девушками. Не нужны они тебе. Говорила?

– Говорила, – нехотя согласилась она.

– Вот… А Лада как раз из таких, из неизбалованных.

– Лада! Имя-то какое чудное!

– Модное нынче, мам.

– Так это нынче. А она не сегодня родилась, Лада твоя. Ее сколько лет назад так назвали, а?

– Двадцать два года назад, мам.

Илья стоял возле огромного зеркала, встроенного в широкую дверцу шкафа, и наблюдал за реакцией матери.

– Ага… А тогда такие имена разве в моде были? – Она с сомнением качнула головой. Захлопнула крышку ноутбука. – Ладно, буду готова к пяти. Раз сын просит, буду готова. Ты Лизке прикажи, чтобы помогла мне.

Лизавета была ее личной сиделкой. И распоряжалась ею исключительно мать. Илья не только приказывать, просить ее не мог ни о чем. Лиза не подчинялась. Мать знала об этом прекрасно, но все равно сказала именно так.

Зачем? Илья стиснул зубы. Чтобы еще раз подчеркнуть, что не все он тут решает? И дома, и на заводе. Что она – Кира Сергеевна Андреева, даже сидя с костылями в домашнем кресле, способна вершить судьбу. А он был и останется маменькиным сыном. И всегда будет под ней.

– Хорошо, прикажу, – сказал он.

И тут же поймал в зеркале ее удовлетворенную ухмылку. Она знала, что Лиза его даже слушать не станет. Даже головы не повернет в его сторону.

– Ты сейчас куда, сынок?

Мать положила ноутбук на низкий столик рядом с креслом, потянулась за костылями.

– На завод, мам.

– А что так поздно? – Она неодобрительно покосилась на часы. – Почти десять. Я, бывало, в начале восьмого уже по территории шла. Сейчас вот не могу.

Она ловко вцепилась в костыли, встала, отказавшись от его помощи, и медленно двинулась к двери.

– Идем, провожу тебя, Илюшенька, к выходу.

Кабинет матери был слева от просторного холла. Первая дверь. Окна выходили на три стороны. Она должна была все контролировать, не выходя из комнаты. Как садовник стрижет кусты, как метет дорожки, как раскладывает дрова в каменном очаге для барбекю. Как горничная развешивает белье, как и о чем разговаривает с садовником. Как охрана перемещается по периметру.

Она должна была контролировать все.

– Все, мам, я поехал. – Илья наклонился к матери, опиравшейся на костыли и еле стоявшей возле входной двери. – Ты иди к себе, отдохни.

– Я только и делаю, что отдыхаю, – вздохнула она. – Поезжай, поезжай, милый. Да, и хотела тебе сказать.

Илья уже приоткрыл дверь и толкался в нее углом кожаного портфеля.

– Первый и последний раз ты едешь на завод в такое время, – жестким, почти забытым голосом проговорила мать. Повернулась и пошла прочь, приволакивая ноги. Но успела сказать напоследок: – Иначе поставлю конкурсного управляющего.

От дома до машины он не шел, не бежал, он летел, стискивая зубы от бешенства.

Сука! Старая немощная сука! Чтоб тебя…

Вот придумать наказание для властной матери у него не выходило. Равно, как и не выходило проклинать ее. Обозвать ее он еще мог, про себя, беззвучно, но дальше этого заступить не мог.

Что он без нее в конечном итоге? Ноль? Какое-то время еще продержится, а потом все – конец. И с заводом не справится, и с конкурентами. И потекут тогда заработанные матерью денежки со счетов. И в одно прекрасное время закончатся.

А этого Илья боялся больше всего. Нищеты, банкротства, позора. Он еще помнил рассказы матери, которыми она делилась с ним в его далеком детстве, о том, как она выбиралась с самого дна жизни, как строила свою империю. Как ходила месяцами в одной юбке и жрала «бомжей».