Татьяна Соломатина - Община Святого Георгия. Второй сезон

• Название: Община Святого Георгия. Второй сезон
• Автор: Татьяна Соломатина
• Жанр: Исторические любовные романы

Клиника Святого Георгия открылась после реконструкции. Жизнь Российской империи постепенно налаживается после тяжёлых потрясений: русско-японской войны и революции 1905 года. Огромная инерционная система неповоротлива. Перемен жаждут все. И среди олигархов есть те, кто могут и хотят хозяйничать иначе, и уже доказывают это делом. И среди простых порядочных честных граждан есть те, кто понимает и принимает необходимость последовательных реформ. Почему же опять и опять что-то пойдёт не так? Но герои этого ещё не знают. Им, признаться, не до пустых размышлений о будущем. Им и в настоящем есть, чем заняться. Каждому из них ежедневно приходится делать непростой выбор, спасая других. Часто подвергая себя смертельной опасности. Но они не просто функции, не «всего лишь» заданные аргументы. Они – живые люди, из плоти и крови. Как и их любимые, друзья, родня и, конечно же, пациенты. История России. История медицины. История любви. История чести и история предательства. Вечная история. Новейшая история. История Веры. «Община Св. Георгия» – это история о нас. Увлекательнейший сценарий, от которого невозможно оторваться.

---

Госпитальная карета стоит у подъезда господского дома. На козлах сидят Госпитальный Извозчик (надут) и Георгий (словоохотлив).

Георгий:

И много у вас работы?

Госпитальный Извозчик:

Как откроемся – узнаешь!

Пауза. Извозчик никак не хочет идти на контакт с Георгием, что для него нехарактерно. Георгий не любит подобных невнятных ситуаций. Решает выяснить напрямую.

Георгий:

Так, Иван Петров! Когда и чем я тебе насолить успел? Я, знаешь, не люблю, когда товарищ на меня непонятный зуб имеет.

Госпитальный Извозчик:

Ишь ты, зуб! Моего зуба ещё заслужить надо!

Георгий:

Ну ты… бобёр!

Из господского подъезда выходит Концевич, с саквояжем; на лице – брезгливо-надменное выражение. Георгий, кивая на Концевича, обращается к Извозчику:

Георгий:

Этот, понятно, таким уродился. Но ты ж, я чую, другой!

Концевич садится в карету.

Георгий:

И? Чего?… Ни слова?!

Госпитальный Извозчик тоже очень хочет ляпнуть что-нибудь про Концевича, но сам себя окорачивает:

Госпитальный Извозчик:

А ни слова – значит сказать нечего. Едем!

Понукает лошадь. Трогают. По улице, к господскому дому, идёт Бельцева. Бледная. На неё обращает внимание Георгий. К Извозчику:

Георгий:

Девица – ровно полотно.

Госпитальный Извозчик молча правит, демонстративно не обращая внимания на Георгия.

Георгий:

Я ж не так просто… Я ж с доктором живу. С Верой Игнатьевной!

Извозчик бросает на Георгия ошарашенный взгляд, искоса. Веру Игнатьевну он уважает. Георгий не так интерпретирует взгляд.

Георгий:

Да не в том смысле «живу», дундук-бурундук! В смысле: я за неё в огонь и в воду.

9-19. Инт. Клиника/кабинет профессора. День.(Вера, Концевич, Кравченко.)

Вера и Кравченко проводят совещание. Стук в дверь. Заходит Концевич. Кладёт бумаги с отчётами о вызовах перед Верой.

Концевич:

Ещё один нервный припадок. Итого за истекшую неделю опробованного модуса: двенадцать нервных припадков – все в возрасте прекращения функционирования яичников; пять вздутых животов, и один приступ подагры.

Вера:

Все обслуженные семейства купили страховой полис клиники, и не вижу ничего зазорного в том, чтобы за деньги выслушать жалобы, поставить клизмы…

Концевич:

…и дать невыполняемые рекомендации по воздержанию в возлияниях.

Вера:

Дмитрий Петрович, не забывайтесь! Из этих денег образуется, в том числе, ваше жалованье.

Кравченко:

Но сколько сил и ресурсов будут отнимать подобные пациенты, когда клиника начнёт работу.

Вера, строго глянув на него – именно Кравченко был основным противником тезиса Белозерского-Старшего о том, что медицина такой же товар, как и любой другой. Сама она может не разделять точку зрения донора, но коль скоро она пользуется его деньгами – обязана соответствовать. Отвечает Кравченко:

Вера:

Значит, мы обеспечим работой большее число молодых ординаторов. Чем улучшим и их качество жизни.

Оглядывает обоих: вопросы, господа?!

Концевич:

Дело даже не в том, что… Просто все эти «высокие особы» – ужасные пациенты! Они нетерпеливы, избалованы! И наличность хотя бы и лёгкого недомогания, происходящего от их истеричности, неправильного образа жизни, – ставят в вину врачу.

Вера:

(к Кравченко, слегка ехидно) Дмитрий Петрович ещё не знает, что самым громким успехом и самыми большими гонорарами пользуются именно те врачи, которые способны часами выслушивать ипохондриков и выписывать ненужные пилюли.

Кравченко:

…И о которых понимающие дело товарищи отзываются с презрением. И к помощи которых ни один из самих врачей обращаться не станет.

Вера:

Господа! Оставьте свой псевдопрофессиональный снобизм. Я пока не наблюдаю, чтобы взбалмошная дамочка в климаксе отвлекала вас от дел спасения жизней. Обещаю вам лично клизмить вздутый живот, коли ваши руки будут заняты брюшной аортой!

Вера говорит это таким тоном, что её собеседники понимают: возражать нечем и бессмысленно, разговор окончен.

9-20. Нат. Господский дом/у подъезда. День.(Господский Лакей, Бельцева.)

Из дому выходит Господский Лакей – бежать по какой-то господской надобности – на ступеньках без сознания лежит Бельцева. Он к ней, тормошит – без эффекта. Он берёт её на руки, заносит в дом.

9-21. Инт. Клиника/кабинет профессора. День.(Вера.)

Вера стоит у окна. Задумалась, нахмурившись. Решительно идёт к столу, тянет руку к телефону – тут он звонит. Она вздрагивает от неожиданности, берёт трубку.

Вера:

Клиника Святого Георгия, доктор медицины Данзайр!

Слушает. Ещё больше нахмуривается. Берёт карандаш, записывает адрес. Видит бумаги от Концевича – сверяет адрес с верхним листом, там вызов последнего «нервного припадка» – совпадает.

Вера:

Сейчас будем.

9-22. Инт. Господский дом/холл. День.(Вера, Господский Лакей.)

Господский Лакей открывает двери, входит Вера.

Господский Лакей:

Прошу наверх! С хозяйкой опять припадок сделался.

Вера стремительно поднимается по лестнице, в решительном настроении. Господский Лакей за ней.

Господский Лакей:

Горничная шлялась неизвестно где. А как явилась – так ей, вишь, нехорошо. Чаем покрепче и послаще, понятно, отпоили.

Вера резко останавливается, Господский Лакей на неё натыкается.

Вера:

Кого?!

Господский Лакей:

Горничную, знамо дело. Хозяйке прежний ваш доктор сказал крепкого и сладкого не пить. Не возбуждать нервенную систему.

Вера быстрей наверх – в куда большей тревоге (приехала она в решительности навалять господам за ложные вызовы по пустякам; очевидно, её теперь больше беспокоит горничная).

9-23. Инт. Господский дом/столовая. День.(Хозяйка, Хозяин, Бельцева, прислуга, Вера, Господский Лакей.)

Все окна в столовой нараспашку, холодно. Хозяйка лежит на кушетке, вокруг неё собралась прислуга, в числе прочих – Бельцева (белая, как мука). Вера стремительно заходит (за ней семенит Господский Лакей) в столовую, видит Бельцеву. Бельцева её узнаёт, но, как и обещано – виду не подаёт. Вера идёт прямиком к Бельцевой, игнорируя Хозяйку, молча берёт её запястье, щупает пульс, глядя на свои часы.

Хозяйка:

Душно! Жарко! Задыхаюсь! Кто ещё здесь?!

Вера рекомендуется холодно, в пространство, для пущего весу, хотя не любит титулы, но тут как раз тот случай, когда они необходимы:

Вера:

Княгиня Данзайр, доктор медицины, глава клиники Святого Георгия.

Хозяин:

(К Вере) Помогите жене, ей плохо!

Вера сканирует взглядом Хозяина, смотрит на Бельцеву – отмечает и его мельком взгляд на Бельцеву, слишком уж обеспокоенный, но вовсе не состоянием девушки (равно и состоянием жены он не слишком озабочен, для проформы суетится), трусливый взгляд, нашкодивший.

Вера:

(демонстративно громко, в сторону Хозяйки) Когда последняя менструация?!

Прислуга смущается, опускает глаза; хозяйка громко ахает таковой бестактности, театрально «лишается чувств», откинувшись на подушки.

Хозяйка:

Ах!

Вера:

Понятно. Пятьдесят пять уже есть. Вот и жарко. (к Хозяину) Приливы у вашей драгоценной супруги.

Бельцева беззвучно валится кулём, Вера подхватывает её на руки, идёт с ней на выход. Громко обращаясь к Хозяину.

Вера:

Я и помогаю тому, кому плохо. Госпитализирую вашу горничную в Царско-Сельскую клинику. Мы пока закрыты. Счёт вам присылать?

Красноречиво смотрит на Хозяина. На него же из-под прищуренного глаза смотрит и Хозяйка – похоже, она в курсе, или подозревает мужа в связи с горничной. Но выйти из «обморока» пока не считает приличным. Хозяин, на лице которого промелькнула гамма чувств, предпочитает почти незаметно утвердительно кивнуть. Вера на выход с Бельцевой. Хозяин идёт за Верой, тихо:

Хозяин:

С женой-то что делать?

Вера отвечает тоже тихо, но жёстко, красноречиво кивая на бесчувственную Бельцеву:

Вера:

То, что, вот, с ней делали. И желательно – регулярно. Жене уже и приплод не грозит.

Жена не слышит, что там они говорят у дверей, громко охнув, «выходит» из обморока.

Хозяйка:

Мне кто-нибудь поможет?!

Вера:

(громко, полуобернувшись) Конюх помоложе!

Выходит. Хозяйка грозно глядит на Хозяина. Потупившаяся прислуга пытается сдерживать злорадные ухмылки.