Алексей Рощин - Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее

• Название: Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее
• Автор: Алексей Рощин
• Жанр: Публицистика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-103994-3

СССР прекратил свое существование почти 30 лет назад. Однако он навсегда оставил неизгладимый след в психологии постсоветского общества. Действительно ли идеи социализма не реализовались? Почему политической стабильностью страна обязана женщинам? Как на самом деле формировалась терпимость общества к действиям госорганов? На эти и многие другие вопросы отвечает Алексей Рощин в своей книге. В течение пяти лет он провел масштабное социологическое исследование жизни бывшего «совка» и выяснил, удалось ли все-таки СССР создать НОВОГО человека.

---

То есть абсолютно неважно, каков падишах на самом деле. Важно, что он настолько силен и могуч, что в состоянии заткнуть любую глотку и заставить говорить о себе только то, что хочет слышать сам. Именно такое положение является для советских и постсоветских людей идеалом, вызывает восторженное благоговение, именно к этому идеалу они стремятся хоть как-то приблизиться.

В целом же – многие совершенно искренне убеждены, что для защиты своей «чести» достаточно «наказать» того, кто на нее «покусился». Наказать словом или делом. Очень забавно, что многие при этом вспоминают о своем «дворянстве» и «благородстве»: я, мол, не стерпел, как Вася надо мной насмехался, вот мы и подстерегли его ввосьмером возле дома! Пусть знает, как покушаться на мою честь и достоинство!

Разруха в головах такова, что люди, не моргнув глазом, горюют о том, что «дуэль исчезла до конца». Мол, «дуэли же запрещены», поэтому «пришлось» «отоварить» оскорбителя ночью бейсбольной битой по затылку – и потом лежачего ногами, ногами… А что делать? Честь ведь превыше всего!

Между тем «честь» в европейских, или, если хотите, старороссийских представлениях – это несколько другое. Наши «наивные» предки почему-то считали, что, убивая оскорбившего тебя из-за угла, да еще и чужими руками, поруганную честь не восстановишь.

Почему? Объяснить это на самом деле достаточно просто. Вот самое элементарное: человека с честью и достоинством нельзя заставить лизать сапоги своего палача, даже приставив ему пистолет к виску или нож к горлу. А человек, соответственно, бесчестный не увидит в этом проблемы. Почему бы, собственно, нет – не расставаться же, в самом деле, с жизнью из-за такой ерунды?

То есть для благородного человека его честь и достоинство дороже его жизни, а для бесчестного и низкого – наоборот. Этим все и измеряется. Уточню специально: для человека благородного (по меркам ушедшего XIX века) его честь и достоинство дороже его жизни (не чужой!). Азиаты тут часто путают.

Отсюда и полное современное непонимание смысла дуэли. По великолепной дикарской наивности многие сейчас уверены, что смысл дуэли в том, чтобы убить обидчика. Они ведь и фразу слышали, долетевшую до нас из глубины веков, – что «оскорбление смывается только кровью». Смышленый азиат сразу же начинает развивать полученное знание: ага! Если надо просто избавиться от обидчика и дело в шляпе, то, может, и хорошо, что дуэли запрещены? Зачем это надо, в самом деле, сходиться один на один в чистом поле? Так ведь, чего доброго, можно и самому под пулю подставиться! А как же справедливость?! Меня обидели – и меня же еще и застрелят! Каково? Нет, тут надо с умом: или в подъезде подстеречь, или, еще лучше, снайпера на крышу посадить…

Между тем европейский смысл дуэли именно как способа защиты чести противоположен: не «убить обидчика», а «предоставить обидчику возможность убить себя». Для азиатского уха звучит парадоксально. Однако прямо вытекает из европейского понимания чести: благородный человек, вызывая обидчика на дуэль, демонстрирует, что для него честь дороже жизни. Не будем также забывать, что по большинству дуэльных кодексов человек, получивший вызов, автоматически получал право первого выстрела.

То есть считающий себя оскорбленным уже самим фактом своего «картеля» оказывался в заведомо невыгодном положении.

Мало того что оскорбили, так еще и надо спокойно стоять, не смея отклониться ни влево, ни вправо, изображать из себя живую мишень и уповать лишь на то, что обидчик промахнется! Нельзя ни скакать, как заяц, ни прятаться за «складками местности», ни попросить верных кунаков прикрыть плотным огнем… Ничего нельзя – просто стой и смотри, как тебя убивают!

Как мы помним из школьной программы, Онегин в подобной ситуации не промахнулся и убил Ленского, так и не дав последнему возможности «отомстить» бывшему приятелю.

Какой же смысл в такой дуэли? Почему было Ленскому не подстеречь Онегина с шайкой верной дворни во время, скажем, его одиноких конных прогулок? Или самому Пушкину – не вызывать Дантеса на дуэль, а накатать на него хороший, со всей писательской фантазией, донос в Тайную канцелярию да не надавить на старые связи – того же Бенкендорфа? Глядишь, Дантеса упекли бы в Сибирь – честь Пушкина, а заодно и жизнь были бы спасены!

Но в том-то и дело, что честь благородного человека не страдает напрямую ни от каких злобных наветов, пасквилей и ухаживаний за его женой. В обществе того времени подобные ситуации рассматривались как ситуации испытания: на честь такого-то совершено покушение; сейчас мы увидим, что для него дороже – честь или жизнь.

Недаром в том же обществе имел место и такой совершенно непостижимый азиатскому уму факт: конфликт считался исчерпанным при любом исходе дуэли. Даже в том случае, если никто из дуэлянтов не был ранен и, таким образом, «обидчик оставался безнаказанным»! Как бы то ни было, сатисфакция была получена.

Это все кажется сложным только на первый взгляд. Представители российского «благородного сословия» впитывали подобные взгляды, что называется, «с молоком матери» и в ситуациях, касающихся чести, ориентировались не как мы здесь – многословно и на ощупь, а на уровне фактически инстинктов. Потому что в основе все действительно просто.

А теперь взглянем на ситуацию «обидевшегося» и подославшего убийц персонажа, вооруженные этим новым-старым взглядом. Есть ли у этого персонажа честь?

Получается, нет. Ведь он, посчитав свою честь задетой, предпочел воздействовать на обидчика чужими руками и анонимно; это, несомненно, означает, что идти лично он испугался; если в делах чести он боится за свою жизнь – значит, своя жизнь для него дороже чести. То есть, исходя из традиционных взглядов наших благородных предков, перед нами человек бесчестный в самом строгом смысле этого слова. С дулом у виска он станет послушно лизать сапог, а таких в приличное общество не допускают…

Вопрос в том, где оно, это приличное общество?

Наше общество, к сожалению, последние лет 80 подвергалось весьма жестокой и последовательной селекции именно в вопросах личной чести и достоинства. Грубо говоря, выводили первых 100 человек и приказывали: «Лижите сапоги!» Допустим, 35 человек отказывались – их тут же отводили в сторонку и расстреливали. Затем – следующие 100 человек…

И так – из года в год, из десятилетия в десятилетие, из поколения в поколение. Процент отказывающихся, естественно, снижался: 35, 30, 20, 15, 10 человек на сотню… До нуля. Потом и тут норматив ужесточали: к примеру, стреляли тех, кто лизать бросался, но недостаточно проворно, позволял себе секундные промедления. Так вот и вывели новую историческую общность – советских людей. Вспоминая, естественно, при этом о повышенной жестокости и бесчеловечности дикой России XIX века – ведь там – подумать только – на дуэлях людей убивали!

В итоге целенаправленно довели до того, что поведение Человека, который в защите собственного достоинства готов рисковать своей жизнью, в массе даже не рассматривается. Жестокие законы советского искусственного отбора доказали, что такое поведение абсолютно неадаптивно и ведет к однозначной и быстрой гибели особи. Почти как привычка выходить на улицу из окна восьмого этажа.

Можно добавить пару слов о еще одной «защите чести», ставшей предметом общественного внимания, – об известном «вызове на дуэль» Навального начальником Росгвардии генералом Золотовым. Опять видный чиновник счел себя оскорбленным журналистом – только на этот раз не бранным словом, а опубликованным расследованием, доказывавшим, что в ведомстве чиновника, говоря словами Карамзина, «воруют».

Там тоже было занятно, как генерал(!), посчитавший, что задета его честь, представлял себе «дуэль»: Золотов, как мы помним, вызвал Навального… на татами. Предложил, грубо говоря, подраться – и в драке решить, кто кому «наваляет». Помериться, в общем, силушкой богатырской.

Какое отношение богатырская силушка имеет к защите чести – такого вопроса носитель одного из высших воинских званий «новой России», похоже, себе даже не задавал.

Им двигало, судя по всему, одно желание – пустить негодяю-журналисту юшку из носа, а потом и превратить его в «мешок с костями». Мотивация, как видим, примерно та же, что была и в случае с Кашиным, – только в этот раз ритуал избиения бравый офицер готов был «благородно» произвести своими руками.

Это и есть советский, рациональный подход к делу: свою «честь» мы защищаем только таким образом, чтобы это было максимально безопасно для нас. Если же ради «чести» придется вдруг идти на какой-то риск – то зачем она нужна, такая честь?

Участковый Каттани

Почему начальство, скажем губернаторы и мэры, не стреляют людей – простых обывателей – забавы ради? А почему они не приказывают своим телохранителям похищать хорошеньких простушек, чтобы потом смачно насиловать их в своих покоях? Почему, наконец, они просто не отбирают у обычных граждан понравившееся им имущество – безделушки там, квартиры, автомобили? Вот так просто, используя силу госмашины, – пришел и отнял?