Содзи Симада - Дом кривых стен

• Название: Дом кривых стен
• Автор: Содзи Симада
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-105406-9

Япония, Рождество 1983 года. Богатый промышленник Кодзабуро Хамамото собрал в своем особняке друзей и знакомых. Гости поражены его домом – причудливой конструкцией с множеством комнат, наклонными полами и непонятно куда ведущими лестницами, с «падающей» высокой башней, напоминающей Пизанскую. Все они восторгаются фантазией хозяина и готовятся весело встретить Рождество. Но их ожиданиям не суждено сбыться. Потому что в сочельник в доме происходит убийство. От удара ножом погибает шофер одного из приглашенных. Срочно вызванные полицейские в полном замешательстве. Ведь убийство невозможно было совершить – все обстоятельства и условия против этого. Да и мотива ни у кого нет… Пока инспектор с помощниками ломают голову, а гости пребывают в прострации, в доме происходит второе убийство, еще более невероятное. Связавшись с начальством, ошеломленные полицейские узнают, что к ним едет человек, способный найти преступника. Что это астролог и гадатель из Токио Киёси Митараи. И что лишь он один способен разобраться в этой умопомрачительной головоломке… У вас будут все необходимые ключи. Но сможете ли вы найти отгадку прежде, чем это сделают сыщики?

---

Холодные воды тонут в разлитой густой синеве. Если сбежать с холма вниз, к береговой кромке, и опустить руку в воду, пальцы будто окрасятся чернилами. А отливающая золотом громадина башни предстает объектом культового поклонения, не уступающим по величию символам синтоистских и буддийских божеств.

Перед особняком выложена камнем просторная площадка с расставленными на ней скульптурами, есть маленький пруд и каменная лестница. У основания башни – что-то вроде клумбы веерообразной формы. Почему «вроде»? Потому что без людского пригляда она поросла мхом и рассыпалась.

И дом, и башня сейчас пустуют. Особняк уже давно выставлен на продажу, однако желающих приобрести его не находится. И не потому, что место глухое. Причина иная – там произошли убийства.

В этих убийствах много странного и удивительного, особенно для дилетантов. Для таких людей я и должен рассказать об этом деле – убийствах в Перекошенном доме.

Мне не известно ни одного преступления с таким невероятным, идеально подобранным набором инструментов. И сценой его, конечно, стал особняк, стоящий на холодной, открытой всем ветрам возвышенности.

* * *

Дом с башней, о котором пойдет речь, ближе к замку Людвига II, чем к Дворцу Шеваля. Потому что построил его тоже король – правда, современный, человек с крупным состоянием и большим влиянием. Этого человека звали Кодзабуро Хамамото, он был председателем совета директоров акционерной корпорации «Хаммер дизель». Но если Шеваль и король Людвиг отличались от рядовых людей своей одержимостью, он был просто человеком увлеченным. И его увлеченность подкреплялась большими финансовыми возможностями, которых лишены простые смертные.

Как часто бывает с достигшими вершин людьми, на Хамамото, вероятно, навалилась скука и меланхолия. Нередко груз свалившегося на голову богатства давит на человека, ломает душу. Такое случается везде, независимо от страны.

В конструкции дома и башни ничего удивительного вы не обнаружите. Внутри, конечно, достаточно всяких переходов и закоулков, но не настолько, чтобы можно было всерьез в них заблудиться. Нет ни вращающихся стенных панелей, ни подземных гротов, ни опускающихся на голову потолков. Интерес к этому зданию вызывал один момент – оно, как говорят местные жители, было изначально построено криво, то есть под наклоном. Соответственно и стеклянная башня была в прямом смысле наклонной.

Что касается дома, то представьте себе спичечный коробок, поставленный на ребро, – то, о которое чиркают спичками. Слегка надавите на коробок пальцем, чтобы он чуть наклонился. Угол наклона от вертикальной оси составляет пять-шесть градусов и почти незаметен со стороны. Но внутреннее устройство здания приводит в замешательство, как только в него войдешь.

Дом наклонен на юг. Его северная сторона, окна, выходящие на запад и юг, – всё как у обыкновенного дома, а вот с восточной и западной стенами есть проблемы. Окна и рамы установлены под нормальным углом к поверхности земли, и, если войти в помещение и присмотреться, возникнет ощущение, что стоит положить на пол вареное яйцо, как оно покатится под уклон. Человек, проведший в этом доме несколько минут, вряд ли разберется, что к чему. А задержишься там подольше – голова начинает идти кругом.

Кодзабуро Хамамото, хозяину Перекошенного дома, доставляло удовольствие наблюдать замешательство, в какое приходили посещавшие его владения гости. Стоила ли эта забава потраченных денег? Пожалуй, сказанного будет достаточно, чтобы дать представление о том, на какой необычной, не укладывающейся в рамки здравого смысла сцене происходили описываемые события.

Хамамото было уже под семьдесят. Жена у него умерла, и он поселился затворником на самом севере Японии вместе со своей славой и известностью. Слушал свою любимую классическую музыку, читал детективные романы, ради удовольствия изучал и коллекционировал западные заводные игрушки и механические куклы; коллекция этого добра, стоившая примерно как небольшая фабрика, хранилась в доме, в комнате номер три, носившей название Зал тэнгу[3], где по стенам были развешены длинноносые маски.

В этом зале сидела большая, в человеческий рост, кукла, которую Хамамото величал Джеком или Големом, имея в виду старую европейскую легенду о глиняном великане, оживавшем по ночам, когда разгуливалась непогода. Именно этой кукле суждено было сыграть главную роль в непостижимых событиях, происшедших в этом особняке.

Если не брать в расчет странное хобби Кодзабуро Хамамото, в остальном он был человеком совершенно нормальным; когда окружающая природа радовала глаз, хозяин Перекошенного дома приглашал к себе гостей и любил поболтать с ними о том о сем. Не иначе как ему хотелось найти единомышленника, родственную душу, однако его желанию не суждено было исполниться. Причину этого читатель поймет, как только поднимется занавес.

* * *

Все произошло в рождественскую ночь 1983 года. За Перекошенным домом – нет, вернее будет называть его Домом дрейфующего льда – тогда присматривала супружеская пара: Кохэй Хаякава и его жена Тикако. Они проживали тут же, в особняке. Сад, мощеная площадка перед домом – все, до последнего уголка, было в идеальном порядке и покоилось под толстым слоем снега.

На окрестностях лежала волнистая, как стиральная доска, белая пелена, под которой отдыхала земля цвета сухой листвы. Трудно было поверить, что этот мягкий покров сотворила неистовая снежная буря. Глядя на возведенное руками человека сооружение, выделявшееся на фоне этой белизны, как бы накрывшей все вокруг фланелевой простыней, в голову невольно приходила мысль, что на свете нет больше ничего, кроме этого странного, наклонившегося на одну сторону дома.

Солнце садилось. Из-за линии горизонта, стремясь закупорить погружавшееся во мглу Охотское море, каждый день наплывали дрейфующие льдины, напоминающие огромные листья лотоса. В окрашенном в унылый цвет небе, не стихая ни на минуту, то тише, то громче, звучал похожий на шепот стон холодного ветра.

В доме зажглись огни, в небе снова закружились снежинки; эта картина оставляла в душе горьковатый привкус.

[Рис. 1]

Акт I

Если есть в этом мире танец, способный развеять настоящую скуку, это танец мертвецов.

Сцена 1. В прихожей Дома дрейфующего льда

В салоне царила атмосфера наступавшего Рождества, оттуда доносились голоса, смех, шутки.

На фоне искрившегося снежка, тихо падавшего на землю, по холму, погромыхивая надетыми на колеса цепями, поднимался черный «Мерседес» с приглашенными на рождественский вечер гостями.

В прихожей, перед распахнутой настежь двустворчатой дверью, с трубкой в зубах стоял Кодзабуро Хамамото. Благородная седина, нос с горбинкой, ни грамма лишнего жира, на шее яркий аскотский галстук. Хамамото относился к типу людей, возраст которых не поддается точному определению. Вынув трубку изо рта, он выдохнул облачко белого дыма и с улыбкой повернул голову.

Рядом стояла его дочь Эйко в дорогом коктейльном платье. Ее волосы были забраны кверху, открытые плечи зябли. Дочь унаследовала от отца орлиный нос; лицо ее можно было отнести к разряду красивых, даже несмотря на слегка выдающийся подбородок. Высокая, немного выше отца.

На лице девушки было много косметики – обычное дело для женщины в такой вечер, губы плотно сжаты, совсем как у отца в минуты общения с профсоюзными вожаками, предъявлявшими ему претензии.

Автомобиль проехал по ведущей к особняку дорожке, разливая по ней желтый свет фар, и затормозил прямо перед стоявшей у входа парой. Он еще до конца не остановился, как дверь резко распахнулась и на снег быстро ступил высокий, плотный человек с редкими волосами.

– Как я рад, как я рад! Ну зачем вы на улицу вышли? Право же, не стоило, – нарочито громко протрубил Эйкити Кикуока, выпустив изо рта вместе со словами целое облако пара. У него был такой характер: раз открыл рот – надо, чтобы было хорошо слышно. Встречаются такие люди – с врожденной склонностью надзирать за другими и командовать. Поэтому, наверное, и голос у Кикуоки был такой хриплый.

Хозяин дома великодушно кивнул головой, а Эйко, демонстрируя гостеприимство, сказала:

– Большое спасибо, что приехали.

Вслед за Эйкити из машины показалась миниатюрная женщина. Ее появление для хозяев – по крайней мере, для дочери Кодзабуро – стало не очень приятной неожиданностью. В черном платье и небрежно наброшенной на плечи леопардовой шубке, женщина вышла из «Мерседеса», изящно качнув бедрами. Хамамото – и отец, и дочь – прежде ее не видели. Очень миловидная, своими повадками она напоминала котенка.

– Знакомьтесь. Моя секретарша, Куми Аикура… А это Хамамото-сан.

В голосе Кикуоки звучали гордые нотки, которые он не мог скрыть при всем старании.