С. Джей-Джонс - Песнь теней

• Название: Песнь теней
• Автор: С. Джей-Джонс
• Жанр: Любовное фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-116110-1

Прошло полгода с тех пор, как Лизель вернулась из Подземного мира, но забыть юного, прекрасного, непостижимого Короля гоблинов, разделившего с ней страсть душевную, телесную и музыкальную, девушке не удается… Она старается не оглядываться назад и жить своей жизнью. Однако страшные события и тревога за брата вынуждают ее вновь искать ответы, ведущие в Подземелье.

---

Внезапно в моей голове пронеслась пугающая мысль.

– Что случается с теми, кто не верит?

Сквозь туман мерцающего света фонаря наши взгляды встретились.

– Думаю, ты знаешь, фройляйн.

Я знала.

Заколдованные.

Король стоит в роще, в плаще с капюшоном, высокий элегантный незнакомец. Он повернут ко мне спиной, его взгляд устремлен в сторону туманного облака, и выражение его лица одновременно и дерзкое, и грустное, когда вдруг воздух наполняет похожий на гром грохот копыт и лай охотничьих собак, напоминающий звон колокола.

Его черты скрывает тень, но пряди белых, похожих на перья волос выбиваются из-под капюшона, а в бледных глазах отражается странный, лишенный глубины свет. В отдалении очертания начинают сливаться в формы, проплывающие лохмотья тумана превращаются в знамена, а дымка – в гривы лошадей, в мужчин. Мужчин с копьями, щитами и мечами. Дьявольское войско.

Они идут, Элизабет.

Король властно вскидывает руку, как будто защищаясь от нападения. От этого броска капюшон соскальзывает назад и обнажает лицо, одновременно и уродливое, и красивое. Кожа плотно обтягивает скулы, темные узоры вьются вокруг линии волос, ушей, челюсти и шеи, и в тех местах, где тени запятнали кожу, она становится чернильно-черной. Темнота ползет по его горлу и охватывает подбородок, а на голове из косматого гнезда серебристых волос вырастают бараньи рога.

Он одновременно и мужчина, и чудовище.

В его бледных глазах когда-то жил цвет, в одном – синий, в другом – серо-зеленый, но теперь они бледные, такие бледные, что зрачки – лишь крошечная черная точка в море белого. Но бледнеют не только его глаза; бледнеют и его воспоминания, его мужская сила, его музыка. Он пытается ухватиться за них руками, которые однажды были стройными и элегантными. Руками музыканта. Руками скрипача.

Элизабет.

Но воспоминания проскальзывают сквозь его пальцы – скрюченные, сломанные, искалеченные. Его ногти почернели и стали похожи на когти, и в каждом пальце появилась лишняя фаланга. Он не может вспомнить звук ее голоса, ощущение ее кожи, запах ее волос, только короткий отрывок песни. Мелодию, мотив. Он напевает ее, чтобы оставаться в разуме, оставаться человеком.

Разве чудовища – это не искаженные смертные?

Стук копыт становится громче, наряду с лязгом стали и треском хлыста.

Не смотри, не смотри. Не смотри, иначе сойдешь с ума.

Король поднимает перед собой руки и закрывает ими лицо. Войско окружает его, оно одновременно и здесь, и не здесь. Опасная компания. Дикая Охота.

«Ее имя», – хором говорят они.

Король качает головой. Отдать ее имя Древним законам означает уничтожить последнее, что в нем остается человеческого, и он проглатывает ее имя, ощущая, как оно согревает пространство там, где однажды находилось его бьющееся сердце. Он ей обещал.

«Ее имя», – повторяет войско.

Он все еще удерживает его, отказываясь уступить. Он заплатит цену. Он понесет наказание.

В третий раз войско не спрашивает. Щелчок, кнут, и король запрокидывает голову в беззвучном реве от боли. Его глаза становятся чисто белыми, чернильные тени пятнами покрывают кожу и полностью поглощают ее. На голове вырастают витиеватые бараньи рога, на лице появляется чудовищное, грозное выражение. Он вскакивает на жеребца, который пятится назад, и испускает дьявольский крик, а его горящие глаза – две звезды на ночном небе. Затем он разворачивается и воспаряет в небеса, чтобы взять то, что принадлежит ему – принадлежит Эрлькёнигу, – и принести обратно в Подземный мир к Древним законам.

А пока он мчит верхом, его сердце продолжает отбивать ее имя.

Элизабет. Элизабет. Элизабет.

Польза бега

Я отправилась домой с мерой соли, которой нам должно было хватить на месяц, если, конечно, до нее не доберется Констанца. Рассказ старого пастора о Магде, Древних законах и дьявольском войске преследовал меня на обратном пути к гостинице, а призрачные копыта отбивали в ушах дробь. Обрывки истории плыли по поверхности моего разума, а я пыталась собрать их и удержать. Когда обрывки облаков наползали на лик луны, Констанца обычно говорила, что это души ушедших, которые примкнули к вечной охоте на небе. Что происходило с украденными? Что произошло с моей пратетей? Я подумала о Роще гоблинов, как мы ее назвали: ольха росла там словно по форме круга, и соблазнительные формы стволов и ветвей замерли, как конечности, в вечном танце.

Я дрожала, но совсем не от ледяного ветра, насквозь продувавшего плащ.

Говорят, что Охота идет по земле, когда нарушается равновесие между Подземным миром и верхним.

Я пересекла границу между мирами, уйдя прошлым летом от Короля гоблинов и своих клятв. Неужели мой уход проделал брешь в ткани мира, выпустив на свободу духов, упырей и жителей Подземного мира? Может, и мне угрожает опасность со стороны Дикой Охоты?

Мои руки были полны соли, но я чувствовала на груди вес кольца Короля гоблинов, которое подпрыгивало с каждым шагом, напоминая биение сердца. Если я нарушила древнее равновесие, тогда грош цена этому обещанию.

«Не оглядывайся», – сказал он. И я не оглядывалась. И не стала бы оглядываться. Но теперь я уже не была так уверена.

По пути домой я искала любые признаки новой жизни, легкие следы зеленого среди серого. Ничего не было видно: ночные заморозки уничтожали все нежные ростки, с трудом пробивавшиеся наружу. Но дни становились теплее. Я шла по тропе, под ногами чавкала грязь. Сезоны продолжали сменять друг друга, как было всегда и как будет впредь.

Но топот копыт все преследовал меня.

Заколдованные.

Я не знала, что сказать Кете. Или маме. Моя сестра пересекла завесу между мирами, но все же не принадлежала Эрлькёнигу. Она верила, но ее вера была простой и незамысловатой. Для нее реальное и нереальное разделяла пропасть, как барьер между верхним миром и королевством гоблинов. Она мягко шла под парусом по спокойной воде, не ведая ни водоворотов, ни вихрей. Я ей завидовала.

В такие моменты я скучала по брату больше всего.

Я подумала о загадочном письме, которое мы получили. «Маэстро Антониус мертв. Я в Вене. Приезжай скорее». Я бы решила, что оно вообще не от Йозефа, если бы не его неповторимый почерк. Недописанные слова, корявые соединения между буквами – рука мальчика, практиковавшего гаммы гораздо чаще чистописания.

Мне столько всего хотелось рассказать Йозефу. Столько всего я пыталась сказать в бесчисленной череде писем, которые пробовала написать, и в тех нескольких, которые на самом деле отправила. Груда черновиков, листы бумаги, преданные огню, а я все подбирала слова, находила их, зачеркивала, теряла, путалась. Так много вопросов, которые я хотела задать, и столько всего я хотела узнать, а еще хотела пожаловаться и объяснить, чтобы покончить, наконец, с этой растущей башней бессмыслицы.

Наконец, я поняла, что слов недостаточно. Музыка была тем языком, которым мы с братом владели лучше всего. Музыка пронизывала все наше существо; музыкальные темы заменяли нам предложения, части произведения – абзацы. Лучше всего мы разговаривали друг с другом тогда, когда говорили наши пальцы – мои на клавиатуре, его на струнах. Лишь своей игрой, а не буквами, я могла заставить Зефферля понять.

Но как заставить понять себя? Внутреннее беспокойство, тревогу. Ощущение неполноты и неудовлетворенности, разочарование вкупе с неспособностью выразить свои идеи на бумаге, будь то в словах или в песне. Я не поспевала за собственным разумом, мысли проносились мимо как в тумане, как пальцы, колотящие по нотам шестнадцатые без оглядки на темп.

Топот копыт становился все громче.

Я вдруг поняла, что это стучит не в моей голове – это настоящая лошадь, скачущая по улице. Я обернулась и заметила всадника, черный плащ которого струился за его спиной и напоминал крылья. Под полями шляпы виднелись светлые волосы и узкие, резкие черты лица. Он сидел верхом на черном жеребце с диким взглядом и оскаленными зубами – создание, вылетевшее прямо из пасти ада.

Мое сердце остановилось. Этого не могло быть – или могло?

Разумеется, это был не Король гоблинов.

Всадник промчался мимо, и я отпрыгнула в сторону, чтобы он меня не обрызгал. Я смотрела, как лошадь с всадником исчезают за поворотом дороги, ощущая при этом странную смесь облегчения и разочарования. Я не выспалась – вероятно, мой разум рисовал привидения там, где их не было. Тем не менее ожидание – надежда – что я снова увижу своего Короля гоблинов, кинжалом пронзило мою грудь. Этого не могло быть. Этого не может быть. Нужно идти дальше.

Каково же было мое удивление, когда лошадь с всадником галопом вернулись обратно.

Я стояла на обочине, ожидая, что они снова промчатся мимо, но при виде меня всадник замедлил бег, перевел скакуна с галопа на бег, затем на шаг и, наконец, остановил его.