Рут Уэйр - Смерть миссис Вестуэй

• Название: Смерть миссис Вестуэй
• Автор: Рут Уэйр
• Жанр: Триллер
• ISBN: 978-5-17-111433-6

Юная Хэл Вестуэй едва сводит концы с концами, а потому письмо с сообщением, что умершая бабушка оставила ей огромное наследство – деньги и имение в Корнуолле, – кажется подарком судьбы. Правда, никакой бабушки из Корнуолла у Хэл никогда не было… Но ее это мало волнует: наследство – единственная надежда начать новую жизнь, и Хэл готова на все, чтобы его получить. Даже выдать себя за другого человека. Однако Хэл не подозревает, что сделала очень опасный выбор. Ведь за закрытыми дверями старинного мрачного дома, хранящего множество тайн, ее подстерегает смертельная опасность…

---

– Примерно четвертной, дорогуша, – довольно быстро ответил он.

Хэл вздохнула. Так и есть. Если она сейчас сядет в такси, то окажется на мели – пути назад не будет, если только не найдется какой-нибудь благодетель на том конце маршрута. Ее опять одолели сомнения. Неужели она действительно пустится в эту авантюру?

– С третьего пути отправляется поезд четырнадцать сорок девять в Лондон-Паддингтон. Поезд следует с опозданием, – произнес металлический голос диспетчера, ворвавшись в ее мысли подобно высшей силе, еще раз напоминающей о том, что не обязательно ступать на этот путь, что можно просто развернуться и сесть на поезд, который отвезет домой.

Где через шесть дней ее будет ждать мистер Смит…

Если кто и выцарапает эти деньги, так это ты.

– Эй, ты меня слышишь? – спросил таксист. Благодаря корнскому выговору прозвучало не так резко, как у какого-нибудь брайтонского водителя. – Примерно четвертной, говорю, устраивает?

Хэл еще раз глубоко вздохнула и обернулась на здание вокзала. Вспомнила картинки из «Фейсбука» и «Гугла» – раскинувшееся имение, поездки за границу, машины, дизайнерская одежда… А потом – изуродованную каблуком фотографию. Разбитые безделушки в офисе, страх, который охватил ее, когда зажглась лампа с красным абажуром… Задумалась, что бы она отдала за пару тысяч фунтов из наследства, всего пару тысяч, которых не хватило бы ни на одну из этих машин – может, только на колеса.

У них уже все есть. Им не нужно больше денег.

Опять появилось ощущение, что внутри сжимается что-то острое и твердое, причиняя пылающую боль, которая, остывая, переходит в шаткую решимость.

Если она проиграет, то останется ни с чем. Значит, нужно постараться не проиграть.

– Хорошо.

Водитель потянулся назад и открыл заднюю дверь. С чувством, будто она прыгает со скалы, Хэл запихнула мамин чемодан и забралась следом.

– Похоже на похороны, – произнес голос с переднего сиденья, и Хэл, вздрогнув, подняла голову.

– Простите, вы что-то сказали?

– Я говорю, похоже на похороны, – повторил водитель. – В церкви. Вам туда? Родственник, да?

Сквозь сильный дождь, зарядивший, когда они выехали из Пензанса, Хэл всмотрелась в окно. Ей удалось с трудом различить небольшую каменную церковь, угнездившуюся с края поля на фоне серых туч, и немногочисленную стайку участников погребения у входа на кладбище.

– Да, – еле слышно ответила она, а когда водитель приложил руку к уху, громче повторила: – Да, мне туда. Это… – Хэл помедлила, но во второй раз вышло легче. – Это моя бабушка.

– А-а, соболезную, дорогая, – сказал таксист, снял плоскую кепку и положил на соседнее сиденье.

– Сколько я вам должна? – спросила Хэл.

– Двадцати хватит, милочка.

Кивнув, Хэл отсчитала на маленький подносик между сиденьями одну десятифунтовую банкноту, две по пять и замялась. А может она позволить себе чаевые? Затаив дыхание, она пересчитала оставшиеся в кошельке монеты, соображая, как доберется от церкви до имения. Но с ее места был виден счетчик, и на нем светилось – 22.50. Черт, он берет с нее меньше. Чувствуя себя виноватой, она положила на подносик еще один фунт.

– Большое спасибо, – сказал таксист, сгребая деньги. – Осторожнее под дождем, дорогуша. В такой день недолго и собственную смерть подхватить.

Слегка вздрогнув от этих слов, Хэл в ответ лишь кивнула, открыла дверь и вылезла под проливной дождь.

Когда такси отъехало, выбивая из-под колес фонтаны брызг, Хэл с минуту постояла, пытаясь справиться с чемоданом. Дождь залепил стекла очков, и она в конце концов сняла их, чтобы рассмотреть сквозь ливень кладбищенские ворота и маленькую серую церковь, сгорбившуюся у подножия скалы. Кладбище огораживала низкая каменная стена, за которой Хэл, конечно, очень смутно, но разглядела темный пролом в земле. Судя по форме, почти наверняка это открытая могила в ожидании гроба женщины, которую она собиралась обмануть.

На какой-то момент Хэл овладело почти непреодолимое желание развернуться и бежать – не важно, что до ближайшего вокзала тридцать миль, не важно, что у нее нет денег, а дешевое черное пальто и туфли совсем не по погоде.

Но пока она раздумывала, ее похлопала по плечу чья-то рука, и, резко обернувшись, она увидела перед собой невысокого человека с аккуратной седой бородкой, который смотрел на нее сквозь запотевшие от дождя очки.

– Здравствуйте, – сказал он со странной смесью робости и уверенности. – Я могу помочь? Мое имя Тресвик. Вы на похороны?

Хэл торопливо нацепила очки, но они не помогли ей узнать лицо. Правда, при имени Тресвик прозвенел звоночек, и Хэл лихорадочно принялась перебирать в голове имена, но потом с облегчением и одновременно тревогой вспомнила.

– Мистер Тресвик! Вы мне писали! – воскликнула она, протягивая руку. – Я Хэл, то есть Хэрриет Вестуэй. – В конце концов, в таком виде это не вранье.

Повисла пауза. Живот у Хэл опять свело спазмом. Наступил момент истины – или первый из множества. Если искомой Хэрриет Вестуэй тридцать пять, или она блондинка, или шести футов ростом, все было кончено, не начавшись. Тогда она может попрощаться даже с мыслью зайти в церковь, не говоря уже о наследстве, и отправится обратно в Брайтон тем же поездом, с прохудившимся кошельком и заметно уязвленным самолюбием.

А мистер Тресвик все молчал, только качал головой, и в животе у Хэл что-то оборвалось. Господи, все пропало. Все-все-все пропало.

Но вдруг, прежде чем она успела сообразить, что сказать, адвокат заключил ее руку в свои руки, окутанные теплыми кожаными перчатками.

– Ну вот и славно, вот и славно… – Он качает головой, потому что не верит, решила Хэл. – Вот чудеса так чудеса! Как я рад, как рад, что вы приехали. Я не был уверен, что письмо дойдет вовремя. Должен признаться, вас непросто было найти. Ваша мать… – Вдруг адвокат решил, что разговор заходит не туда, и, осекшись, попытался скрыть смущение, сняв и протерев очки. – Ну, впрочем, теперь это уже не имеет значения, – продолжил Тресвик, снова водрузив очки на нос. – Скажем просто, нам здорово повезло, что мы вовремя вас отыскали. И я так рад, что вы нашли возможность приехать.

Ваша мать… В океане неизвестности эти слова показались Хэл чем-то, на что можно опереться, деталью, на которой она может попытаться что-то выстроить. Значит, она думала в правильном направлении: связующим звеном является дочь миссис Вестуэй.

– Разумеется, – ответила она и даже выдавила улыбку, хотя челюсти у нее намертво сцепило от холода. – Я тоже оч-чень р-рада.

– О, да вы дрожите, – с беспокойством заметил Тресвик. – Позвольте мне провести вас в церковь. Совершенно несносный день, и, боюсь, в Святом Пиране не топят, так что внутри ненамного лучше. Но по крайней мере там сухо. Вы уже?.. – начал он, но в этот момент они дошли до ворот, адвокат открыл их и, отойдя в сторону, пропустил Хэл.

– Я уже – что?.. – переспросила она, когда они на секунду остановились под навесом.

Тресвик опять надумал протереть очки – зря, решила Хэл, посмотрев на дорожку, по которой им предстояло пройти до церкви.

– Вы уже виделись с дядьями? – осторожно спросил адвокат, и, несмотря на промозглый день, Хэл вдруг стало тепло у сердца. Дядья. У нее есть дядья.

Да нету у тебя никого, строго сказала она себе, пытаясь отогнать возникшее ощущение. Они тебе не родственники. Но думать так было нельзя. Если она хочет чего-то тут добиться, нельзя только делать вид, надо хоть чуть-чуть поверить.

Однако что же ей сказать? Как ответить на вопрос? Хэл замерла, стараясь что-нибудь придумать, а потом вдруг до нее дошло, что она уже довольно долго таращится на мистера Тресвика. Невысокий человек тоже смотрел на нее – озадаченно.

– Нет, – произнесла она наконец. В общем, чего тут ломать голову? Никакого смысла делать вид, будто знаешь людей, которые в двух шагах и изобличат тебя в ту самую секунду, как увидят своего адвоката. – Нет, мы не встречались. Если честно… – Хэл закусила губу, соображая, все ли делает правильно, но, несомненно, по возможности лучше говорить правду. И она быстро закончила: – Если честно, я и не знала, что у меня есть дядья, пока не получила ваше письмо. Моя мать никогда о них не рассказывала.

Мистер Тресвик ничего не ответил, только опять покачал головой, и Хэл не поняла, означает ли этот жест спокойное принятие к сведению или смущенное сомнение.

– Двинулись? – спросил он наконец, подняв глаза на свинцово-серое небо. – Не думаю, что дождь вообще пройдет, так что придется пробежаться.

Хэл кивнула, и они торопливо прошли расстояние от ворот до церкви.

У входа Тресвик, пропуская Хэл, опять протер очки и потуже затянул пояс макинтоша, но, уже проходя за ней следом, по-собачьи повел головой и обернулся на звук мотора.

– А-а, простите меня, Хэрриет, кажется, это погребальный кортеж. Присядьте. Я могу вас здесь оставить?