Елена Первушина - Невидимый город

• Название: Невидимый город
• Автор: Елена Первушина
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-906827-37-1

Далеко не всегда по-настоящему близкими являются близкие по крови, чаще таковыми становятся близкие по духу. Однажды в стране, которой много лет правили короли-маги, их власть рухнула и воцарился хаос. Спасая свою жизнь, несколько человек случайно оказались в провинциальном замке, желая найти безопасное укрытие. Они по-разному относились друг к другу, но постепенно осознали простую истину: выжить они могут только вместе. Только отбросив старые предубеждения и научившись подставлять другим не подножки, а плечо. Каждому пришлось чем-то пожертвовать, чтобы найти свою дорогу в новом мире и понять, что эта дорога – общая, одна на всех.

---

Какое-то время ели молча. Потом Дудочник отложил кусок лепешки, посмотрел внимательно на своих спасительниц и спросил:

– Ну что, Рыжая, карты открывать будем?

– Думаешь, тебе в них смотреть захочется? – отозвалась Десси. – Вот гляди: шеламцы вне закона, Рагнар продул войну, здесь вот-вот будут чужане, я осталась без крыши над головой и с дитем на руках. А у тебя погуще? Кстати, кто это тебя вчера?

– Знал бы, сам бы тому мерзавцу ноги выдернул! – печально отозвался Дудочник. – Под вечер налетел отряд, вспороли неизвестно как холм, ну и меня заодно, перебили дюжину здешних.

– Если по оружию смотреть – кто?

– Не чужане. Скорей, из Королевства. Разумеется, без знаков на одежде. Но с мечами из живого железа.

– Ну не знаю. Если не чужане, – тогда совсем не знаю.

– Главное – я ребят потерял. Обидно, хоть плачь. Год целый с ними возился, языку здешнему учил. Они только-только Хитрую Науку начали понимать… А теперь все прахом.

– Ты где их набрал-то, детолов?

– Далеко. Так далеко, что ты лучше даже не спрашивай. Одно утешение – отправил их вчера туда же. Причем, оцени – вслепую, второпях Дорогу открывал, но ошибся едва ли на два-три дневных перехода. Так что они там не пропадут.

– А ты что же?

– А у меня пас, как и у тебя.

– Это как?

– Пшик. Там уже наверняка время сместилось. А искать ребят – так с меня там с живого кожу снимут. Пока я команду набирал, успел наследить изрядно. Словом, два паса – в прикупе чудеса. А на прикупе как всегда – Шелам.

– Чего?

– Поговорка такая. Ладно, а ты что делать надумала, Рыжая?

– Красавицу вот эту на дорогу к Купели вывести. – Она обернулась к Радке. – Пойдешь? Или новая вожжа под хвост попала?

– Пойду, – тихо ответила Радка.

– Вот и умница. Ну а потом – я о Сломанном Клыке думала.

– О чем? Верней, о чьем?

– Ну ты сер, братец Дудочник. Сер, как королевские штаны. Это маркграфов Луней вотчина. Сломанный Клык – почитай, самый большой замок в приграничье. В крепостях его еще Луневым Гнездом зовут.

– Ты ж говоришь, ты вне закона.

– Так Луни же – выкупные маркграфы. Они свою землю у короля откупили в полное владенье за то, что границу держат. Теперь они в своей марке и судьи, и законники, и казначеи. А шеламцу за услуги немало платят. Особенно когда война.

– Меня с собой возьмешь?

Десси задумалась.

– Возьму. Если Рыжей звать не будешь. Я не корова и не кошка.

– Идет. Только ты меня тоже Дудочником не зови. Зачем народ пугать?

– И как же вас, Ваше Свистейшество, величать?

– Ну хоть Карлом.

– Карлом?

– Это с той земли имя. Ну, откуда я ребят привел. Значит что-то вроде: «Эй, парень!»

– Ладно, договорились.

* * *

И снова Шелам их обхитрил.

В полдень вся троица лежала в зарослях папоротника на поросшем молодыми соснами холме и шагах в двадцати от дороги на Купель. А по дороге важно пылили войска чужан. Плыли на плечах пехотинцев страшные, длиной в четыре локтя, копья – те, что здорово умели копаться в лошадиных животах. Разрезали воздух узкие боевые косы – любительницы конских и человеческих поджилок. Тряслись по обочинам дороги конные лучники. В арьергарде степенно покачивались прекрасные и благородные братья кос – боевые топоры. Десс казалось, что она видит багровое свечение от тайных знаков, нанесенных на лезвия. Таких топоров в чужанских горах набралось бы, наверное, не больше двух-трех сотен. Звались они чудно – Дети Ласточки; верно, оттого, что лезвия напоминали птичьи крылья. Детьми Ласточки чужане называли и хозяев топоров, не делая большого различия между оружием и человеком. Здесь, на дороге, оказались всего двое Сыновей Ласточки – судя по яркому тиснению на куртках, из мелких родов. Но не прославленные лезвия были главным сокровищем отряда. Меж рядов конных и пеших воинов катились три длинных открытых повозки, на которых возлежали стволы огромных сосен.

Запахи смолы, заношенной кожи, конского и человеческого пота ударили в ноздри троим путникам, и Десси не понадобилось даже закрывать глаза, чтоб увидеть осажденную Купель: стайки горящих стрел в воздухе, жалобно поскрипывающие суставами старушки баллисты на городских стенах (их после почти десятилетнего заключения в подвалах вытащили погреться на солнышке), веселые, шумные, будто плясуны на ярмарке, войска чужан и вырастающие в стороне от города скелеты осадных башен. Чужане хотят ломать стены. Им нужно дерево и кожи. Эти дни станут черными для всех не поспевших спрятаться в городе буренок и бяшек. А Радку некуда девать. Опоздали, опоздали, опоздали.

Они отползли обратно в лес. Десси приготовилась к новым рыданьям сестрицы и шпилькам Дудочника, но почему-то пронесло. Радка только спросила, глядя куда-то мимо:

– Ну и что теперь, в Гнездо твое это пойдем?

– Угу, – ответила Десси. – Потопали.

А про себя подумала: «Коли такие дела пошли, что же нас в Гнезде-то ждет?»

Всю дорогу гадала, но, разумеется, не догадалась.

Хоть и навидалась за последние дни всего, но такое даже на ум прийти не могло.

И когда вечером они выбрались на берег речки Павы и увидели вдали громаду замка, не Радка, не Дудочник, а именно Десси уронила мешок на землю и застыла с разинутым ртом.

– Нет, чрево шеламское, надо же, – пробормотала она, – это надо же… У нас война в самом соку, а Луни вздумали замок красить!

В лучах заходящего солнца башни и стены Лунева Гнезда сверкали ослепительной снежной белизной.

Глава 10

Голос был тихий, убаюкивающий – …Это все в прошлую зиму сталось. Ну как снег лег. В Гнезде тогда только старый Лунь жил с женой да брат его вдовый. Ну, прислуга, конечно, приживалы, Луниха до них больно добрая была, ну, солдаты. Эти, правда, больше по деревням квартировали – замок-то невелик, а они свои, тутошние были, можно сказать, у отца с матерью на глазах…

Десси с Радкой сидели в зыбком печном тепле и слушали Агну (по-здешнему – Гнешку), которая суетилась у чела печи с ухватом, торопилась накормить новых постояльцев. В печке поднимались пироги, важно пыхтел горшок с молоком.

В Павинку, деревню у подножья Лунева Гнезда, они пришли вчера уже в сумерках. Деревенские вначале глядели недобро, хотя видели перед собой только двух девиц (Дудочник от них отстал, сказал, что в избу не пойдет, спрячется где-нибудь на конюшне или в баньке.) Но едва Десси назвалась шеламкой, все разом заулыбались, заворковали над бедными девоньками и быстро определили их к Гнешке, здешней повитухе, на постой. Нынче с утра Гнешка тоже старалась во всю, чтоб угодить гостьям.

Павинку (об этом Десси спросила еще вечером) чужане миновали. Мимо Лунева Гнезда ни одна большая дорога не шла. Только дня два назад мальчишки видели с деревьев каких-то всадников почти у самого горизонта. «Вы что ж, дозоров теперь не ставите?» – спросила на это Десси. «Какие там дозоры? – ответили ей. – Замок повымер весь».

В другое время Радка поудивлялась бы: больно непохоже было на родную деревню. Вроде рядом живут, только узкий рукав леса и лежит меж ними, но там, на родине, шеламцы – страшные нелюди, а здесь дороже братьев и сестриц родных. Но то в другое время. А сейчас она просто и бездумно радовалась всему, что видела и слышала: белому горячему телу печки, сладкому запаху сохнущих на печи яблок, знакомому дзеньканью ухвата о горшки, жилистым смуглым рукам Агнеты, ее старенькой темной юбке и фартуку с разводами сажи (верно, трубу недавно чистила). «Я уж и свидеться не чаяла», – думала Радка. Ей казалось, она так и помрет посреди болот, буераков да мертвых немых деревьев. О родителях, о козочках, о страшных чужанах – нелюдях вспоминать просто не хотелось.

А вот Десси слушала. Так же ни слова не говоря, головой не двинув, вбирала в себя Гнешкины слова и, казалось Радке, что-то такое в своей голове с ними делала.

– Так вот, помню, как-то спозаранок ко мне Атка прибежала. Она в замке кухарила тогда. Не одна она, конечно, да речь не о том. Она, дура, квашонку с утра притворила, в курятник сунулась – а яйка ни одного нет. Она – ко мне бегом. Тетушка, выручи. Стряпухи больно боялась. Стряпуха у них, правда, крутенька была. Но баба хорошая, справная, серьезная. Ладной ей за Меч дороги… Ну вот, прибежала ко мне Атка, а морозы тогда с утра злющие стояли, у нее аж сопли все под носом замерзли. Ну, дала я ей яиц пяток, у меня тогда курочки справно неслись. Прихожу обратно в избу. А она сидит вот тут же, где вы, у печки, и качается вся, так ее кашлем разбирает. Я, понятно, ей говорить стала: что ж ты делаешь, застудилась, смотри, вся застудилась, по морозу-то с разинутым ртом не бегай, а она только головой мотает, на крыльцо выскочила и харкать начала, ровно как ее кто-то наизнанку хочет вывернуть.

– Кровью? – спросила Десси.

Гнешка покачала головой:

– Не, не кровью. Кровью-то они потом харкали. Ну, потом отошло, отдышалась, яйки взяла да и назад побежала. Стряпухи больно боялась. А я пошла снег смести, где она харкала-то. Глянула – а там ровно паутинка белая. И будто даже шевелится. Ну я и поняла, что дело худо… Только я сперва думала, это Атку кто испортил. Она девка шустрая была – может, у кого залетку отбила. А потом слышно стало, почитай все в замке кашляют. И помирать стали люди. Атка скоренько после того представилась. А из господ первой Луниха умерла. В самый ледоход. И главное – чтоб в деревне хоть кто-нибудь заболел. Ну, кашляли, вестимо, кашляли. У Лины вон из соседней избы младенчик от горячки помер. Но это ж другое совсем! А из замка стал народ разбегаться. Стыдно было им, конечно. Опять же, у своих всех на виду. Но бежали. Жить-то хочется! А стал снег сходить, так увидели все, что замок с-под низу такая же белая паутина оплетает. Ну, тут уж до всех дошло, что на весь замок порча наведена. Колдуна тогда своего в замке не было. Он еще осенью в лесу сгинул…