Джо Хилл - NOS4A2. Носферату, или Страна Рождества

• Название: NOS4A2. Носферату, или Страна Рождества
• Автор: Джо Хилл
• Жанр: Ужасы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-105277-5

В детстве у Виктории был велосипед, на котором она могла пересекать воображаемый мост и сразу попадать туда, куда хотела. Скоро Вик узнает, что она не единственная, у кого есть «магическая» вещь. Мэгги Ли, владелица оракула – фишек «Скраббл», рассказывает ей о Призраке на черном «Роллс-Ройсе» с номером NOS4A2 – Носферату, который уже сотню лет похищает детей. Вик пытается выследить Призрака, но теряет велосипед и, повзрослев, думает, что все это было детской фантазией. Однако кошмар юности Вик вернулся – Призрак украл ее сына, и ей придется отправиться за ним в воображаемый мир психопата – Страну Рождества.

---

Помолчав немного, отец сказал:

– Я все еще думаю, что мы должны сообщить о наезде на ребенка и бегстве с места происшествия.

– После наезда такой лихорадки не бывает.

– Значит, она уже болела. Ты сказала, что перед этим она легла спать очень рано. И выглядела бледной. Черт, может, с этого все и началось. Возможно, у нее поднялась температура и она выехала на проезжую часть. Я никогда не забуду, как она выглядела, когда вышла на подъездную дорожку. Кровь текла из одного глаза, словно она плакала…

Его голос затих. Когда он заговорил, его тон был другим – с вызовом и не совсем добрым.

– Что?

– Просто не знаю, откуда у нее взялся пластырь на левом колене.

Какое-то время бубнил телевизор. Затем ее мать сказала:

– Мы купим ей десятискоростной. Пришло время для нового велосипеда.

– Он будет розовый, – прошептала Вик. – Ставлю любые деньги на то, что она купит мне какое-нибудь розовое дерьмо.

На определенном уровне Вик знала, что потеря «Тафф Бернера» означала конец чего-то прекрасного – что она зашла слишком далеко и потеряла лучшую вещь в своей жизни. Это был ее нож. Она понимала, что другой велосипед, даже очень похожий, не сможет прорезать дыру в реальности и вернуть мост Самого Короткого Пути.

Просунув руку между матрацем и стеной, Вик нашла под кроватью сережки и сложенный лист бумаги. Ей хватило ума спрятать их в тот вечер, когда она пришла домой. С тех пор они лежали под кроватью.

В каком-то психологическом инсайте – необычном для тринадцатилетней девочки – Вик поняла, что помнит все поездки через мост. Она воспринимала их как фантазии ребенка с очень развитым воображением. Реальные события, связанные с Мэгги Ли, «Примо Субс у Терри», нахождением мистера Пентака в боулинге «Фенвей», постепенно превращались в выдуманные грезы. Без велосипеда, на котором она совершала поездки по Самому Короткому Пути, было невозможно верить в то появлявшийся, то исчезавший крытый мост. После потери «Рэйли» единственным доказательством ее поездок оставались сережки, сложенные в ладони, и согнутая вчетверо ксерокопия стихотворения знаменитого Джерарда Мэнли Хопкинса.

Р. У. – говорили сережки. 5 баллов.

– Почему ты не можешь поехать с нами на озеро?

В голосе матери, доносившемся через стену, проскальзывали жалобные нотки. Линда и Крис перешли к теме летнего отпуска. После болезни дочери ее мать хотела как можно скорее покинуть город.

– Что ты будешь здесь делать?

– Свою работу. Если хочешь, чтобы я три недели провел на Уиннипесоке, приготовься жить в палатке. Чертово место стоит восемнадцать сотен баксов ежемесячно.

– Неужели три недели с Вик будет отпуском? Три недели быть матерью-одиночкой, пока ты остаешься здесь, работая три дня в неделю. Я знаю, чем ты будешь заниматься! Тем же, что ты делаешь, когда я звоню тебе на работу, а парни говорят о твоих поездках с геодезистом. Вы с ним должны были уже обследовать каждый дюйм в Новой Англии.

Тихим и злым тоном ее отец сказал слова, которые Вик не разобрала. Усилив громкость телевизора, он прокричал проклятие так громко, что его мог бы услышать мистер де Зоет. Потом хлопнула входная дверь – достаточно сильно, чтобы стекла на кухне задрожали.

Вик положила на подушку сережки и развернула стих – сонет, который она не поняла, но уже полюбила. Она читала его при свете приоткрытой двери, шептала строки, повторяя их как молитву – а это и был вид молитвы, – и вскоре ее мысли оставили несчастных родителей далеко позади.

ЩЕГЛЫ ИСКРЯТ, СТРЕКОЗЫ МЕЧУТ ПЛАМЯ

Щеглы искрят, стрекозы мечут пламя;
В ущелье – камня раздается крик;
Колокола хотят, чтоб за язык
Тянули их – зовя колоколами;
Всяк просит имени и роли в драме,
Красуясь напоказ и напрямик,
И, как разносчик или зеленщик,
Кричит: вот я! вот мой товар пред вами!
Но тот, на ком особый знак Творца,
Молчит; ему не нужно очевидца,
Чтоб быть собой; он ясен до конца:
Христос играет в нем и веселится.
И проступают вдруг черты Отца
Сквозь дни земные и людские лица.

Джерард Мэнли Хопкинс[4]

Исчезновения 1992–1996

Различные места1992–1993

Русскую девочку, о которой говорила Мэгги Ли, звали Мартой Грегорски. В той части мира, где жила Вик, ее похищение пару недель было большой новостью. Дело в том, что Марта, до двенадцати лет воспитывавшаяся бабушкой, являлась знаменитостью в мире шахмат – ученицей Каспарова. Поскольку в те первые дни после развала СССР цивилизованный мир все еще подстраивался к новой русской свободе, у всех было чувство, что исчезновение Марты Грегорски и ее матери могло привести к международному инциденту и стать поводом для новой холодной войны. Через некоторое время общественность поняла, что бывший Союз Советских Социалистических Республик был слишком занят разделом имущества, чтобы заметить похищение девочки. Борис Ельцин везде разъезжал на танке и кричал, пока у него не краснело лицо. Бывшие агенты КГБ боролись друг с другом, пытаясь найти хорошо оплачиваемую работу у русской мафии. В эти недели любой бы мог объявить инцидент преступлением тлетворного Запада, но ни у кого не было энтузиазма для подобного действия.

Женщина, работавшая в регистратуре «Хилтон Даблтри» на Чарльз Ривер, видела Марту и ее мать выходившими через вращающуюся дверь отеля – теплым дождливым вечером незадолго до шести часов. Грегорски ожидали в Гарварде на ужин. Их должна была встретить машина. Через забрызганную дождем витрину портье видела, как Марта, а затем ее мать сели в черный автомобиль. Она подумала, что машина имела подножку, потому что маленькая русская девочка сначала сделала шаг вверх, а затем скользнула на заднее сиденье. Но становилось темно, и портье говорила по телефону с гостем, который не мог открыть мини-холодильник, поэтому она не заметила большего.

Одно было точно: женщины Грегорски сели не в ту машину – не в арендованный для них автомобиль. Шестидесятидвухлетний водитель по имени Роджер Силлман, припарковавшийся на дальней стороне транспортной развязки, не смог их забрать. Внезапно уснув за рулем, он пришел в себя лишь около полуночи. Мужчина чувствовал себя больным и словно с похмелья, но заверял, что просто (совершенно случайно) задремал. Он решил, что Грегорски взяли такси. Водитель не предполагал ничего плохого и не контактировал с полицией до следующего утра, пока не выяснил, что Грегорски не возвращались в отель.

За десять недель ФБР допрашивало Силлмана десяток раз, но его история никогда не менялась, и он не мог предоставить ценной информации. Водитель сообщил, что от скуки слушал спортивное радио. Он приехал на сорок минут раньше времени. Потом кто-то постучал в его окно. Кто-то коренастый, в черном плаще, стоявший под дождем. Силлман опустил стекло вниз, и затем…

Ничего. Просто ничего. Время растаяло, словно снежинка на его языке.

У Силлмана были дочери и внучки. Он места себе не находил, представляя, что Марта и ее мать находились в руках каких-то уродов – что те издевались над ними, пока они были еще живы. Он не мог заснуть. Его мучили кошмары о маленькой девочке, игравшей в шахматы с отрезанными пальцами матери. Силлман все время напрягал свою волю, надеясь вспомнить хоть что-то. Но лишь одна деталь пришла к нему на ум.

– Пряник, – сказал он покрытому шрамами следователю, который имел фамилию Мир, но выглядел, как Война.

– Пряник?

Силлман беспомощно посмотрел на следователя.

– Пока я был в отключке, мне снились имбирные печенья моей матушки. Возможно, тип, который постучал в стекло, жевал один из них.

– Хм, – сказал Война и Мир. – Спасибо за помощь. Объявим в розыск Пряничного человека. Хотя я не верю, что это будет полезным. По улицам ходит слух, что его нельзя поймать.

* * *

В ноябре 1992 года четырнадцатилетний парень по имени Рори Маккомберс, новичок в школе Гилмона в Балтиморе, увидел «Роллс-Ройс» на парковке у своего общежития. Он направлялся в аэропорт, чтобы полететь к своей семье в Ки-Уэст на День благодарения. Мальчик подумал, что машину послал за ним его отец.

Фактически отец Рори послал за ним водителя. Тот не доехал на лимузине всего полмили. Хэнк Туловицки остановился у «Ночной совы», чтобы залить бензин в бак и немного освежиться. После заправки он ничего не помнил. Парень проснулся утром в кабине собственной машины, которая оказалась припаркованной в нескольких сотнях футов по дороге от «Ночной совы» к общественной парковке. Ключей не было. Он пинался ногами и кричал с пяти часов, пока утренний бегун не услышал его и не сообщил полиции.

Позже балтиморский педофил признался в преступлении и в порнографических подробностях описал способ, которым он домогался Рори, прежде чем задушил его. Однако он не помнил, где закопал тело, и остальные его показания тоже не соответствовали фактам. У него не только не было доступа к «Роллс-Ройсу», но он также не имел водительского удостоверения. К тому времени, когда копы решили, что похищение ребенка было висяком – просто еще один извращенец от скуки признался в сексуальном убийстве мальчика, – вскрылись новые случаи, а база улик по расследованию Маккомберса оказалась очень слабой.