Брэд Паркс - Ничего не говори

• Название: Ничего не говори
• Автор: Брэд Паркс
• Жанр: Триллер
• ISBN: 978-5-17-102587-8

Дела у федерального судьи Скотта Сэмпсона идут как нельзя лучше – двое здоровых детей, любящая жена Элисон, трудная, но приносящая удовлетворение работа и наполненная семейными радостями повседневная жизнь. По крайней мере, так можно было сказать до 17.52 той среды. Той самой среды, с которой начался кошмар. В это время домой вернулась Элисон. Одна. Нельзя идти в полицию, нельзя идти в ФБР, нельзя обращаться к властям. Близнецы будут живы и невредимы до тех пор, пока судья делает то, что ему велено. «Ничего не предпринимай, ничего не говори…»

---

Даже если во всем мире не нашлось бы достаточно деревьев, чтобы ей помочь. Сейчас был именно такой случай.

Услышав знакомый звук, Сэм тут же оживился и вскоре выскользнул из-под моей руки.

– Можно я помогу маме сложить полешки? – спросил он.

«Сложить полешки» в устах Сэма означало дождаться, пока Элисон устроит перерыв и он сможет перетащить чурки в поленницу. Звучит как эксплуатация детского труда, но ему это казалось очень увлекательным занятием.

Я быстро взвесил все «за» и «против». Следует ли отпускать сына на улицу, ведь мы знаем, что похитители наблюдают за домом? Может, лучше предоставить Элисон возможность побыть наедине с топором? Но потом мне в голову пришла мысль, что любое занятие, которое вернет Сэму ощущение нормальности происходящего, пойдет только на пользу. Ведь как бы нам того ни хотелось, мы не можем все время держать ребенка взаперти.

– Ну конечно, малыш, – сказал я, – только надень рабочие перчатки.

Мы с Сэмом вышли на задний двор, где Элисон, могуче размахивая топором, рубила сосновые пеньки. Просто удивительно, каких вершин мастерства она достигла за эти годы. Я зачарованно глядел, как она разбивала тяжелые чурки сначала на две, а потом на четыре части.

Когда она откладывала топор, чтобы устроить себе небольшую передышку, Сэм воспринимал это как сигнал, стремглав бросался вперед, хватал полено и тащил его к поленнице. До того, как она приступала снова, он успевал два или три раза сбегать туда и обратно.

Рубить дрова было прерогативой Элисон и Сэма, а мы с Эммой оставались в доме – играли в какую-нибудь игру, готовили ужин или читали книгу. Вслух об этом не говорилось, но все понимали – Элисон и Сэм склонны к активным действиям, а мы с Эммой скорее домоседы.

В тот день мне было странно стоять и наблюдать, как работают жена и сын. Не зная, куда себя деть, я тоже решил внести в общее дело свой вклад, но очень быстро понял, что лишь нарушаю привычный для них процесс. Мы с Сэмом то и дело сталкивались, а с учетом того, что я намного крупнее его, Элисон приходилось ждать намного дольше, когда я управлюсь и наконец перестану ей мешать.

Но несмотря на это, мы все равно продолжали работать, и каждый из нас старался приноровиться к новому составу семьи, из квадрата вдруг превратившейся в треугольник.

Вскоре лица у нас покраснели от натуги. Мы так самозабвенно отдались этому занятию – каждый усиленно пытался разучить этот новый танец на троих, – что заметили гостью только в тот момент, когда она уже появилась из-за угла дома.

Это была Карен, старшая сестра Элисон.

– Эй, ребята, что происходит? – спросила она.

Она озадаченно смотрела на нас троих, но в первую очередь на меня. На мне по-прежнему были брюки от костюма, кожаные туфли и белая рубашка с воротником на пуговицах. Дровосеки так не одеваются.

Мы побросали свои дела и уставились на нее. В руке у нее была нейлоновая сумка, которую она протягивала нам.

– Я ездила в «Свит Эрт», забрала нашу долю, – продолжала она, – у них в этом году столько яблок, что нам дали даже больше, чем надо, и я подумала, что вашим ребятам они понравятся.

Неподалеку от нас располагалась ферма по выращиванию экологически чистой продукции под названием «Свит Эрт». Карен была их постоянным покупателем, каждую неделю, независимо от времени года, получала там свежие фрукты и овощи и нередко делилась с нами излишками.

Она перевела взгляд на нашего сына.

– Сэмми, ты разве сегодня не учишься?

– Только полдня, – бросилась импровизировать Элисон, – сегодня ведут уроки студенты-практиканты.

– Вот оно что, – произнесла Карен, оглядываясь по сторонам, – а где Эмма?

Этот вопрос будто пригвоздил Элисон к земле, да и я отреагировал не лучше. Я не мог без подготовки дать ответ, который не вызвал бы дальнейшие расспросы. Если бы я сказал, что Эмма играет в доме, Карен захотела бы ее увидеть. А если бы сообщил, что девочка заболела, тут же побежала бы ее утешать.

Вместо этого ответил Сэм, который не был проинструктирован держать рот на замке:

– Она у тех людей.

В результате этого четыре часа спустя в нашем доме состоялось экстренное семейное совещание. Его созвали, строго запретив разглашать то, о чем на нем будет говориться.

Ближе к вечеру я начал подозревать, что приезд Карен был далеко не таким случайным, как могло показаться. Элисон, вероятно, позвонила ей втайне от меня, попросила приехать и сказала, какие вопросы надо задавать, чтобы загнать нас в угол и заставить во всем признаться.

Вполне возможно, что она поступила правильно. Нам ни за что не удалось бы скрыть этого от ее семьи. И независимо от того, было ли появление Карен чистой случайностью или подспудным проявлением неповиновения со стороны Элисон, оно лишь ускорило то, что и так было неизбежно. Пауэллы были связаны слишком тесными узами, чтобы хранить друг от друга секреты.

Будучи единственным ребенком в семье, я всегда смотрел на этих трех женщин с восхищением: сестры-погодки, выросшие чуть ли не как тройняшки, были неразлучны, даже повзрослев.

Подобная динамика носит довольно сложный характер. Зародившая в детстве ревность друг к другу – кто, что и когда получил; насколько легко ему это досталось; кто и в каком возрасте добился для себя тех или иных уступок – преследует братьев и сестер до конца жизни. Соперничество больше не выливается в форму детской обиды, но каждый мысленно ведет счет. Все прекрасно помнят, что Дженни разрешили проколоть уши раньше, чем другим, что Элисон перед окончанием школы отпустили съездить с классом в Англию, а Карен забрала в колледж подержанную семейную машину.

В определенном смысле в мире нет людей, которые относились бы друг к другу строже, чем сестры. Подобно отцам и матерям, они прекрасно осведомлены о недостатках и слабостях друг друга, но, не обладая огромным потенциалом родительской терпимости и любви, судят друг друга с куда большей суровостью.

Я готов поклясться – иногда мне кажется, что они во-вот поубивают друг друга. Но так продолжается лишь до тех пор, пока с одной из них не приключится несчастье или не повиснет угроза пагубного внешнего воздействия. В этом случае сестры сплачиваются и выступают единым фронтом.

Разобщенные внутри, но единые перед лицом внешней угрозы. Во всем мире не найти более точного определения взаимоотношений между сестрами.

Дети устроили шумную возню на втором этаже, а взрослые собрались в гостиной. Джину, мать Элисон, усадили в большое кресло. Она, конечно, понимала, что дело серьезное, но по-прежнему держала себя с невозмутимым изяществом. Наверное, без этого ей трудно было бы все эти годы быть замужем за военным.

Сестры Элисон сели на диван – это была софа в стиле королевы Анны, на которой не помещалось больше двух человек.

Старшая, Карен, которая взяла фамилию мужа, Лоу, походила на Элисон телосложением, цветом кожи и волос, но на этом сходство заканчивалось. Она была типичным старшим ребенком в семье – любила командовать, служила громоотводом во время конфликтов, была практична и в высшей степени самодостаточна. После смерти Уэйда она взяла на себя роль главы семейства не только по отношению к своей матери и сестрам, но и к их мужьям и детям тоже. Родив второго ребенка, она ушла из управления по социальным выплатам, где до этого работала, и теперь сидела дома с детьми. Четырех детей Карен, как и планировала, произвела на свет с интервалом в два года. Старшему сейчас было шесть, он родился через восемь дней после наших двойняшек. Когда все четверо начали ходить в школу, она задумалась о том, чтобы вернуться на работу, но дальше слов дело пока не шло.

Средняя сестра, Дженнифер, по-прежнему носившая фамилию Пауэлл, внешне сильнее отличалась от Элисон – ниже ростом, немного смуглее, и лицо полнее. Характером они, однако, были схожи до такой степени, что их, пусть даже с некоторой натяжкой, можно было назвать лучшими друзьями. В семье Дженни играла роль миротворца, могла долго соглашаться с тем, что ей самой казалось неприемлемым, но только до тех пор, пока плотину не прорывало и сдерживаемый ею гнев не выплескивался наружу. Как и моя жена, своей профессией она избрала помощь людям и теперь работала медсестрой в отделении экстренной помощи крупной больницы. Но, в отличие от Элисон, своих детей у нее не было, что заслужило ей титул «классной тети», которая все свои силы и время тратит на племянников и племянниц.

Насколько я понимаю, Карен с детства была целеустремленной, председательствовала или секретарствовала в половине школьных клубов, выступала от имени класса на всех торжественных мероприятиях и вышла в финал Программы национальных стипендий[6]. За ней шла Дженни, которой было плевать, какие достижения она сможет перечислить в резюме, – все свои силы и время она тратила на то, чтобы в каждом новом городе заводить кучу друзей. Младшая Элисон, внимательно изучив опыт сестер, решила быть похожей на Карен, но при этом во всем ее превзойти – она руководила уже всеми школьными клубами, стала победителем Программы национальных стипендий и на выпускном вечере выступила от имени не класса, но уже всей школы.