Сергей Гандлевский - В сторону Новой Зеландии

• Название: В сторону Новой Зеландии
• Автор: Сергей Гандлевский
• Жанр: Книги о Путешествиях
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-117969-4

Поэт и прозаик Сергей Гандлевский собрал под одной обложкой свои путевые очерки. Вот что он сам думает на эту тему: “Вообще-то говоря, допущение, что ремесло писателя имеет хотя бы мало-мальское касательство к расстояниям, которые автор покрывает, почти столь же нелепо, как предположение, что мастерство хирурга или плотника как-то связано с легкостью на подъем и перемещениями специалиста в пространстве… И все-таки многие писатели любили поколесить по свету. Писатель-экскурсовод, в отличие от гида-журналиста, нередко «загораживает» собой достопримечательности, ради которых вроде бы он предпринял путешествие. Удивительное дело, но именно эта странность в хорошем писателе не досаждает”. Иордания, Италия, Куба, США, Марокко глазами Сергея Гандлевского.

---

– Несет какой-то дрянью, – заметил Ахмед.

Мы обернулись. По направлению к нам нетвердой поступью, осклизаясь на мокрых камнях, брели несколько подростков. В руках у одного из них дымился самодельный кальян – бутылка со змеевиком, источник сладковатой вони. Отроки-наркоманы ушли вверх по течению, а мы спустились к машине и подались с шоссе вправо, на проселочную дорогу, петляющую по полуострову Лисан.

Изредка на отшибе были видны стойбища бедуинов: драный брезентовый навес на шестах, черные козы с черным же подпаском, облезлые собаки, железные бочки с водой, каменный очаг, в сторонке – японский пикап с открытым кузовом.

Местность становилась все пустынней, мы еле-еле пробирались узким известняковым ущельем. Такой рельеф называется в геологии испанским словом “куэста”. Что-то подобное я видел в молодости на полуострове Мангышлак. После сорока минут плутаний по тупиковым проселкам выехали на дамбу и помчались, окруженные водой, наискось через море по направлению к Израилю. До него оставалось рукой подать, уже хорошо были видны белые строения, сады, когда дамба свернула влево, увлекая нас назад к иорданскому берегу. Солнце садится у нас за спиной в Иудейской пустыне; темнеет быстро, почти без сумерек. Тотчас в небе загорается первая и очень крупная звезда – в Израиле началась суббота.

Воротились в отель. Наш берег безлюден и неосвещен, только закат отражается на скалистых вершинах. С противоположной стороны – россыпь огней, выделяются три больших зарева: Иерусалим, Рамала, Иерихон. Мы пили пиво в баре под открытым небом, а подгулявшие немцы – парень и две девушки – с визгом и плеском все валились и валились с бортика в бассейн, не обращая внимания на робкие увещевания чернокожего дежурного.

С утра пораньше уже без привалов держим путь к югу, в Акабу, курорт и порт на Красном море. Хорошая и кратчайшая дорога идет по берегу Мертвого моря; с востока вплотную к ней придвинулись голые красные горы. До недавнего времени эта трасса была закрыта для гражданских лиц, но политические метаморфозы лишили шоссе стратегического статуса. Часа через два езды дорога рассталась с побережьем, и справа, и слева пошла песчаная пустыня: колючки, выветренные, похожие на руины горы, зной.

В прямом смысле не найдя общего языка с владельцем придорожной забегаловки, мы доверились его вкусу и ели яичницу с пряностями, пока завсегдатаи заведения спиною к нам смотрели, прихлебывая минералку, футбол по телевизору. Крыша из тростника шуршала под ветром, производимым лопастями вентилятора.

Акаба – средней величины курортный город: несколько гостиниц вдоль берега Красного моря и чуть поодаль. Акабский залив славится коралловыми рифами. Я разглядывал их несколько лет назад, ныряя в Эйлате. Поэтому мы купили очки для подводного плавания, но впустую: в местах наших погружений рифов не оказалось, а на дальнейшие поиски не было времени.

Разместившись в отеле, мы пошли на сон грядущий пошляться по городу. Теплынь, из гостиниц – музыка вразнобой, фиговые деревья в обхват во дворах особняков, лавки с сувенирным ярким хламом, открытые кафе. Экзотики ради мы спросили в одном из них кальяны. Но хваленой восточной неги не получалось, мундштук не дымился. Официант, опасливо оглянувшись по сторонам, сделал по нашей просьбе затяжку-другую – мы оказались понятливыми учениками. Уж не знаю, что мы курили, но дух шел отвратно парфюмерный, точно дым прогоняли сквозь одеколон. Чтобы снять послевкусие парикмахерской во рту, заказали кофе по-турецки (здесь это непременно с кардамоном).

В воскресенье развернулись на 180 градусов и поехали вспять к Амману, но не вчерашней, военной, а ярусом выше – нагорной старой дорогой; она идет через Петру. Из-за очередного поворота навстречу нам вскачь мчалось какое-то огромное животное. Через считаные секунды мимо нас протопотал дромадер, почти вплотную за ним ревел, не отставая, длинный фургон. Так в наших краях шоферы от скуки преследуют зайца, зажатого между двух лучей от фар.

Свернув по указателю к Петре, очутились на автостоянке. Несколько машин, сувенирные лотки, здание администрации заповедника. Прейскурант: стоимость одно-, двух-, и трехдневных посещений.

Мы миновали контроль и сразу смешались с экзотической массовкой. Вокруг с гиканьем джигитовали подростки-арабы; ишаков и лошадей в поводу вели мужи степенного возраста; взывали к туристам два-три бедуина на верблюдах. С криком “Такси, такси – «Мерседес»! «Форд»! «Ягуар!»” навстречу катили фаэтоны и двуколки, управляемые маскарадными сарацинами.

Делать нечего: мы взгромоздились на двух одров и по широкой немощеной дороге проехали до входа в ущелье Сик, точней – в высокую расщелину с километр длиной, где едва разминутся два всадника. Своды расщелины почти смыкаются на девяностометровой высоте – нешуточная проверка на клаустрофобию. Похоже на сбывшуюся с большим опозданием мальчиковую грезу, на плод воображения, воспаленного чрезмерным чтением приключенческой литературы. Здесь ожидаешь появления марсиан, пиратов, великанов, ящеров – кого угодно, только не своего собственного. В конце гигантского коридора – Петра.

В школьном курсе истории проходят Египет, Грецию, Рим; что-то все мы знаем о Китае, Индии, майя, ацтеках. О Набатейском царстве со столицей в Петре я случайно узнал за три месяца до того, как увидел Петру собственными глазами. Подумал: вдруг я один такой неуч, принялся экзаменовать знакомых – никто, кроме специалистов, слыхом не слыхивал. А между тем это вполне чудо света. Стоит замкнутый со всех сторон красными скалами мертвый город на едином каменном основании. Помпезные здания Петры нельзя обойти кругом: фасад вытесан в отвесной скале, и портал ведет в земные недра – грандиозный прототип потемкинской деревни. Махина Казны (эль-Хазне), соразмерная Большому театру, храмы, усыпальницы, бани, мощеные улицы, амфитеатр на три тысячи мест, лестницы – и все это высечено в цельном нубийском песчанике! Ландшафт сновидения или голливудская декорация.

За пять часов ходьбы мы осмотрели едва ли треть столицы набатеев и, несколько подавленные увиденным, на ватных ногах побрели к расщелине, ведущей обратно – в XX столетие.

Темнота застала нас в губернском городе Тафила. Отчаявшись петлять по его узким нагорным улицам в поисках гостиницы, мы посадили на заднее сиденье местного мальчишку, и он жестами указывал нам путь.

Приехали на какие-то сомнительные задворки. Хозяин повел нас по крутой лестнице без перил на третий этаж, потом поворотился к чужестранцам лицом и спросил:

– Шувар? —

– ?

– Шувар? – повторил он и в помощь себе сделал сверху вниз обтекаемое движение руками, как если бы пытался изобразить елку или женщину.

– Shower; shower (душ)! – закивали мы догадливо.

Тогда был отперт лучший номер.

Такие вопиюще грязные конуры знакомы соотечественникам по опыту российских странствий, так что в обморок мы не хлопнулись. “Шувар” оказался косым краном под потолком, роняющим холодную воду прямо на пол рядом с унитазом. (Справедливости ради замечу, что русская глухомань, случается, лишена и этих удобств.) Прибегнув к мимике, мы выуживали по одной из владельца арабского “дома колхозника” постельные принадлежности – простыни, наволочки, пододеяльники. Но выше его понимания было и осталось, почему два мужика не могут довольствоваться общим полотенцем. Наконец хозяин сдался и принес второе, но приплюсовал его к счету, потому что, как выяснилось, сбегал за ним в лавку. Благодаря нашей привередливости в тафильском отеле теперь два полотенца. Позже мы узнали, что заночевали в знаменитом городе: тафильцы – неизменные персонажи иорданских анекдотов, тамошние чукчи.

Уже налегке мы с Ахмедом поплутали в темноте еще с полчаса в соображении ужина. Поели, подобрели. Пусть комфорт не всегда гарантирован, зато нет рассчитанного на массовый туризм дешевого лоска и назойливой предупредительности. А кроме того, трудно не подобреть – ведь южные города обезоруживающе хороши по ночам: стрекочут насекомые, теплый ветер пахнет всякой всячиной, огни жилья на холмах перемигиваются с четкими звездами на небе.

Чем свет поехали в Карак: там замок крестоносцев. Карак – город как город: шум, торговая толчея, однообразные белые дома в два этажа с плоской кровлей. Официант в турецком ресторане осведомился о Горбачеве, вскользь напомнил о чаевых.

Захолустье, расслабляющая жара. Не верится, что восемьсот лет назад погоду здесь делали довольно брутальные люди. Как сказано в купленном по случаю францисканском путеводителе, в конце XII века Райнольд Шатийонский успешно противостоял в могучей каракской крепости Саладину. Позже, вопреки достигнутой договоренности вожак крестоносцев напал на мусульманских пилигримов. Когда в 1187 году в битве при Хаттине Райнольд угодил в плен, Саладин припомнил ему давешнее недоразумение, собственноручно обезглавив. Вдова Райнольда год продержалась в наглухо осажденном замке, и лишь потом Карак перешел к мусульманам.