Александра Монир - Финальная шестерка

• Название: Финальная шестерка
• Автор: Александра Монир
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-105870-8

Нашу планету лихорадит от небывалых катаклизмов: Израиль погребен под песчаным океаном, на поверхности территории Италии остались лишь верхние этажи высоток, землетрясения превращают в руины густонаселенные районы Америки, Европы, России. В условиях ежедневного кризиса Евросоюз выделил средства на подготовку космической экспедиции к Европе, спутнику Юпитера, под поверхностью которой, по утверждению ученых, можно создать условия для колонизации. Окончательный отбор должны пройти шестеро лучших кандидатов – подростков, демонстрирующих выдающиеся спортивные достижения и высокий уровень интеллекта. Глаза всего мира с надеждой и гордостью прикованы к будущим космонавтам из России, Америки, Франции и других стран. Но организаторы этого полета явно что-то скрывают…

---

Глава пятая

ЛЕО

– Leo, Leo, Vogliamo Leo!

Я с улыбкой открываю шторы гостевой спальни. Еще только восемь утра, но горожане уже собрались на пристани, чтобы меня проводить. Несколько человек размахивают итальянскими флагами, на лицах надежда и гордость. Я распахиваю окно и кричу им:

– Vi amo tutti! – Это чистая правда: я в самом деле люблю их всех, выкликающих мое имя на холоде. Увидев меня, они начинают орать еще громче, и я смеюсь, воображая, что сказала бы на это моя сестра: «Они вообще-то знают, кого приветствуют?»

В дверь стучат.

– Лео, ты уже встал?

– Да, – отзываюсь я.

Входит доктор Шредер с небольшим чемоданчиком.

– Надень-ка. Руководство миссии требует, чтобы все финалисты, прибывшие в центр, были в форме.

Мой пульс учащается. Откинув крышку, я вижу синюю куртку на шерстяной подкладке – с самого потопа не носил таких красивых и теплых вещей. На ней три нашивки: две с эмблемами учебного центра и ЕКА, третья с моим именем. На спине Миссия «Европа» крупными буквами. Осознав, что это происходит на самом деле, я на секунду теряю дар речи.

Под курткой лежат защитного цвета брюки, пара кроссовок экстра-класса, голубая рубашка. К ней золотой булавкой прикреплен значок с итальянским флагом. У меня перехватывает дыхание: покидая свою родину, я буду носить ее на груди.

– Великолепно! – говорю я доктору. – Спасибо большое.

– Рад, что тебе нравится, – усмехается он. – Жду тебя внизу через двадцать минут.

Я киваю. Адреналин так и бушует во мне. Новая форма, первый заокеанский полет – все равно что стать другим человеком. Я с благодарностью принимаю свой второй шанс, но часть сознания еще тоскует по себе прежнему, по сыну и брату.

Надеваю рубашку, натягиваю штаны и кроссовки. Удобные какие, точно по облаку в них идешь. Теперь куртка, и всё.

Охрана сопровождает семью Винсенти, доктора Шредера и меня на дворцовую пристань. Провожающие громко кричат «ура». Я улыбаюсь Элене, она отвечает тем же, но смотрит невесело: вчерашнее открытие все еще тревожит ее. Как бы передать ей, что мне это параллельно? Главное, что выбрали меня, не важно за что.

Премьер-министр показывает вперед: к нам приближается катер. Мое сердце взмывает при виде лодки, которая не только спасла мне жизнь, но и круто переменила ее.

– Готов, Лео? – спрашивает доктор Шредер.

В последний раз обвожу взглядом свой Рим, прекрасный даже после потопа. Никогда мне не забыть этот вид с утренним солнцем, играющим на воде.

– Arriverderci, Roma, – тихо произношу я и говорю доктору: – Всё, поехали. – С Винсенти я попрощался еще во дворце, но Элена вдруг обнимает меня и шепчет на ухо:

– Помни, что я тебе сказала. Будь начеку.

– Ладно, не беспокойся.

Катер отчаливает, и фигуры провожающих на пристани отходят назад, а с ними и тревоги Элены. Я думаю только о том, что ждет меня впереди.

Стройный белый «Гольфстрим» спускается к нам с небес и садится на дорожку Тосканского аэродрома. Мы с доктором пригибаемся.

– Я говорил вам, что никогда еще не летал? – кричу я, перекрывая рев двигателя. Доктор Шредер удивляется. – Правда, правда! На самолеты у нас денег не было, мы всюду ездили поездом.

Доктор кладет руку мне на плечо.

– Теперь ты, возможно, полетишь дальше, чем кто-либо из землян.

От его слов я покрываюсь мурашками. Чем дальше мой дом, тем больше мне хочется, чтобы это сбылось, и тем труднее представить свое возвращение. Самолет подкатывает к нам, двери открываются, опускается трап. Пилот, капитан итальянских ВВС, выходит, здоровается с нами, провожает в салон.

– Уютно здесь, в телевизоре все по-другому выглядит, – замечаю я.

– Большие пассажирские лайнеры уходят в прошлое, – угрюмо роняет доктор. – Зачем они теперь, когда половина туристских маршрутов затоплена. В вашем поколении будут летать только те, кто состоит на военной или правительственной службе.

– Но я теперь вроде как в армии? В итальянской? Меня ведь призвали.

– Ты представляешь Италию в новой Всемирной армии, – объясняет доктор. – Все мы теперь сражаемся на одной стороне, спасая вид гомо сапиенс.

Я киваю, притворяясь спокойным, но завожусь еще больше.

– Взлетаем, – говорит капитан по радио. – Пожалуйста, пристегните ремни.

– Есть, – отвечает доктор.

Я хватаюсь за поручень кресла, и мы взмываем в небо, как на старом аттракционе. Самолет проходит сквозь облака, меня мутит, костяшки пальцев белеют.

– Здесь всегда так трясет?

Доктор Шредер, которому, видимо, тоже худо, поворачивается ко мне.

– Раньше так не было – это побочный эффект климатических изменений, избыток углекислого газа. Но наверху все равно безопаснее, чем внизу, поверь мне.

– Я верю.

Смотрю в окно, стараясь отвлечься. Вскоре меня охватывает тревога: внизу сплошная голубизна, бескрайний океан с редкими островками суши.

– Вот почему наша миссия так важна, – проследив за моим взглядом, говорит доктор. – Еще недавно, в твоем раннем детстве, пейзаж внизу был совсем другим. Ученые-климатологи предупреждали о загрязнении и выбросах углерода… да что теперь говорить. Времени у нас мало, океан наступает.

– Совсем мало, – соглашаюсь я, глядя вниз.

Наоми

Похоже, весь Лос-Анджелес собрался в аэропорту Бербанк, чтобы посмотреть, как мне плохо. Я цепляюсь за своих, пытаясь не слышать, как выкрикивают мое имя, не видеть вспышек мобильников и плакатов с надписью «Двадцать четыре призывника – наш последний шанс!» Меня вот-вот оторвут от семьи, и я стараюсь использовать каждую оставшуюся секунду. Мы, все четверо, обнимаемся, я зарываюсь в плечо отца.

– Наоми азизам, мы будем тосковать по тебе, – шепчет папа. – Что же делать, если ты рождена не для этой планеты, а для чего-то большего.

– Папа прав. – Мама берет мое лицо в ладони, будто только теперь осознала, что может расстаться с дочерью навсегда. – Мне больно тебя отпускать, но и в нашем гибнущем мире тебе не место. Лети… и меняй лик вселенной.

– Я бы рада, но…

Брат вытирает глаза рукавом. Как объяснить им, что ум влечет меня в просторы вселенной, а сердце рвется домой?

– Не забывай еще вот о чем, – добавляет мама сквозь слезы. – Если ты выйдешь в суперфинал и ваша миссия будет успешной, нам троим гарантированы места в первом же пассажирском транспорте на Европу. И мы опять увидимся… в лучшем мире.

Я встречаюсь глазами с Сэмом и понимаю, что мы с ним думаем одинаково. Мама у нас вечная оптимистка, но успех миссии – это очень большое «если». Даже в самом лучшем случае сердце брата не выдержит перегрузок, а родители, конечно, его не бросят. Не будет у нас счастливого воссоединения на Европе, но я киваю, чтобы не отнимать у мамы надежду. На прощание с Сэмом сил уже не осталось – слова застревают в горле.

– Я люблю тебя, сестричка, – говорит он. – Ты не боись, все нормально. Покажи им там в Хьюстоне, что почем, и возвращайся домой, ага?

– Ага. – Я достаю из кармана своей форменной куртки сложенный вчетверо бумажный листок. – Прочти, когда я буду тебе нужна.

Сэм разрывается между слезами и смехом.

– Телепатия, я смотрю, в силе.

Сама я не могу сдержать слез, когда он протягивает мне свой конверт. Внутри, кроме письма, прощупывается что-то объемное.

– Храни как самое дорогое! – велит он. Я прячу конверт в наружный карман рюкзака.

– Пора, Наоми, – говорит доктор Андерсон. Так скоро? Я еще не готова! Но майор тоже подходит к нам, двери самолета открываются, двигатель уже завели.

– Берегите друг друга, – наспех говорю я. – Люблю вас больше всего на свете. – Обнимаю в последний раз Сэма, и на этом конец: доктор Андерсон и майор Льюис уводят меня в новую жизнь.

Внизу виден бетонный островок, космический город Хьюстон. Место, подарившее нам все «Аполло» и МКС. Отсюда отправились в космос мечты миллиона ребят, моя в том числе.

Никогда не забуду историческую запись, которую показала мне мама: Ануше Ансари, первая американка персидского происхождения в космосе, садится в «Союз». Никогда не забуду маминых слов: «Ты из рода таких же женщин. Если захочешь, сможешь полететь еще дальше – пределов для тебя нет». – «Обязательно захочу, – заявила я, тогда шестилетняя. – Мы с Сэмом полетим вместе и станем первыми братом и сестрой на орбите!» Даже тогда я не хотела его оставлять, а узнав, что земное притяжение ему преодолеть не дано, отказалась от космической мечты, как от дурной привычки. Теперь она, вопреки моей воле, может осуществиться.

– Скоро пойдем на посадку, – говорит доктор Андерсон, сидящая рядом. – Не хочешь освежиться перед съемкой?

– Да нет, – пожимаю плечами я. Последнее, о чем я сейчас думаю, – это хорошо выглядеть в кадре.

– Ну, пристегивайся покрепче, – улыбается она. – Из-за климатических изменений тут всегда сильная турбулентность.

Я затягиваю ремень.