Мария Метлицкая - Другая Вера

• Название: Другая Вера
• Автор: Мария Метлицкая
• Жанр: Любовный роман
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-106637-6

Что в реальной жизни, не в сказке может превратить Золушку в Принцессу? Как ни банально, то же, что и в сказке: встреча с Принцем. Вера росла любимой внучкой и дочкой. В их старом доме в Малаховке всегда царили любовь и радость. Все закончилось в один миг – страшная авария унесла жизни родителей, потом не стало деда. И вот – счастье. Роберт Красовский, красавец, интеллектуал стал Вериной первой любовью, первым мужчиной, отцом ее единственного сына. Но это в сказке с появлением Принца Золушка сразу становится Принцессой. В жизни часто бывает, что Принц не может сделать Золушку счастливой по-настоящему. У Красовского не получилось стать для Веры Принцем. И прошло еще много лет, прежде чем появилась другая Вера – по-настоящему счастливая женщина, купающаяся в любви второго мужа, который боготворит ее, готов ради нее на любые безумства. Но забыть молодость, первый брак, первую любовь – немыслимо. Ведь было счастье, пусть и недолгое. И, кто знает, не будь той глупой, горячей, безрассудной любви, может, не было бы и второй – глубокой, настоящей. Другой.

---

Уволиться с работы он не мог – молодой специалист. Тогда с этим было строго. А остаться в положении подонка и подлеца… Нет, мог, конечно. Но не хотел.

Месяц Генка раздумывал. Ловил на себе осуждающие взгляды коллег. Теперь Кукушкиной сочувствовали все без исключения. А Генку, разумеется, считали подлецом.

Через месяц Генка сделал Кукушкиной предложение.

Таня расцвела лицом и царственно кивнула – согласна.

Расписались они еще через месяц, и несчастный, но честный Стрельцов переехал в квартиру жены.

Это была крошечная двухкомнатная квартирка, где проживали еще Танин брат с женой и маленьким сыном.

Замужество старой девы-сестры в их планы не входило – Таня нянчилась с племянником, варила обеды и убирала квартиру. А теперь все катастрофически поменялось и вообще рухнуло в тартарары. Новая родня здоровалась с Генкой сквозь зубы, тут же были поделены полки в холодильнике и назначена очередь в ванную. Бедная Таня, теперь уже Стрельцова, страдала от страшного токсикоза и всемирной несправедливости. Ей искренне казалось, что брат с золовкой будут счастливы ее замужеству.

И начался ад. Таню все время тошнило – ни готовить, ни есть она не могла. Возле кровати стоял старый таз, куда она без конца блевала.

Сжав зубы, Генка Стрельцов варил себе пельмени под презрительным и насмешливым взглядом Ируси, Таниной золовки.

Домой ноги не несли. Как-то явился поддатый в полпервого ночи – с горя отрывался у друзей. Дверь ему не открыли – соблюдай правила общежития! Пришлось ночевать на вокзале.

Устроил скандал жене. Та плакала, объясняла, что брат ответственный квартиросъемщик и ничего поделать она не может.

Летом Таня родила девочку. Стрельцов встречал жену у роддома. Медсестра торжественно вручила ему туго спеленатый комок. Генка рассеянно глянул на дочку и затосковал – ничего к этому ребенку он не почувствовал. Ни-че-го! Так бывает? Ему казалось, что к дворовому щенку он бы испытал больше нежности и умиления.

Девочку назвали Наташей, в честь Таниной матери.

Наташа оказалась крикливой и болезненной, ночами Стрельцовы совсем не спали. Ируся стучала в стену:

– Уймите ребенка, нам с утра на работу!

Как будто ему, молодому папаше, было не на работу!

Ходил как пьяный, шарахался от стенки к стенке, шатался. Голова совсем не варила – не голова, а пивной котел.

Генка возненавидел весь мир. А больше всего – Кукушкину. Это она сломала ему жизнь. Подловила его, обманула. Заставила! Как же он был несчастен тогда. Боже мой, как несчастен! И к дочке своей, кровиночке, по-прежнему ничего не испытывал. Ничего, кроме раздражения и тоски.

Через год Стрельцов от жены ушел. Точнее, сбежал.

Она его не удерживала, все понимала. Не было у них жизни с самого первого дня, как не было и любви. Таня понимала, что никаким ребенком мужика не удержишь. Да и черт с ним, пусть идет. Теперь у нее есть дочка, а это главное. Она не одна. И еще – она была замужем! Так что и дочка у нее законная, и люди ее не осудят. А то, что развелась, так все и так разводятся, наплевать!

Стрельцов же был опять свободен. И опять чувствовал себя дураком.

Девочку Наташу, свою дочку, Стрельцов почти не видел – так, раз в год, не больше. А то и реже. Алименты платил, подарки на день рождения привозил, а что еще? Любить не заставишь. И Таня чужая, и дочка ее. Нехорошо, но так вышло. Бывает.

После второго развода Стрельцов окончательно слетел с катушек и женщин менял как перчатки. Длительных и серьезных романов не заводил, остерегался. Увлекался на коротко, но не влюблялся. Расставался легко и красиво, по крайней мере, старался. А уж осторожен был так, что связи подчас теряли свою остроту и прелесть. А все опыт, сын ошибок трудных.

Под первое сентября позвонила Кукушкина – по-прежнему он называл ее именно так – и попросила прийти в школу. Наташа шла в первый класс.

Нет, все понятно и все правильно – он обязан, должен. Но как же стало тошно.

Дочь Стрельцов не видел около около двух лет, так получилось. Боялся, что не узнает ее. Вот будет конфуз.

К зданию школы шел крадучись, как вор. Подойдя, принялся осторожно выглядывать Кукушкину. Увидел. Та держала за руку бледную и худенькую девочку с тощими косичками и пышными белыми бантами. Кажется, немного похожа на его мать. Или ему показалось?

Кукушкина постарела, выглядит, как пенсионерка. Нет, конечно, он немного преувеличил, но… Тетка. Серая, мрачная, тоскливая тетка. Брррр! И как его угораздило, господи?

Нацепив на лицо сияющую улыбку, Стрельцов быстрым шагом подошел к бывшей жене и дочке. При виде испуганных, наполнившихся слезами глаз девочки, кажется, впервые кольнуло сердце. «Гад я, сволочь, – думал Стрельцов. – Да что за жизнь такая паскудная!»

Он сунул дочке букет растрепавшихся астр, купленных по дороге у метро, шоколадку «Аленка» и торопливо попрощался:

– Ну я побежал? Работа, работа!

Бывшая жена пристально посмотрела на него и грустно кивнула:

– Конечно, беги. – И тихо добавила: – Спасибо, Гена, что не отказал, нашел время.

Почувствовав себя окончательным и безоговорочным подлецом, он покраснел, махнул рукой и быстро пошел прочь.

* * *

Веру Стрельцов встретил спустя четыре года, когда уже и не надеялся на любовь, не ждал ее и превратился в прожженного циника и отъявленного скептика.

Увидел и остолбенел, как молнией пробило: моя! Господи, а так бывает – чтобы так пронзило, так пробрало в одну минуту?

Оказалось, бывает.

Сошлись они сразу. Тянуть было нечего, терять драгоценное время – непростительная глупость. Они слишком долго шли друг к другу, и он, и она. И оба были несчастны. Спустя неделю Стрельцов переехал к Вере.

Он так скучал по ней, что не мог дождаться окончания рабочего дня. Мчался к ней, как мальчишка, сопляк, никогда не знавший женщин.

И сына ее, Вадьку, полюбил с первого дня. И сразу стал считать его своим, безо всяких там оговорок.

Вот правду говорят – если мужчина любит женщину, то и детей ее любит. А Стрельцов Веру очень любил. Очень. Он и не думал, что так бывает. Вот как ему повезло. К тому же Вадька был послушным, спокойным, как сейчас говорят, адекватным во всем. Прекрасно учился, с усердием занимался в шахматном кружке, а позже увлекся программированием. Все ему давалось легко – и гуманитарные дисциплины, и технические.

Веруша мечтала, чтобы сын стал врачом, спала и видела Вадика в белом халате. Он, почти никогда не возражавший, послушный и сдержанный, безоговорочно обожающий мать, в десятом классе впервые взбунтовался и наотрез отказался идти в медицинский.

Кажется, впервые у матери с сыном произошел серьезный конфликт. Веруша плакала, впала в депрессию и говорила, что рушится весь ее мир. Но Стрельцов сумел ее успокоить, убедить, что ломать жизнь парню не стоит, и вообще он серьезный, вдумчивый молодой человек, так что необходимо считаться с его желаниями.

Постепенно все успокоилось, вошло в свои берега. Вадик поступил – а кто бы сомневался – в МГУ на биофак.

Исподтишка разглядывая своего пасынка, Стрельцов ловил себя на мысли, что Вадик типичный «ботаник» – худой, длинный и немного неуклюжий очкарик вполне подходил под придуманный образ наивного, одержимого учебой недотепы.

Но внешний облик, как известно, обманчив – их сын не был ни наивным, ни слабохарактерным, и уж точно его нельзя было назвать недотепой. Вадик был собран, прагматичен и точно знал, как идти к своей цели.

Веруша успокоилась, понемногу пришла в себя и наконец выдохнула: сын увлечен и счастлив, а что еще надо родителям? Она принялась рассматривать возможные варианты отъезда Вадима за рубеж.

Российская наука прочно стояла на месте и практически не финансировалась. Вадим занимался довольно узкой областью биологии, и к пятому курсу было очевидно, что на родине, увы, ему делать нечего – придется уехать.

Диплом сын защитил, как и ожидали, с блеском. Он переписывался с тремя серьезнейшими колледжами в Америке и в Японии, Вера Андреевна уже почти смирилась с мыслью, что Вадим уедет, но в этот ответственный и крайне важный момент ее мальчик, спокойный и, как казалось, рациональный и даже немного холодноватый, безумно влюбился. Даже так – Вадик пропал. И в это же самое время – вот оно, совпадение – была куплена и даже отремонтирована квартира в Огайо, в пятнадцати минутах спокойным шагом до университетской лаборатории.

В том, что Вадима неожиданно настигло такое сокрушительное чувство, ничего удивительного, а уж тем более странного не было – его сверстники уже давно пережили и первую, и даже вторую любови. Некоторые успели жениться и развестись, а кто-то уже стал отцом. Вера Андреевна и Геннадий Павлович прекрасно все понимали. И, что самое главное, избранницей сына были довольны. Просто в связи с внезапно возникшей – аварийной, как говорила Вера Андреевна, – ситуацией рушились тщательно выстроенные, выношенные планы семьи. Внезапная и вполне ожидаемая страсть накрыла их бедного сына за восемь месяцев до подтвержденного отъезда.