Альбина Нури - Территория без возврата

• Название: Территория без возврата
• Автор: Альбина Нури
• Жанр: Научная Фантастика

Алексу чудом удалось выжить и вырваться из Пространственной Зоны – параллельного мира, населенного жуткими Обитателями. Но и в реальности, где он оказался, все складывается совсем не так, как он надеялся. Алекс снова стоит перед выбором: научиться жить в мире, где ему больше нет места, или вернуться в свой самый страшный кошмар, чтобы попытаться все изменить? «Не#мой мир» вновь испытает героя на прочность – удастся ли ему выстоять на этот раз?

---

Магазинчика не было, но был киоск с надписью «Пресса». Просто так не полистаешь, придется попросить киоскера посмотреть, мелькнуло в голове, но, подойдя ближе, Алекс увидел, что витрина пестрит от выложенных на ней изданий.

Что-то удивило его – и почти тотчас он сообразил, что кажется ему странным: все заголовки были написаны кириллическим шрифтом. В его время в России пользовались двумя алфавитами – кириллицей и латиницей. Причем латиница была распространена гораздо шире.

Не глядя на сладко улыбающиеся лица кинозвёзд, не думая, знакомы они ему или нет, Алекс отыскивал глазами даты выпусков.

А когда отыскал, так и застыл, уперевшись взглядом в буквы и цифры.

«Жаркий май-2020», – кричал один журнал, помещая дату в кричащую красную кляксу.

«14. 05. 2020», – сухо констатировал другой.

Алекс лихорадочно производил в уме подсчеты, путаясь в цифрах.

– Почти двадцать лет назад, – пробормотал он, отняв ту дату, что видел перед собой, от 2040 – года, когда он вместе одногруппниками отмечал праздник в проекции Мальдивского острова-резорта Бару.

– Вы стоите? – раздраженно проскрипели за спиной.

Алекс оглянулся и увидел старичка в джинсовой панаме, который глядел на него, сердито сверкая выцветшими голубыми глазами. Кустистые брови придавали старичку забавный вид, но Алексу было не до смеха.

– Простите, – тихо сказал он и отошел в сторону.

Старик сунулся в окошко. Алекс не слышал и не видел ничего вокруг. Солнечный весенний день, люди, машины, здания – все отодвинулось куда-то, притихло, замерло.

«Здесь, в этой реальности, мне едва исполнился год», – думал он.

Алекс родился восьмого февраля 2019-го.

Получается, сейчас, здесь, в том времени, куда Портал вывел Алекса, у его родителей годовалый сынишка. Он сам, крошечный, лежит в колыбели, и Вета, благодаря преданности и любви которой он выбрался из Пространственной Зоны, тоже только учится ходить и говорить.

«Главное, что все они живы!» – возрадовалось сердце.

«Но как я могу прийти к родителям? Я ведь никто для них, чужой человек», – спустил его с небес на землю прагматичный разум.

Алекс никак не мог справиться с эмоциями, решить, что ему делать, как вести себя в новом, незнакомом для него мире, где пока еще не придуманы Проекции, не открываются Порталы, и Корпорация не продает всем желающим Комнаты для выхода в мир своих иллюзий.

Нет проекций, проекторов, Порталов…

Когда эта мысль угнездилась у Алекса в голове, когда он понял, что никто, ни один из живущих здесь и спешащих по своим делам людей ни разу не был, да и не мог побывать в том аду, из которого он с таким трудом и потерями выбрался, Алекс подумал, что этот мир гораздо чище, наивнее, добрее.

А следом пришла и другая мысль. Если здесь, в этой реальности, еще не понятия не имеют о выходе в Пространственную Зону, то как он сможет найти Кайру?..

Глава вторая. О чем рассказала художник Галина

Без билета в автобусе не прокатишься. В метро – тем более, туда вообще не попадешь. Какая, вроде бы, мелочь, какая незначительная, пустяковая преграда, особенно в сравнении с тем, что ему довелось пережить! И, тем не менее, Алекс был вынужден пойти пешком.

Два раза он все же садился в троллейбус, и ему удавалось проехать одну – две остановки, но потом суровый кондуктор высаживал безбилетника. Можно было бы поумолять, поупираться, но Алекс не мог себя заставить и покорно вылезал на ближайшей остановке.

Заплатить за него желающих не находилось: возмущенные добропорядочные граждане брезгливо отворачивались от здоровенного лба в лохмотьях, который не мог наскрести денег на поездку.

Хорошо, хоть Алекс вовремя вспомнил, что прежде, когда был маленьким, они с родителями жили совсем в другом районе города. А не то отправился бы в противоположный конец географии, а потом пришлось бы возвращаться.

Город, конечно, изменился… вернее, он был не совсем таким, как помнил Алекс. Не было некоторых зданий в центре, к которым он привык, вместо них стояли другие, непривычные.

Незыблемо, вроде, стояли, а все же через несколько лет их снесут.

Отсутствовал огромный музыкальный фонтан, что красовался на набережной. Остановочные площадки были другими. Автобусы, троллейбусы казались старомодными, немного чудными, а вот автомобили были примерно те же. А может, Алекс просто не замечал, потому что не слишком хорошо разбирался в марках и моделях.

Одежда на людях казалась ему несколько более вычурной – в его время люди одевались проще, функциональнее. Пожалуй, не так нарядно, но зато практично и удобно. Впрочем, различия были не так уж существенны.

А вот что удивляло, так это большое количество откровенно немолодых, пожилых, не слишком красивых женщин и прохожих в очках.

Алекс привык, что все, кому это требовалось, переходили на линзы или делали простейшие безопасные операции по улучшению зрения, так что не было нужды водружать на нос неудобную конструкцию.

К тому же люди скрывали возраст и выравнивали неудачную внешность с помощью пластических операций, которые стали привычным делом. Пластические хирурги были столь же востребованы, как стоматологи, а услуги их – доступны, так что женщинам (чаще все-таки под нож ложились именно они, поскольку в мужчинах жило вековое неистребимое убеждение, что они и так хороши!) не было нужды мучиться от сознания собственного несовершенства.

Он вдруг вспомнил, что профессор Ковачевич носила очки – вроде бы, в знак протеста, ратуя за естественность, не желая постоянно использовать современные технологии омоложения и оздоровления. Но такая позиция была исключением из правил. Теана Ковачевич – особый случай.

Когда Алекс добрался до улицы, где стоял его дом, день клонился к вечеру. Это был спальный район, и народ массово возвращался с работы. Машины истерично гудели, металлические утробы автобусов были переполнены так, что едва не трескались по швам. Пестрые разнокалиберные толпы текли по улицам; люди спешили, не желая терять ни минуты драгоценного вечернего отдыха, деловито рассортировывались по подъездам и магазинам.

Алексу некуда было спешить, но он все равно поддался общему ежевечернему ажиотажу – и на какой-то момент ему стало казаться, что его тоже ждут, что ему есть, к кому прийти, рассказать, как прошел день.

Всю дорогу он думал, как станет вести себя с родителями. Что можно сказать им? Как объяснить, что и он, Алекс, – взрослый, черт-те как одетый парень с настороженным взглядом и ранами по всему телу, тоже их сын! Точно так же, как и годовалый Сашура, как бабушка звала его, когда был маленьким.

Папа, возможно, выслушает и постарается поверить. Он ведь всегда верил в науку, технический прогресс, неизведанные безграничные возможности и все такое.

Мама куда более консервативна. Она материалистка, практик, а не теоретик, для нее во всем важны логические построения. Но какая может быть логика, когда здоровенный верзила сваливается, как снег на голову и заявляет, что он – твой сын из будущего!

Алекс понятия не имел, как выстроить разговор с родными, с чего начать, и, чем ближе подходил к дому, тем сильнее нервничал. Очутившись возле подъезда, он не стал заходить, отошел в глубину двора, присел на скамью, чтобы собраться с мыслями.

То, как выглядел двор, помнилось смутно, хотя убранство квартиры он представлял более-менее ясно. Березы и липы, высаженные вдоль тротуаров, лавочки, горка и качели, цветы в автомобильных шинах, выкрашенных в голубой и красный цвета – кажется, все так и было.

Алекс поднял взгляд на застекленный балкон и окна на восьмом этаже блочной девятиэтажки. Там, в тесной однокомнатной квартирке они с мамой и папой жили много лет, пока не переехали в новую просторную. Алекс, маленький и несмышленый, глядел по утрам в окошко, выходил вот из этого подъезда, чтобы мама или папа за ручку отвели его в садик или в начальную школу.

Детский сад был близко, в соседнем дворе, и это всегда одновременно успокаивало (дом же рядом!), но вместе с тем наполняло душу горечью и тоской (ну ведь рядом же, рядом – а не попадешь!). В школу нужно было идти подольше, минут десять пешком.

«Где-то тут и Вета живет», – подумал Алекс.

В своем послании она писала, что жила по соседству, ходила с ним в один детский сад и школу. Этого Алекс не то, что не помнил, даже вообразить себе не мог.

Ему захотелось увидеть Вету, заглянуть в ее огромные задумчивые глаза, прочесть в них нежность и понимание. Поблагодарить за все, что она сделала для него самого и его родителей. Хотя никаких слов, конечно, не хватит… Рассказать обо всем, о том, как тяжко ему пришлось, зная, что она поймет. Вета всегда понимала и поддерживала, вот только он ничего этого не видел. Почему по-настоящему достойные любви люди так часто оказываются незамеченными, отвергнутыми?

Сейчас искать Вету бесполезно.

Алекс повозил ногами по земле. Мелкие камушки хрустко зашуршали под подошвами кроссовок. На лавку рядом с ним уселась пожилая женщина. Алекс повернул голову и, к своему удивлению, узнал ее. Короткие седые волосы убраны за уши, все пальцы – в тяжелых кольцах с камнями, в углу рта сигарета. Кажется, она художница. Имя на языке вертится, но не дается, а вот то, что она жила на первом этаже и выгуливала утром и вечером шоколадно-коричневую таксу Зулю, вспомнилось сразу.