Сесилия Ахерн - Postscript

• Название: Postscript
• Автор: Сесилия Ахерн
• Жанр: Любовный роман
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-16609-7

Прошло семь лет с тех пор, как умер Джерри, муж Холли Кеннеди. И шесть лет с тех пор, как она прочитала его последнее письмо, призывающее Холли найти в себе мужество начать новую жизнь. Она преодолела боль, заново научилась дышать, любить, верить, у нее есть все основания гордиться тем, как она повзрослела, каким человеком стала за эти годы. Но тут ее покой нарушают участники клуба, вдохновленного ее собственной историей. И им срочно нужна ее помощь. Холли кажется, что дружба с этими людьми погружает ее в прошлое, в мир отчаяния и болезни, заставляет еще раз пережить то горе, от которого она с таким трудом оправилась… – и все же она не может им отказать. Спустя 15 лет блистательная ирландская писательница возвращается к героям своего триумфального дебюта «P.S. Я люблю тебя», принесшего ей мировую славу и успешно экранизированного компанией Warner Bros. Полюбившаяся читателям история бессмертной любви обретает новое дыхание.

---

– Это была столовая, – сочиняю я. Я не знаю, где Джерри писал, и никогда не узнаю, а читала я их повсюду, в каждой комнате, постоянно перечитывала снова и снова. – Там он и умер. Можете им и это сказать.

Его горячее дыхание обжигает мне лицо. Впалые щеки, бледная кожа. Тело умирает, но душа еще здесь.

– Увидимся на той стороне, – шепчет он. – Через шестьдесят лет. Приходи, не то пожалеешь.

Он еще шутит, для него это единственный способ справиться с ситуацией. Мои пальцы, мои губы на его губах. Вдыхаю его дыхание, его слова. Слова значат, что он еще жив.

Нет-нет, не сейчас. Не уходи.

– Увидимся везде, – был мой ответ.

Больше мы уже не разговаривали.

Глава десятая

Внимательно смотрю на Дениз: чего от нее ждать? На вид вроде спокойна, но именно с таким лицом она обычно и сообщает о чем-то из ряда вон. Помню ее лицо, когда она объявила о своей помолвке, о новой квартире, о повышении по службе, о том, что удалось-таки купить на распродаже вожделенные туфли: любая хорошая новость преподносится с таким торжественным выражением лица, чтобы мы заподозрили что-то ужасное.

– Нет. – Она трясет головой и морщится, вот-вот заплачет.

– Милая! – Шэрон тянется к ней, обнимает.

Давненько я не видела свою старую подружку Дениз. Она угомонилась, стала тише, рассеяннее, отрешеннее. Выглядит неважно из-за бесконечного стресса. Уже третий курс ЭКО за шесть лет.

– Это все, мы больше не можем.

– Ну почему же, попробуйте еще раз, – ласково уговаривает ее Шэрон. – Я знаю пару, которая прошла через семь курсов.

Дениз захлебывается слезами.

– Я не могу сделать это еще четыре раза. – В ее голосе боль. – Мы не потянем даже один! Мы на нуле. – Кое-как вытирает глаза. Боль перерастает в злость. – Уф, мне надо выпить. – Она встает. – Вина?

– Давай-ка принесу, – вскакиваю я.

– Нет, – отрезает она. – Я сама.

Я плюхаюсь на место.

– Ты тоже выпей, Шэрон, – говорю я в надежде, что та сообразит. Я хочу, чтобы она заказала вино и притворялась, что пьет, – что угодно, только бы не привлекать внимание к тому факту, что внутри Шэрон зреет то, чего страстно хочет Дениз. Однако Шэрон не улавливает намека. Она думает, я забыла. Делает большие глаза в смешной попытке напомнить мне великую тайну, и Дениз, наблюдая за этой пантомимой, как раз сразу врубается, в чем дело.

– Мне водички с газом, ладно? – закончив гримасничать, говорит ей Шэрон.

С тяжким вздохом откидываюсь на спинку стула. Всего-то и требовалось, что заказать чертово вино. Дениз ничего бы не заметила. А теперь она оглядывает Шэрон так, словно у нее с собой ультразвук.

– Поздравляю, – бесцветно бросает Дениз и направляется к бару.

– Черт, – выдыхает Шэрон.

– Надо было заказать вино, – напеваю я. – Только и всего.

– Да, теперь-то я поняла, но в тот момент подумала, что ты забыла. Ну что за ерунда! – Она хватается за голову. – Бедняга Дениз.

– Это ты бедняга.

Дениз возвращается, ставит на стол бокалы с вином и газировку, а потом обнимает Шэрон, и они долго сидят, прижавшись друг к другу.

Я отхлебываю вина, и оно обжигает мне горло.

– Хотите, кое-что расскажу? Мне нужен совет.

– Конечно, – говорит Дениз, озадаченная, но довольная тем, что можно отвлечься от своих печалей.

– Когда мы записывали тот подкаст в «Сороке», одна женщина, которая была там, так растрогалась, что основала клуб под названием «P. S. Я люблю тебя». В него вошли неизлечимо больные люди, и они хотят написать письма своим родным так же, как Джерри.

– Ого… – тянет Дениз, округлив глаза.

– Они обратились ко мне, чтобы я помогала им писать эти письма.

Подруги переглядываются, каждая старается угадать, какого мнения по этому поводу может придерживаться другая.

– Мне очень нужно ваше мнение. Только по-честному!

– А ты-то сама хочешь им помогать? – спрашивает Дениз.

– Нет, – твердо говорю я. – Но когда думаю, как могла бы их поддержать, понимаю, как это для них важно. И чувствую себя слегка обязанной.

– Ты не обязана! – возражает Шэрон.

Обе задумываются.

– Если смотреть с положительной стороны, – начинает Дениз, – прекрасно, что они позвали тебя.

Да, прекрасность мы отрицать не можем.

– А если с реалистичной стороны, – вступает Шэрон, – то для тебя это будет все равно как пережить все по новой. Словно развернуться назад.

Это как раз то, что думают по поводу подкаста Гэбриел и половина моего семейства. Перевожу взгляд с одной на другую, как на теннисном матче, а мои лучшие подружки разыгрывают тот самый диалог, который крутится у меня в голове всю неделю.

– Если, конечно, на самом деле это не даст ей толчок. Она ведь и так продвинулась, правда? – защищает проект Дениз. – Посмотри, ведь совсем другой человек. Другая Холли. У нее новая жизнь. Она работает. Она умывается. Она продает дом и переезжает к этому симпатичному древоведу.

Чем дольше перечисляет Дениз, тем больше я нервничаю. Мне ведь то, о чем она говорит, совсем не просто далось. И мне нельзя этого лишиться.

Шэрон смотрит на меня с тревогой:

– А насколько они больны?

– Шэрон. – Дениз пихает ее в бок. – Больны значит больны.

– Ничего не значит. Бывает болезнь, а бывает… – Шэрон высовывает язык и скашивает глаза.

– Уродство? – заканчивает за нее Дениз.

– Не все из них смертельно больны, – признаю я, пытаясь изобразить оптимизм. – Один, Пол, в ремиссии, а у Джой пожизненное… ухудшение состояния.

– Ну разве не благостная картина? – подпускает сарказма Шэрон. Определенно, ей это не нравится. Она смотрит на меня своим пугающим взглядом мамочки, у которой не забалуешь. – Холли, ты должна быть готова. Ты будешь помогать этим людям, потому что они больны и умирают. Тебе придется прощаться снова и снова.

– Но представь себе, как это будет прекрасно, – к нашему удивлению, Дениз изменила тон. – Когда они пишут письма. Когда они умирают с мыслью об этом. Когда их родные читают их послания. Представляй себе именно эту часть дела. Вспомни, что мы чувствовали, Шэрон, когда Холли открывала конверт в первый день каждого месяца? Мы дождаться не могли этого момента.

– Холли, ты получила от Джерри дар и можешь передать его дальше. Если ты в силах, если для тебя это правильно – делай. Если это отбросит тебя назад – отступись и не вини себя.

Мудрые слова, не поспоришь, но четкое «нет» или «да» помогло бы мне больше.

– А что Гэбриел говорит? – спрашивает Шэрон.

– Я еще не советовалась с ним, но и так знаю. Он скажет «нет».

– Нет? – сердится Шэрон. – Разве тебе нужно его разрешение?

– Я понимаю, но… Я сама сомневаюсь, что это хорошая идея.

– Что ж, это и есть твой ответ, – подытоживает Шэрон.

Так почему же я все еще мучаюсь этим вопросом?

От участия в дальнейшем разговоре я воздерживаюсь, мечусь в поисках выбора, ищу решение. Я чувствую, что должна, и знаю, что не должна.

Мы расстаемся и возвращаемся каждая к своей жизни, к своим проблемам.

Ткать и распускать, распускать и ткать.

Глава одиннадцатая

Два часа ночи. Я у себя дома, брожу по комнатам первого этажа. Их всего ничего. Из гостиной в столовую, а оттуда в маленькую, подковой, кухню, в которой места едва чтобы рядом встали два человека. Еще есть туалет и душевая под лестницей. Идеально, потому что живу здесь одна я, ну и изредка – с Гэбриелом. Его дом красивее, и там мы бываем чаще. Наш с Джерри дом – для первой покупки; новостройка в пригороде Дублина, где мы поселились, намереваясь провести вместе остаток дней. Все было новехонькое и чистое-блестящее, до нас никто не пользовался ни душем, ни кухней, ни ванной. С каким восторгом из прежней съемной квартиры мы переехали в собственный дом с лестницей!

Я подхожу лестнице и, задрав голову, смотрю вверх.

– Холли! – зовет Джерри.

Он стоит там, где я сейчас, – на нижней ступеньке. Рука лежит на перилах.

– Да! – ору я.

– Ты где?

– В ванной!

– Где? Наверху?

– Джерри, наша единственная ванная – наверху.

– Да, но внизу у нас есть туалет!

Я смеюсь. До меня дошло.

– Ах да, но я как раз в той ванной, которая наверху. А ты где? Внизу?

– Да! Да! Я здесь, внизу!

– Супер, увидимся, когда я спущусь вниз оттуда, где я сейчас, наверху!

– Идет. – Пауза. – Поаккуратней со ступеньками. Их много. Держись за перила!

Улыбаюсь воспоминанию и поглаживаю поручень, к которому притрагивался и он, – как будто следы его касаний могут запечатлеться на моей коже.

Я уже много лет – с первых месяцев после его кончины – не бродила вот так ночами по дому. Но сейчас кажется, что дом заслуживает долгого вдумчивого прощания. Меж тем мысли кипят. Викторина Берта, письмо Джиники, деревья и кустарники Джой. Я не спросила Пола, что задумал он. У них было больше вопросов ко мне, чем у меня к ним, – о дельфинах, о медовом месяце, о подсолнухах. Подсолнухи. Октябрьское письмо Джерри. Засушенные цветочные лепестки между двумя открытками и мешочек с семенами, «чтобы скрасить темные октябрьские вечера, которые ты так не любишь».