Мика Ртуть - Дети грозы. Книга 1. Сумрачный дар

• Название: Дети грозы. Книга 1. Сумрачный дар
• Автор: Мика Ртуть
• Жанр: Любовное фэнтези

В моем прошлом – опасные тайны. В настоящем – изгнание и забвение. Мое будущее – монастырь или политический брак. Черный колдун и светлый магистр собираются разыграть меня, как козырную карту. За мной охотятся, как за редкой дичью. Но юные принцессы не всегда так нежны и невинны, как пишут в сказках. Так что я вовсе не собираюсь влюбляться в первого же очаровательного мерзавца. И во второго – тоже!

---

И давно бы их имел, если бы потребовал с Дайма не принести то, не знаю что, а что-нибудь хотя бы теоретически выполнимое! Все архивы Ману Одноглазого и его учеников, которые только сохранились на континенте, Дайм разыскал и принес. О том, как он крал эти шисом драные записи у знаменитого своим дурным нравом белогорского князя, можно было целый роман написать, а если бы он попался – его бы и сам Светлейший не избавил от плахи. Но ведь императору этого мало! Ему нужен не меньше чем сам Ману, заключенный в артефакт! Он бы еще потребовал Светлую Райну в жены, вдруг наконец-то получится достойный сын!

Хотя идея женить Люкреса на сумрачной девчонке немногим лучше.

Прекрасный был подарок Дайму, вернувшемуся из Белогории с драгоценными полуобгоревшими манускриптами. Принес – молодец, а теперь давай-ка беги и сватай младшую валантскую принцессу брату. И плевать, что Валанта и старшая принцесса уже десять лет как обещаны Дайму. Люкрес, видите ли, овдовел, и ему нужна одаренная жена, а заодно и королевство. Не то чтобы ему чего-то не хватает без Валанты, но должен же будущий император практиковаться.

А что нынешний император что-то там обещал цепному псу – ерунда, не стоит внимания. Пес и без обещаний будет служить, куда ж он денется с цепи!..

Укол раскаленного прута меж ребер оборвал непочтительные мысли. Дайм глубоко вздохнул, глянул на солнце, скатывающееся в грозовую аномалию, и очень громко подумал: «Да живет император вечно во славу Света!»

Проклятье. Лучше бы, право, он сразу сделал единственного одаренного бастарда големом, как и всех прочих, числом шесть голов, чем жаловать печатью верности. Не думать, не мечтать, не сожалеть – что может быть прекраснее? Просто забыть о том, что могут быть собственные желания, раз уж забыть о строгом ошейнике невозможно.

Вечер с Ристаной оставил Дайма злым и разочарованным. Не потому что Ристана не позволила себя соблазнить, напротив, она выгнала фрейлин, чтобы не мешали вести ученые беседы и смотреть хмирские гравюры, была обворожительно беззащитна и откровенна в своей любви к короне. Не к Дайму. Увы, эта прекрасная иллюзия рассыпалась, и никакие нежные взгляды и пылкие признания Ристаны уже не могли ее воскресить. Но если бы он мог уложить ее в постель! Если бы мог хотя бы дотронуться, не сходя с ума от боли! Никакие ее любовники, никакие советы Парьена и интересы дела не остановили бы его – ни сейчас, ни тринадцать лет назад, когда он впервые встретил ее. И были бы его всемогуществу одаренные внуки, но не от того сына…

А, к шису! И бесплодные мечты, и Ристану.

Шис не замедлил явиться.

– За вами Мертвый гонится, мой светлый шер? Только не рассказывайте о долге перед отечеством!

Догнав Дайма, Бастерхази заставил свою химеру идти вровень с Шутником. Две лиги в час для этой противоестественной помести лошади и лесной нечисти были сродни прогулочному шагу, в отличие от обыкновенного коня. И тем более ни один конь не выдержал бы такой гонки с рассвета. А Даймов белоснежный жеребец был бодр и свеж, словно не проделал путь от Суарда до Кардалоны меньше чем за десять часов, да еще полторы лиги сверх – почти до захолустья, где генерал Медный собирался заночевать.

Редкую по уму, выносливости и преданности зверюгу подарил Дайму Парьен в тот же день, когда и печать верности. Подарок с намеком – смески-единороги, как и их чистокровные собратья, имеют свое мнение о личной жизни хозяев, слава Свету, хоть не носят рогов и выглядят как аштунцы.

– Ни к чему рассказывать. – Дайм махнул рукой в сторону кипящих и рокочущих туч. – Вы сами видите.

– Мы гнали коней весь день, чтобы всю ночь воевать с шаманьей волшбой? На голодный желудок, без отдыха и сна? Вы не можете поступить со мной так жестоко, о мой светлый шер!

Дайм улыбнулся – вполне искренне. Паучий выкормыш, когда хотел, умел быть и забавным, и милым, и обворожительным. А сегодня он хотел – и прямо сейчас Дайму было безразлично, что на самом деле нужно Бастерхази. Все равно он не получит большего, чем Дайм готов выложить, но почему бы не скрасить остаток пути «дружеской» беседой?

– Ваша проницательность, как всегда, впечатляет. – Дайм коснулся пальцами полей шляпы. – Но, признаться, я не настолько велик и могуч, чтобы воевать с аномалией, – он покосился на тучи, – на голодный желудок. Да и воевать не хочется. Посмотрите, ведь она прекрасна!

– Как жаль, что она не достанется вашему драгоценному брату. Темная колдунья на престоле Валанты была бы приятным разнообразием среди бездарщины. А ваш брат уверен, что сумеет обуздать эту аномалию? – Бастерхази нежно погладил по иссиня-черной гриве свою химеру, та отозвалась тихим низким ржанием, от которого по коже пробежали мурашки: табуны из владений Бастерхази славились более сильной призрачной кровью, нежели любые другие химеры. – Дрессировать темных кобылиц надо с рождения, а не с пятнадцати лет.

– Какая трогательная забота о благе моего драгоценного брата. Право, мой темный шер, вы открываетесь с новой стороны…

– Увы, нам нечасто выпадает шанс узнать друг друга ближе. – Темный подпустил в голос низких обволакивающих обертонов, видимо, по привычке соблазнять дам. – Право, совместное расследование тринадцатилетней давности оставило у меня самые, хм… самые положительные впечатления.

Дайм на миг напрягся – надо показать, что темному удалось его задеть намеком на Ристану, иначе какое удовольствие от игры? – но тут же открыто улыбнулся:

– Ристана прелестна. Как жаль, что ей не досталось драконьей крови, какая была бы королева, а там и императрица!

– Весьма досадно, если Валанта достанется вашему брату, едва получившему третью категорию, не находите, мой светлый шер? Ристана по крайней мере Суардис. А из вас, мой светлый шер, мог бы получиться недурной король.

– Еще немного, и я заподозрю вас в дружеском расположении, мой темный шер, – хмыкнул Дайм.

Он подобрал повод, предлагая Шутнику сбавить темп: беседовать под свист ветра не слишком удобно даже магам; Бастерхази повторил маневр на полмгновения раньше и словно бы невзначай: подумаешь, какая мелочь – читать намерения шера-дуо, как погоду по звездам!

Второе очко на его счет, отлично. Щуку надо хорошо прикармливать перед тем, как забросить удочку.

– Но я не вижу смысла досадовать на то, чего не случится. Мой августейший брат не рискнет связываться с такой силой. – Дайм кинул полный искреннего восхищения взгляд на пронизанные молниями, бурлящие избытком стихийной силы тучи, и обернулся к Бастерхази. – Со смерти королевы Зефриды прошло достаточно времени, чтобы его величество начал смотреть на ее детей трезвым взглядом. Ему должно быть понятно, что Ристана будет лучшим правителем для королевства, чем Каетано. Кстати, вы не думаете, что пора вернуть Каетано и Шуалейду в столицу? Мальчику пора учиться быть принцем.

– Удивительно, но я с вами согласен, мой светлый шер.

Бастерхази улыбнулся так же открыто и для пущего эффекта повел руками, показывая пустые ладони. Пожалуй, если бы он не был темным, не был учеником Паука, не был любовником Ристаны… О да, если бы он не был темным шером Бастерхази – Дайм был бы рад иметь такого друга.

Идиллию нарушил внезапный порыв ветра: налетел, бросил Дайму в лицо горсть свежих оливковых листьев вместе с запахом грозы, сорвал шляпу – и понесся в виноградники. Дернувшись поймать потерю, Дайм внезапно для себя передумал и вместо того задрал голову, глянул в небо и рассмеялся. Недоумение Бастерхази послужило достойной наградой за пожертвованную стихии шляпу.

– Вы не находите, мой темный шер, что сегодня отличная погода? – Дайм подмигнул темному и принялся снимать френч.

В подтверждение его слов налетел следующий порыв шквала, резко потемнело и загрохотало. Ближайшая олива качнулась и угрожающе затрещала. А Дайм неторопливо, словно в собственной гардеробной, свернул френч и отправил в седельную сумку, благо Шутник не обращал внимания ни на грозу, ни на ветер. Отличная зверюга, даже лучше тех, что выращивают Бастерхази – в отличие от химер не норовит откусить хозяину ногу и не сбегает пастись в чужие сны.

– Вы правы, мой светлый шер. Погоды ныне стоят дивные! – преодолев секундное замешательство, в тон ему ответил Бастерхази; тонкие манипуляции с воздухом, позволяющие не напрягать голос, перекрикивая грозу, он проделывал так же невзначай, как и поддерживал в порядке прическу и изящные складки шейного платка.

– А, вы тоже заметили?

Избавившись от френча, Дайм принялся за сорочку: можно отыграть лишь одно очко, но отыграть досуха. Огневики не любят воды, а ученик Паука, с ног до головы покрытый шрамами, воду ненавидит.

Ветер рвал тонкий батист из рук и норовил унести вслед за шляпой, словно не признавал в Дайме брата по крови. И не только ветер – все стихии за Кардалоной взбесились, не зря Парьен заставил их с Бастерхази поторопиться. До утра аномалия подождет, но не дольше. И то вряд ли удастся спокойно выспаться в середине грозы.