Николай Стариков - Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948

• Название: Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948
• Автор: Николай Стариков
• Жанр: Биографии
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-106691-8

Сталин, без сомнения, стоит в ряду величайших исторических фигур. Однако, несмотря на непреходящий интерес исследователей, в биографии его остались периоды, мало известные читателю. Прежде всего – послевоенный. По масштабу задач он вполне сравним с индустриализацией и едва ли менее драматичен. А по масштабу политических решений – превосходит все предшествующие, так как отныне СССР являлся сверхдержавой и за действиями Сталина следил весь мир. Его поражали сталинское «экономическое чудо» и сталинская денежная реформа, сталинские высотки и Сталинская премия. Не менее загадочными выглядели его политические шаги. Почему Сталин вывел войска из Ирана и не высадился в Японии? Как он действовал в ходе берлинского кризиса? Из-за чего поссорился с Тито и зачем «подарил» Польше Рокоссовского? Каковы настоящие причины «дела авиаторов» и как родились современная авиация и ракетостроение? Как вождь общался с деятелями культуры и почему его обожал Борис Пастернак? Об этом и многом другом – в книге историка-публициста, общественного деятеля Николая Старикова.

---

Отношения между союзниками становились все более жесткими. Вашингтон и Лондон постепенно возвращали мир к довоенной ситуации, когда основой их политики была старая «добрая» русофобия, которая на этот раз была завернута в антисоветскую обертку. Потсдамская конференция станет последним мероприятием, в котором главы трех стран лицом к лицу обсудят вопросы мировой политики. Но тогда этого не знал никто.

Война с Японией

Для Сталина было важно вступить в войну против Японии, чтобы получить новые козыри в торге с Западом, но уже на азиатском направлении. Целями советской политики было не только возвращение половины острова Сахалин, который Россия передала японцам по итогам Русско-японской войны 1904–1905 гг.[99] Как разгром Гитлера открывал России-СССР путь к доминированию в Европе, точно так же разгром милитаристской Японии открывал путь к усилению влияния Советского Союза на азиатском направлении. В случае помощи Китаю в освобождении от японцев Москва могла претендовать на возвращение баз на китайской территории, которые русская армия и флот потеряли в начале ХХ века.

Позиция правительства США по поводу вступления СССР в войну против Японии менялась в зависимости от общей ситуации в мире. На следующий день после японской атаки на Пёрл-Харбор с просьбой к Сталину обратился президент Рузвельт. При этом больше всего американцев интересовала территория СССР для нанесения массированных бомбовых ударов по территории Японии. На это Сталин ответил: «Объявление состояния войны с Японией со стороны СССР ослабило бы сопротивление СССР гитлеровским войскам и пошло бы на пользу гитлеровской Германии. Мы думаем, что главным нашим врагом является всё же гитлеровская Германия»[100].

Во время встреч с западными «партнерами» Сталин демонстрировал им свою готовность участвовать в продолжении Второй мировой войны с Японией, но только после окончания Великой Отечественной войны с Германией. На одной из конференций глава СССР пригласил для просмотра кинофильма членов Политбюро, глав английской и американской делегаций, послов США и Англии. Смотрели «Волочаевские дни» – картину об освобождении Сибири и Приморья от японских интервентов.

«По ходу картины Сталин несколько раз обращался к госсекретарю США Хэллу, комментируя различные эпизоды и вспоминая о том периоде борьбы советского народа против японских оккупантов. После одного из эпизодов Хэлл, наклонившись к Сталину, взволнованно произнес:

– Теперь я вижу, маршал Сталин, что и у вас есть свой счет к японцам и вы, конечно, его им в свое время предъявите. Я вас хорошо понимаю и уверен в вашем успехе, – и он протянул Сталину свою худощавую старческую руку.

Сталин пожал ее и спокойно сказал:

– Вы правы, мы не забыли о том, что творили японские милитаристы на нашей земле…»[101]

«Союзники» старались не допустить выхода русских за свои границы на азиатском направлении, тем более, что рядом была Индия – наиболее уязвимая и ценная часть британской колониальной империи. Однако напрямую отказать Советскому Союзу в борьбе с Японией было невозможно. Американцы надеялись, что ядерный удар заставит Японию быстро капитулировать, а русские пока увязнут в борьбе с Квантунской армией. А когда настанет время подводить итоги, им не придется ничего отдавать Сталину, а в Китае останется у власти абсолютно прозападный режим Чан Кайши. Однако правительство Японии и не думало сдаваться: от населения применение американцами «бомбы» против Хиросимы просто скрыли и готовились дать последний бой на своей территории.

Кстати, о советско-японских отношениях. До сих пор бытует мнение, будто Сталин «вероломно нарушил» договор с Японией. Напомним, что после японской агрессии против Китая, которая почему-то не считается частью Второй мировой войны, единственной страной, поддержавшей китайцев, был СССР[102]. Запад стал помогать китайцам только после нападения Японии на США. В 1938–1939 годах на границе СССР и в Монголии прошли два военных конфликта с японскими вооруженными силами, на озере Хасан и Халхин-Голе. После этого японцы последовали примеру Берлина и заключили со Сталиным Договор о нейтралитете. Его подписали 13 апреля 1941 года в Москве нарком иностранных В. М. Молотов и министр иностранных дел Японии Ёсуке Мацуока. А затем случилось нечто из ряда вон выходящее. Сталин сделал то, что он никогда не делал ни до, ни после. Иосиф Виссарионович неожиданно приехал на вокзал, чтобы лично проводить министра иностранных дел Японии Ёсуку Мацуока, который из Москвы ехал на поезде в Берлин. Прощаясь, Сталин поцеловал его и сказал: «Мы тоже азиаты».

Обратите внимание: про страшный «пакт Молотова – Риббентропа» вы наверняка слышали именно в негативном ключе. Мол, именно этот договор о ненападении развязал Гитлеру руки[103]! При этом никто не говорит, что подобный документ «развязал руки» Японии в ее атаке на Пёрл-Харбор, хотя смысл двух документов практически одинаков. Что же было написано в Договоре о нейтралитете между СССР и Японией?

– «Обе договаривающиеся стороны обязуются поддерживать мирные и дружественные отношения между ними и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой Стороны».

– «Если одна из Договаривающихся сторон станет объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих сил, другая Сторона будет соблюдать нейтралитет на протяжении всего конфликта».

– «Существующий Договор вступает в силу со дня ратификации обеими Договаривающимися сторонами и остается в силе в течение пяти лет. В случае, если никакая из Договаривающихся сторон не денонсирует Договор за год до истечения срока, он будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет»[104].

Заметим, что переговоры Сталина с Мацуоко проходили отнюдь не гладко. Первым делом представитель Страны восходящего солнца поставил вопрос о продаже Японии Северного Сахалина. И, разумеется, получил отказ. Сталин подошел к карте и указал на Приморье:

– Япония держит в руках все выходы Советского Приморья в океан – пролив Курильский у южного мыса Камчатки, пролив Лаперуза к югу от Сахалина, пролив Цусимский у Кореи. Теперь вы хотите взять Северный Сахалин и вовсе закупорить Советский Союз. Вы что, – спросил Сталин, улыбаясь, – хотите нас задушить? Какая же это дружба?

Мацуоко, со своей стороны, делано удивился тому, что огромный СССР не хочет уступить Японии ма-ааленькую территорию в таком холодном месте.

– А зачем Японии нужны эти холодные места на Сахалине? – парировал Сталин.

– Это создаст спокойствие в данном районе, а кроме того, Япония согласна на выход СССР к теплому морю, – ответил японский министр с удивительной прямотой.

Выход к теплому морю – это либо Персия (Иран), либо Индия. В любом случае это столкновение с Великобританией. Улыбающийся японец хотел получить часть территории СССР и взамен предложить СССР войну за выход к теплому морю.

– В Индии, – добавил Мацуоко, – имеются индусы, которыми Япония может руководить, чтобы они не мешали.

– Это даст спокойствие Японии, а СССР придется вести войну, – сказал Сталин и показал на карте на Индию. – Это не годится[105].

Подписав с русскими Договор о нейтралитете в апреле 1941 года, японцы отнюдь не чувствовали себя связанными принятыми обязательствами. Утвержденная 2 июля 1941 года на императорском совещании «Программа национальной политики Империи в соответствии с изменением обстановки» предусматривала продолжение войны в Китае и одновременное завершение подготовки к войне как против США и Великобритании, так и против СССР. На этом заседании «расцелованный» Сталиным Мацуока заявил, что «наша дипломатическая политика в связи с войной между Германией и Советским Союзом должна основываться на целях и проводиться в духе Тройственного пакта». На деле это означало возможность японского нападения на СССР[106]. И на том же заседании министр подтвердил, что «для нас было бы правильным принять участие в этой войне».

30 июля 1941 года Рихард Зорге отправил донесение в Москву: «Начиная со второй половины августа Япония может начать войну, но только в том случае, если Красная Армия фактически потерпит поражение от немцев, в результате чего оборонительная способность на Дальнем Востоке будет ослаблена»[107].

Так что соблюдение японцами договора было продиктовано не верностью взятым обязательствам, а расчетом. Их останавливали два серьезных обстоятельства. Во-первых, Германия себя показала крайне ненадежным союзником. Сначала Гитлер заключил договор с СССР во время боев японской армии с Красной Армией на Халхин-Голе, а потом напал на Советский Союз через два месяца после заключения договора между Москвой и Токио. Немцы демонстрировали полное пренебрежение своими японскими союзниками, поэтому вступать в войну из-за них было бы крайне глупо. Вторая причина – серьезный военный урок, преподанный Красной Армией. Георгий Константинович Жуков, который командовал частями Красной Армии на Халхин-Голе, описывал свое впечатление от японских потерь так: «Там, когда японцы пытались вырваться из кольца, их встретила наша 57-я дивизия, и они оставили там столько убитых, что едешь ночью по этому полю боя, и слышно, как ребра хрустят под машинами. И страшный запах трупов… А помните, как потом, уже после переговоров, они выкапывали трупы своих, погибших в окружении? Столько выкопали, что под конец иногда увидят – и стараются скорей обратно забросать землей, чтобы не выкапывать, закончить. Уже самим невтерпеж стало…»[108]