Николай Стариков - Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948

• Название: Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948
• Автор: Николай Стариков
• Жанр: Биографии
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-106691-8

Сталин, без сомнения, стоит в ряду величайших исторических фигур. Однако, несмотря на непреходящий интерес исследователей, в биографии его остались периоды, мало известные читателю. Прежде всего – послевоенный. По масштабу задач он вполне сравним с индустриализацией и едва ли менее драматичен. А по масштабу политических решений – превосходит все предшествующие, так как отныне СССР являлся сверхдержавой и за действиями Сталина следил весь мир. Его поражали сталинское «экономическое чудо» и сталинская денежная реформа, сталинские высотки и Сталинская премия. Не менее загадочными выглядели его политические шаги. Почему Сталин вывел войска из Ирана и не высадился в Японии? Как он действовал в ходе берлинского кризиса? Из-за чего поссорился с Тито и зачем «подарил» Польше Рокоссовского? Каковы настоящие причины «дела авиаторов» и как родились современная авиация и ракетостроение? Как вождь общался с деятелями культуры и почему его обожал Борис Пастернак? Об этом и многом другом – в книге историка-публициста, общественного деятеля Николая Старикова.

---

В Реймсе, где находилась ставка генерала и будущего президента США Д. Эйзенхауэра, Советский Союз представлял генерал-майор Иван Алексеевич Суслопаров[47]. Именно его и поставили в известность, что в 2.30 7 мая 1945 года состоится подписание капитуляции немецких войск. Времени на консультации с Москвой практически не было – ответ «не подписывать никаких бумаг» пришел от Сталина уже ПОСЛЕ обозначенного срока.

Не подписывать, отказаться? Но тогда получалось, что Германия капитулировала только перед верховным командованием союзников. Не сложится ли ситуация, когда СССР останется единственной страной коалиции, которая продолжает воевать с Германией? В ситуации стресса и цейтнота Суслопаров принял верное решение: подписать документ, не имея на то никаких полномочий, и с примечанием, что он «не исключает в дальнейшем подписания иного, более совершенного акта о капитуляции Германии, если о том заявит какое-либо союзное правительство»[48]. В тексте говорилось о безоговорочной капитуляции всех сухопутных, морских и воздушных вооруженных сил, находящихся к данному моменту под германским контролем. Время прекращения боевых действий: в 00 часов 01 минуту (по московскому времени) 9 мая.

В этот момент информация о сложившейся ситуации дошла до Сталина. И он отправил телеграмму Суслопарову – не подписывать. Почему? Он видел, что наши «партнеры» придумали еще один хитрый ход. Текст соглашения о безоговорочной капитуляции Германии обсуждался на Ялтинской конференции, и его утвердили главы СССР, Великобритании и США. Теперь же союзники «забыли» про него и составили новый документ, удобный на случай вовлечения германских вооруженных сил в операцию «Немыслимое». Именно такой вариант текста был передан для подписания сначала немцам, а через некоторое время, через Суслопарова, – Сталину.

Как Сталин оценивал ситуацию, видно из мемуаров генерала С. М. Штеменко.

«В кабинете И. В. Сталина кроме него самого мы застали членов правительства. Верховный главнокомандующий, как обычно, медленно прохаживался вдоль ковровой дорожки. Весь вид его выражал крайнее неудовольствие. То же мы заметили и на лицах присутствующих. Обсуждалась капитуляция в Реймсе. Верховный главнокомандующий подводил итоги, размышляя вслух. Он заметил, что союзники организовали одностороннее соглашение с правительством Дёница. Такое соглашение больше похоже на нехороший сговор. Кроме генерала И. А. Суслопарова, никто из государственных лиц СССР в Реймсе не присутствовал. Выходит, что перед нашей страной капитуляции не происходит, и это тогда, когда именно мы больше всего потерпели от гитлеровского нашествия и вложили наибольший вклад в дело победы, сломав хребет фашистскому зверю. От такой «капитуляции» можно ожидать плохих последствий…

– Договор, подписанный союзниками в Реймсе, – продолжал И. В. Сталин, – нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический факт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия – в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции. Пусть ее подпишет кто-то из главарей бывшего фашистского государства или целая группа нацистов, ответственных за все их злодеяния перед человечеством»[49].

После срочных многочисленных контактов с Черчиллем и Трумэном Сталин убедил их считать Реймский документ предварительной капитуляцией. После чего немедленно позвонил Жукову: «Сегодня в городе Реймсе немцы подписали Акт о безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны на своих плечах вынес советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не только перед Верховным командованием союзных войск. Я не согласился и с тем, что Акт о капитуляции подписан не в Берлине, центре фашистской агрессии. Мы договорились с союзниками считать подписание акта в Реймсе предварительным протоколом капитуляции. Завтра в Берлин прибудут представители немецкого главного командования и представители Верховного командования союзных войск. Представителем Верховного главнокомандования советских войск назначаетесь вы…»[50]

Подводя итог, скажем, что Иван Алексеевич Суслопаров никак не пострадал в запутанной истории германской капитуляции. Товарищ Суслопаров ел свой хлеб не зря, всегда вовремя информируя Верховного, о чем свидетельствует фрагмент воспоминаний командующего 1-м Украинским фронтом маршала И. С. Конева, войска которого наряду с фронтом Г. К. Жукова брали Берлин.

«Первого апреля 1945 года я и Жуков были приглашены к Сталину на совещание. Он поздоровался с нами и, протянув какую-то бумагу, сказал:

– Читайте!

Это была телеграмма Суслопарова об обстановке на западном направлении театра военных действий в апреле 1945 года. В ней говорилось, что союзники собираются брать Берлин. Когда мы прочитали эту телеграмму, Сталин спросил нас:

– Так кто же будет брать Берлин?

– Я, – вырвалось у меня.

– А есть ли у вас для этого силы и средства?

– Есть, товарищ Сталин, есть. Мы у себя на фронте все подсчитали, предусмотрели.

– А как вы думаете это сделать?

Я доложил план взятия Берлина, разработанный в штабе 1-го Украинского фронта.

– Ишь ты, какой хитрый, – пошутил Сталин и, обратившись к Жукову, сказал:

– А как ваш план?

Жуков доложил:

– Мои войска стоят в шестидесяти километрах от Берлина. В моих руках Кюстринский плацдарм. Я имею достаточно сил и средств, поэтому, естественно, я буду брать Берлин.

Сталин выслушал нас внимательно и приказал к завтрашнему дню представить планы Берлинской операции. На следующий день мы с Жуковым представили планы, которые были утверждены без всяких изменений»[51].

На следующий день в берлинском пригороде состоялось окончательное подписание документа о капитуляции Германии, в котором двухчасовая разница между Москвой и Европой играла уже второстепенную, а вовсе не главную роль[52]. Как и предполагал Сталин, немцы продолжали сопротивление Красной Армии, полностью капитулировав перед союзными войсками. В Праге они отчаянно бились до 11-го, а в некоторых местах даже до вечера 12 мая. На датском острове Борнхольм германский гарнизон сражался с русскими до 19 мая, намереваясь сдаться исключительно англичанам. Разрозненные части прорывались в зону армии американской или британской оккупации.

Сталинский тост в честь русского народа

История, сделав круг, возвращалась к исходному рубежу. После потрясений Первой и Второй мировых войн великое многонациональное государство, созданное русским народом, обретало прежние границы.

Своеобразную черту под войной в Европе подвел торжественный прием в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца в честь командующих войсками Красной Армии. Именно на этом торжестве 24 мая 1945 года Сталин и произнес свой знаменитый тост «За русский народ!» – народ, который вынес основную тяжесть войны не только на фронтах, но и в тылу. Рядовые граждане страны за свои средства покупали боевую технику и отправляли ее на фронт. В былые времена дружины, полки, отряды содержались знатными вельможами. В СССР танки и самолеты приобретали не только целые коллективы, но даже отдельные колхозники! К слову, это говорит о размере их дохода и полностью опровергает либеральную ложь о живших впроголодь и трудившихся за трудодни крестьянах. Разумеется, не каждый колхозник мог оплатить боевой самолет, но такие были. А сегодня рядовой колхозник, простой фермер может купить самолет для армии? И главное – готов ли он на это?

Ярчайшим примером советского патриотизма стал поступок саратовского колхозника Ферапонта Петровича Головатого, купившего на свои сбережения самолет и передавшего его в действующую армию. 15 декабря 1942 года Ф. П. Головатый отдал все свои личные сбережения – 100 000 рублей – на приобретение самолета для Красной Армии. Тогда самолет в сталинских рублях стоил именно столько. Источником столь крупных сбережений Головатого были 22 пчелиных улья, а сам он, пройдя фронты Первой мировой и Гражданской, прекрасно знал, что такое война. Поскольку сбережений на самолет не хватило, колхозник добавил денег от продажи овощей и зерна. Оставили себе Головатые ровно столько, чтобы семья из 16 человек прожила до следующего урожая. Надо было кормить внуков, поскольку отцы их ушли на фронт…

Получив письмо от колхозника, Сталин ему ответил: «Спасибо Вам, Ферапонт Петрович, за Вашу заботу о Красной Армии и ее Воздушных силах. Красная Армия не забудет, что Вы отдали все свои сбережения на постройку боевого самолета. Примите мой привет»[53].

Поступок Головатого не был инсценировкой или срежиссированным спектаклем. Это был искренний порыв русского человека, готового все отдать для защиты Родины.