Мэтт Хейг - Собственность мистера Кейва

• Название: Собственность мистера Кейва
• Автор: Мэтт Хейг
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-907056-34-3

Владелец лавки антиквариата Теренс Кейв мастерски восстанавливает старинные вещи, но не может уберечь тех, кого любит больше всего. После череды трагических событий он стремится защитить свою дочь от любой опасности. Пытаясь контролировать каждый ее шаг, мистер Кейв не замечает, как его любовь становится разрушительной одержимостью. Мэтт Хейг – одна из ключевых фигур современной британской литературы, его книги неоднократно были номинированы на престижные литературные премии. Газета The Guardian назвала его сказку «Мальчик по имени Рождество» современной классикой, кинокомпания Studio Canal немедленно купила права на экранизацию. На русском языке издано более десяти книг Хейга. Среди самых известных – «Люди и я», «Семья Рэдли», «Планета нервных» и «Последнее семейство в Англии».

---

Мое сердце замерло, когда я увидел в самом центре тебя.

Вокруг твоей красоты роились парни, как я и боялся. Один из них энергично болтал с тобой и Имоджен.

Мне показалось, что он старше остальных – тощий, затянутый в черное и, несмотря на погоду, в кроваво-красном шарфе. У него было длинное, бледное, костлявое лицо и сонные глаза. Лицо мертвеца, как выразился бы Диккенс. Что он такого сказал, что вы обе засмеялись? У меня все зудело – нет, горело – от желания узнать.

Чуть подальше, в вашей же компании, стоял еще один парень. Я его вроде бы узнал, но не понял, кто это. Высокий, полный мальчишка, громко старающийся влезть в разговор. Блондин с розоватой челкой и в очках с толстыми стеклами. Потом до меня дошло. Это был Джордж, сын миссис Уикс.

До недавних пор он всегда приходил в магазин по субботам вместе с матерью. Я так долго не мог сообразить, кто это, потому что Джордж Уикс всегда казался мне тихим и прилежным ребенком. Несмотря на его габариты, было несложно представить, как его дразнят из-за запаха изо рта и скромного поведения. Тот факт, что его отец – школьный учитель, никак не облегчил ему участи. Я помню, как однажды убеждал Рубена поговорить с ним: Джордж учился в Сент-Джоне классом старше, но твой братец как обычно нашел отговорку и ускользнул (я вспомнил письмо, которое нашел в его рюкзаке. Видимо, Рубен избегал Джорджа, потому что ненавидел мистера Уикса. Или, возможно, из-за преданности своему клану. Я не знаю. У меня нет ответа).

Я подумал, знает ли миссис Уикс, с кем якшается ее сын. Знает ли она, что ее сын-астматик курит. Что бы она сделала, если бы обо всем узнала?

Но, в общем, вот он, громкий и разбитной, пытается завладеть твоим вниманием, как и все остальные. А вот я, выглядываю из-за угла возле «Маркс и Спенсер», такой же невидимый для обеих групп, как и тысячи бродящих вокруг туристов и покупателей.

Подойти поближе было рискованно, так что я стоял на месте и не слышал ни слова, кроме тех, что выкрикивала африканка с громкоговорителем, цитирующая на всю пешеходную зону Откровение Иоанна Богослова.

– И цари земные, и вельможи… – орала она в первозданной ярости, не подтверждающей ничего, кроме ее собственных сомнений.

Группа Денни начала смеяться над женщиной и швырять в нее чипсами. Швыряли все, кроме Денни, чьи темные непроницаемые глаза по-прежнему были обращены к тебе.

– …и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор…

Я видел, как Денни оторвался от своей компании, прошел мимо дверей в туалеты и дальше, прямо к тебе. Юноша с лицом мертвеца, с лицом Урии Хипа, обернулся и сказал что-то, что Денни проигнорировал. А потом Денни заговорил с тобой, и ты отвечала ему, и как же мне хотелось уметь читать по губам, но все, что я слышал – это слова предупреждения, свирепо звучащие в мою сторону.

– …и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле…

Чем громче крик, тем шире глаза. Чем шире глаза, тем громче крик.

– …и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?

Урия Хип толкнул Денни, а Денни в ответ толкнул его, и остальные сгрудились вокруг них. В воздух полетели чипсы и оскорбления. Толчок Денни был сильнее, и Урия свалился к твоим ногам. Подтянулся еще один из шайки Денни. Я узнал бритоголового мальчика с теннисного корта, он бил Урию в живот.

Ты смотрела на Имоджен в страхе, стоя в центре событий.

Нужно было что-то делать.

Я было шагнул в вашу сторону, но вдруг все утихло.

Группа Денни оттащила бритого, а сам Денни исчез с места происшествия. Имоджен помогла Урии встать.

Я не двигался с места, пока ты и твоя компания уходили прочь под радостные вопли банды Денни. Ты в любой момент могла увидеть меня, и я не смог бы объяснить, почему я не в магазине. Убедительно – не смог бы. И потом, после поездки в Рим я просто не имел права еще сильнее тебя оттолкнуть. Я зажмурился, и в солнечно-красном мареве увидел распластавшегося на асфальте Рубена. Это последний знак, решил я.

– И отрет Бог всякую слезу с очей их!..

Стрелки показывали, что прошел час. Хватит со старика Теренса, пора вернуться в магазин и помочь Синтии, очень уж много дел сегодня.

– Где тебя носило? – змеиным шепотом спросила она, чтобы не услышала пожилая пара, разглядывающая мебель.

Я затруднялся с ответом.

– Мне надо было… Я ходил… Брайони…

Синтия прикрыла глаза и раздраженно выдохнула.

– Ты же не додумался за ней шпионить?

Пожилые посетители взглянули на нас и решили молча уйти.

– Да, – сказал я. – Да. Я шпионил. Но я же уже здесь, разве нет?

– Не знаю. Разве да? Ты здесь, Теренс? – это «здесь» было подчеркнуто вздыманием бровей.

– И как это понимать?

Синтия сделала вдох, готовясь разнести меня в пух и прах, но передумала. Ее голос смягчился. Брови опустились. Она уставилась туда, где еще пару секунд назад стояли старики-покупатели.

– Никак, Теренс. Никак. Мне просто кажется, что тебе нужно с кем-нибудь поговорить.

– С кем-нибудь? С кем? О чем?

– С кем-то посторонним. С психологом, который знает, как работать с утратой, например. С кем-то незнакомым, кому ты смог бы открыться. Мне иногда помогает, после того как Хелен… Знать, что можно вечером в четверг пойти куда-то, сесть, выговориться, выставить себя на посмешище…

– Нет, – ответил я. Сама мысль о том, чтобы сидеть на пластиковом стуле в помещении, наполненном брошюрками о психическом здоровье и запахом дрянного растворимого кофе, и беседовать с незнакомцами – нет, это отвратительно. – Нет, вряд ли.

Она с надеждой улыбнулась.

– Может, ты бы поговорил со мной. Ты со мной, а я с тобой. Может, это нам обоим помогло бы. Знаешь, нездорово все держать в себе. Если игнорировать эмоции, из них может вырасти монстр. Надо почаще открывать двери. Впускать свежий воздух.

Я сел на деревянный табурет, а Синтия осталась в кресле.

– Может быть, – сказал я. Это было тусклое, но искреннее «может быть». Слабое эхо прежнего Теренса, того Теренса, который знал, что такое хороший совет, и умел его принимать.

– Он был очень добрым мальчиком, – сказала она, улыбаясь тем шире, чем глубже грусть проникала в ее глаза.

– Да, – ответил я. – Бывал.

Она хихикнула.

– Я помню, он пришел ко мне в бунгало и спросил: «Бабушка, а зачем тебе все эти веточки в вазочках?» И я дала ему книгу полистать. Энди Голдсуорти. Помнишь? Ему понравились ледяные скульптуры. «Вот это класс! Как он это сделал?» Странно, да? Это же было всего пару месяцев назад. В воскресенье. Он просил после еды ириску, да? Ох, он так и не стал слишком взрослым для этих ирисок!

– Нет, – сказал я, изо всех сил пытаясь вспомнить то воскресенье. – Нет, не стал.

Синтия весь вечер рассказывала байки и истории этого безвозвратно израсходовавшего себя мира. Я смеялся, кивал, поддакивал, но добавить мне было нечего. По правде говоря, я был слишком занят мыслями о тебе и молился, чтобы с тобой ничего не случилось.

Мои молитвы были услышаны. Ты вернулась без пяти пять, одна, в целости и сохранности, ненавидя меня ни больше ни меньше, чем когда уходила.

– Мы с твоим отцом неплохо поболтали, да, Теренс? – сказала Синтия, встретив тебя в прихожей.

– Да, – сказал я. – Неплохо.

Синтия вытаращила глаза и закивала, излишне активно подтверждая мои слова.

Ты, к бабушкиному удовольствию, улыбнулась.

– О, – сказала ты. – Хорошо. Я рада.

Кажется, больше ничего.

Потом ты неспешно пошла наверх, прочь от нас, а Синтия все шептала, безуспешно пытаясь все уладить.

– Видишь, волноваться не о чем. Все с ней в порядке. Она сама вернется в лоно семьи. Давай, Теренс, будь умницей. Иди-ка завари нам чаю.

Если ты всегда была мечта, а не ребенок, то Рубен был темным ночным сновидением, не поддающимся осмыслению. Я изо всех сил пытался посоревноваться с Синтией по количеству историй, отчасти и потому, что Рубен никогда меня близко не подпускал. Я старательно собирал возможные подсказки, кусочки вещественных доказательств, никогда не дававших мне полной картины – короткие отзывы учителей, невнятные односложные слова, исходившие из недр его горла, звук его шагов из комнаты, друзья, которых он навещал, но о которых никогда не рассказывал. Хотя бывали моменты, когда мне удавалось понять, что у него в голове. Один случай я помню очень хорошо. Когда же это произошло?

Ты готовилась к школьному концерту, так что тебя дома не было. Получается, была среда, так? Да. Помнится, это случилось за неделю до вашего четырнадцатилетия. Да. Точно. Остальные подробности я помню намного лучше.

Я сидел в магазине, догадываясь о присутствии Рубена только по звукам. Вот щелкнул его ключ, вот тихо хлопнула, закрываясь за ним, входная дверь. Помню, именно тогда я спросил: «Как прошел день?», ну или что-то такое же незначительное. Он не ответил. Обычное дело. Видимо, он находился где-то в своем мире. Ну или просто меня игнорировал. В общем, что бы там ни было, я не придал значения. У меня был свой кошмар, я пытался отреставрировать бюро. Спустя какое-то время я услышал его шаги, он вышел из комнаты и пошел в ванную, а потом до меня донесся звук льющейся воды. Он открыл кран на полную.