Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Ключи судьбы

• Название: Княгиня Ольга. Ключи судьбы
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Жанр: Историческая литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-106780-9

Киевский воевода Мистина, заключая ряд с плеснецким князем Етоном, был уверен, что тот оставит земли в наследство сыну княгини Ольги, подрастающему Святославу. Таков уговор! Однако лукавый старик, которому верховный бог Один дал три срока человеческой жизни, решил обхитрить злую судьбу, так и не даровавшую ему собственных детей. Взяв на воспитание лесного найденыша, Етон сделал его своим тайным орудием. Вот только старый князь не сумел просчитать всех последствий… И теперь не только соперникам, но и ему самому и юной его красавице-жене, ходящей по краю смерти, предстоит пройти немало будоражащих испытаний…

---

– Я сказал – Лют Свенельдич. Видно, тихо сказал, ты недослышал.

– А… Экий ты бестолковый…

– Прости…

Лют наблюдал за этим, не зная, обижаться ему или смеяться. Как Семирад кричал «Лют Свенельдич», он слышал сам, еще из сеней. Просто Старый Йотун – так его звали в Киеве – уже глух как пень. Помирать пора лет двадцать как, уши небось землей заросли. А все туда же – взмостился на престол да засел намертво, паучьими лапами своими вцепился. Как клещ – если отодрать, то только без головы.

Ошибка старика была не так уж удивительна: Лют очень походил на старшего брата. Ростом, правда, так и не дотянул: Мистина на голову возвышался над всеми в дружине, а Лют был, может, на два-три пальца выше среднего. У Мистины глаза были серые – как и у его матери, на носу горбинка от старого перелома; у Люта нос остался прямым, а глаза были ореховые, как у их отца. Разницу в очертаниях лиц – у старшего оно было чуть круглее и шире, у младшего брата более вытянутое и худощавое, – Етон своими подслеповатыми глазами едва ли мог разглядеть.

С той их встречи с Етоном плеснецким миновало шесть зим. Лют успел побывать здесь еще четыре раза. И всякий раз, завидев его перед своим престолом, старик неизменно вспоминал тот случай и допытывался, хитро прищурясь:

– Ты кто? Который Свенельдич – старший или младший?

И все прикидывался, как дитя шаловливое, будто не понимал, кто из Свенельдичей перед ним.

– А я-то думал, только старики вниз растут, а тут и молодые тоже, – приговаривал он. – Ты с первого-то раза куда как усох! Может, поливать надо? А, Стеги? Поливать?

«Ох ты раздряба старая! – думал Лют. – Жумал он! – Шамкая беззубым ртом, Етон уже совсем плохо произносил многие слова. – Мозги куры склевали!» И с терпеливой улыбкой повторял: я младший сын воеводы Свенельда, Лют. Нет, не воевода киевский, не боярин Ингоря покойного. Брат его.

Был бы тут сам Мистина, он бы нашел достойный ответ на неуклюжие вышучивания старого пня! Младший Свенельдов сын был неглуп, но не так сообразителен и боек на язык, как старший. Для рожденного от простой челядинки он добился очень многого, но полностью сравняться с сыном ободритской княжны даже не мечтал. Само то, что он стоит здесь, гордый княжьим доверием торговый гость, в хорошем кафтане с серебряным тканцем и с рейнским мечом-корлягом у пояса – плод доброй воли старшего брата.

Мистина родился от единственной законной жены воеводы Свенельда – Витиславы, дочери ободритского князя Драговита. Его полное имя – Мстислав – было взято из материнского рода и напоминало об этом весьма почетном родстве. Витислава умерла вторыми родами, когда ее первенцу было шесть лет. Больше Свенельд не женился – говорил, лучше той жены не будет, а хуже ему не надобно. Уже в зрелые годы он обзавелся двумя детьми от челядинок своего двора: от Милянки родился Лют, а от Владивы, уличанки-пленницы, – дочь Валка. Мистина к тому времени был уже взрослым парнем, лет семнадцати, побратимом Ингвара и сотским его ближней дружины. Когда Люту исполнилось десять, Свенельд с младшими домочадцами перебрался жить в Деревскую землю: князь отдал ему право собирать дань в обмен на обязательство держать древлян в повиновении. Там Лют прожил несколько лет – до смерти отца. В то лето, когда погиб Свенельд, а древляне убили Ингвара, Лют был с товарами в Царьграде. И вернулся как раз в то время, когда его брат собирал войско для войны с древлянами.

По закону Лют после смерти отца получил свободу, но никакого наследства ему не полагалось. Сводный брат мог выставить сына челядинки на средокрестье дорог – как со многими и бывало. Однако Мистина взял его в дом, приблизил к себе и разделил все заботы и тревоги последующих лет – но и плоды побед тоже. Казалось, ни разу он не вспомнил о том, что Лют ему не ровня.

Деревская земля вновь была покорена, но семья Свенельда на разоренные войной берега не вернулась. С тех пор Лют жил в Киеве, возле брата, и выполнял его поручения – по большей части они касались сбыта княжеской и воеводской доли дани. Приезжая зимой торговать с волынянами и мораванами в Плеснеск, каждый год он ждал, что уж в этот раз старик Етон окажется умершим. О проклятии Вещего и даре Одина знал весь белый свет. Но неужто Етон и вправду задумал жить сто лет?

Если бы Люту кто заранее рассказал, что на самом деле задумал старый паук, он бы ни за что не поверил. Ври, как говорится, да не завирайся…

Хмурое зимнее небо будто втягивало обратно скупо посланный свет, возчики погоняли утомленных лошадей. Более трех седмиц – с предзимья, как встал санный путь, – обоз пробирался с востока на запад: через земли полян и древлян, через верховья Рупины, Тетерева, Случи и Горины, через русский Веленеж к волынскому Плеснеску. Веленеж был последним городцом, подчиненным киевским князьям – ныне Святославу и матери его Эльге. За ним начинались владения Етона, которого киевские русы называли Старый Йотун и говорили о нем как о выходце из преданий. Как о последнем йотуне, задержавшемся среди людей, когда все его племя ушло в свой ледяной мир.

Позади был долгий зимний путь по Моравской дороге. За последние пять-шесть лет по приказу княгини Эльги от Киева до Веленежа через каждый переход были выстроены погосты: в них ночевала дружина, ходящая по дань, и там же останавливались торговые гости, едущие на запад. После Веленежа погостов не было, дальше приходилось искать ночлега в тесноте гостиных дворов и придорожных весей. Дважды, из-за дурной погоды и разных затруднений не успев добраться до жилья, ночевали прямо в снегу у костров. Все, от именитых торговых гостей до последнего обозного холопа, жаждали наконец очутиться на месте и отдохнуть, расслабиться в тепле, отоспаться наконец.

«Неужели и теперь Етон все еще жив?» – недоверчиво думал Лют, глядя, как яснеют в хмуром зимнем небе очертания детинца на высокой плеснецкой горе. Когда он прошлой зимой дома сообщил брату, что Етон еще скрипит, тот хлопнул себя по коленям и рассмеялся.

Если бы Лют знал, что его ждет, это «еще жив» показалось бы пустяком…

– Опять будет допытываться, с чего это ты помолодел! – усмехнулся Вальга, двадцатилетний сын воеводы Асмунда, будто прочитав его мысли.

– Нынче не станет. – Лют скинул варежку и сосредоточенно подсчитал на пальцах. – Мистиша в первый раз к нему ездил в зиму перед походом на Дунай. А тому будет шестнадцать лет. Стало быть, в ту зиму ему было столько же, сколько мне сейчас.

– Не помолодеть тебе больше! – Вальга засмеялся. – Вот теперь старичок тебя признает наконец!

– Теперь, скажет, тот самый ко мне приехал, родной мой! – захохотал его младший брат, Торлейв. – Берегись, еще целоваться полезет!

– Тьфу на тебя! Я лучше с ежом поцелуюсь!

Киевский обоз уже втянулся в плеснецкое предградье. Зарытые до половины в землю, избы почти по соломенные кровли прятались в снегу, и дым из окошек тянулся будто из подземелья. Не верилось, что всего-то сотня шагов отделяет от знакомого крова мораванина Ржиги, державшего гостиный двор.

– Эй, глядите! – Ехавший во главе обоза Сватята обернулся и взмахнул звенящей варяжской плетью, прерывая хохот боярских сыновей. – Свенельдич! Ты гляди, чего нагородили!

Лют, тоже верхом, пустился вдоль длинного ряда груженых саней и догнал его. Бросив взгляд вперед, на город, невольно придержал коня и концом плети сдвинул шапку на затылок.

Все эти шесть лет Лют наблюдал, как от зимы к зиме укрепляется город на высоком холме – как растут валы, обнимающие весьма обширное пространство, как поднимаются на них бревенчатые стены. Внимательно осматривал укрепления и старательно запоминал, чтобы потом, вернувшись домой, рассказать обо всем брату.

– У нас даже в Киеве таких стен нет! – горячился Лют. – Только что сами горы крутые, а валы чуть не от самого Кия остались, не подновлялись с тех самых пор. Етон-то не дурак, о себе заботится. Его теперь так просто не возьмешь. Ты бы поговорил с княгиней…

– Не нужны стены тому, у кого есть мечи верной дружины, – улыбался Мистина.

Он догадывался, что с годами Етон мог пожалеть о заключенном договоре. Но пути назад у старика не было – он целовал меч в плеснецком святилище, а потом подтвердил клятву перед всем княжьем и боярством Волынской земли. Ради чего ему покрывать себя позором в глазах людей и богов – ведь своих родных наследников у него на восьмом десятке лет не прибавилось. «Хоть сиди он на яйце утином, как в сказке, а сынка себе не высидит!» – говорила Эльга. Поэтому укрепление стен кияне относили на счет старческой подозрительности.

Но о строительстве в Плеснеске Мистина слушал охотно, и в серых глазах его отражалось непритворное внимание. Поэтому, увидев, что за минувшее лето валы покрылись каменными плитами, Лют тут же вспомнил о брате. И цепким взглядом охватил увиденное: высоту плит, протяженность одетых в каменный доспех валов. Будет время – посмотрим поближе…