Алексей Федяров - Невиновные под следствием

• Название: Невиновные под следствием
• Автор: Алексей Федяров
• Жанр: Юриспруденция и право
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-9614-3112-4

Как вести себя на допросе, что делать, если вам подбросили что-то запрещенное, как обжаловать несправедливый приговор, какие российские правозащитные организации могут помочь и как обращаться в Европейский суд по правам человека? Алексей Федяров, глава правового департамента фонда «Русь сидящая», объясняет, как действовать тем, кто стал жертвой несправедливости. Автор рассказывает, как и почему российские суды выносят несправедливые и необоснованные приговоры и каким образом силовики фабрикуют и фальсифицируют уголовные дела. Анализ проводится по трем категориям: о наркотиках, экономических и политически мотивированных делах – в том числе самых последних, связанных с событиями в Москве летом 2019-го (дела Голунова, Котова, Устинова и др.). Вместе с известными правозащитниками и адвокатами, такими как А. Левинсон, А. Абгаджава, С. Бадамшин, И. Новиков и др., автор обсуждает нынешнее состояние правовой системы и тенденции ее развития. «Противостоять произволу можно и нужно, – считает Алексей Федяров. – Сохранить себя, изучить предмет и не бояться – вот что важно».

---

Зависимость в отсутствие терапии – страшное зло.

Но страшнее другое. Настоящее зло в том, что осудить по наркотическим статьям можно любого.

Обыденное зло

Мы автоматически произносим «подкинули» или «подбросили», когда слышим, что человек задержан и избит полицейскими, а вменяют ему хранение или сбыт наркотиков. Привыкли к такому. В прессе и социальных сетях масса инструкций: как вести себя при задержании и досмотре, как спасаться, чтобы не стать очередной жертвой произвола силовиков.

Инструкции могут работать, а могут быть бесполезными – важно не это, а тот факт, что они вообще стали нужны. На руководства такого рода появился социальный запрос, причиной чему стала критичность количества фейковых уголовных дел, очевидных своей искусственностью. Бывает, высокие руководители хмурятся и даже стучат по столу, но ни признание наличия проблемы, ни обещания ее решить, ввести системы контроля и ответственности ситуации не меняют. Бог оперативной работы – статистика, и именно ей в жертву чаще всего приносятся судьбы, а порой и жизни. Есть еще важнейший фактор – корысть. Устранение человека путем лишения его свободы заманчиво своей простотой и доступностью, спрос на это будет всегда, пока есть люди, споры между ними и тюрьма.

В исправительных колониях России сейчас содержится чуть более 550 000 человек. Из них по статьям, связанным с наркотиками, отбывает наказание около 138 000. Это – статистика Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), и она крайне сомнительна. Дело в том, что ФСИН учитывает осужденных в качестве отбывающих наказание за наркотические преступления только в тех случаях, когда эти преступления основные, то есть указаны первыми в приговоре. Если человек осужден, к примеру, за кражу и хранение наркотиков, он в показателях ФСИН указан как отбывающий наказание за кражу.

Но и приведенный показатель крайне велик. Это очень много – почти 25 % общего числа осужденных. Аналогичные данные применительно к лишенным свободы женщинам еще выше – примерно 32 %. И их становится больше, и мужчин, и женщин. Почему же так сложилось?

Проблема многогранна, но первое, на что обращает внимание большинство практиков, – чрезвычайно низкие требования судов к доказательствам по наркотическим статьям Уголовного кодекса.

В 2018 г. судами вынесено 27 оправдательных приговоров на почти 100 000 уголовных дел по «народной» статье [4]. Это – ничтожная толика, не отображающая действительного состояния дел.

Позиция судов порождает свободу фальсификации доказательств силовиками, подбросы наркотиков (что на профессиональном сленге называется «вмонтированием»), безумное количество потребителей, осужденных к лишению свободы за надуманный сбыт ради статистических показателей. Это приводит к общей сакральной убежденности в том, что никто и ничто не поможет в схватке с государством. Фоном развиваются процессы крайнего ужесточения наказаний за преступления, связанные с хранением и оборотом незначительного, едва превышающего разовую дозу, количества наркотиков. Важно и то, что, имея подобные возможности для достижения статистических показателей, правоохранительные органы фактически сняли с повестки борьбу с реальным наркотрафиком. Примечательно, что число уголовных дел о преступлениях, связанных с контрабандой наркотиков, снижается и стало практически ничтожным: на одно дело о контрабанде приходится около тысячи дел об обороте наркотиков внутри страны.

Правоохранителей привлечь к ответу сложно. И не только потому, что они грамотно выстраивают планы и умело уклоняются от изобличения. Отнюдь, порой они действуют топорно и явно. Тем не менее уголовные дела в отношении недобросовестных полицейских, а чуть ранее и сотрудников Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков всегда были товаром штучным. Это обусловлено двумя сквозными факторами.

Во-первых, система, создавшая максимально комфортные условия для фальсификации доказательств, сопротивляется возбуждению уголовных дел в отношении своих представителей. Да, когда возбуждение уголовного дела состоялось, машина быстро добирает репрессивность до обычного уровня, но добиться такого процессуального решения и предъявления фальсификаторам обвинения – сверхзадача.

Во-вторых, сами сотрудники правоохранительных органов, которых привлекают к ответственности, уверены, что поступали незаконно, но правильно. Мы же не кому-то там «вмонтировали», а наркоману (бандиту, убийце). Это пресловутый жегловский кошелек как метод против Кости Сапрыкина, это «вор должен сидеть в тюрьме». Образ, созданный Владимиром Высоцким в фильме по роману Вайнеров «Эра милосердия», слишком убедителен и притягателен, он многое позволяет себе объяснить. Хотя роман о другом – о том, что так нельзя, но моральные конструкты Володи Шарапова слишком хрупки в сравнении с жегловскими. Наказания без вины не бывает.

Задумываться всерьез полицейские начинают лишь тогда, когда оценивают сроки предполагаемого лишения свободы применительно к себе, если задерживают их самих.

Какова мотивация сотрудников полиции? Чаще всего – показатели работы. Система учета статистических показателей в МВД – устаревший бюрократический механизм, имеющий мало общего с фактической криминогенной обстановкой. Вкупе с невысоким профессиональным уровнем полицейских, покровительством прокуратуры и судов потребность «давать цифры» неминуемо приводит к фальсификациям.

Фальсификация уголовных дел о наркотиках – это не только примитивные подбросы. Это подстрекательство и провокация со стороны сотрудников правоохранительных структур, создание видимости наличия доказательств преступной деятельности и безосновательное производство оперативно-розыскных мероприятий.

Суды в России – операторы легалистических производств, которые лишь верифицируют выводы оперативных и следственных органов. Принципиально верно утверждение, что главная проблема правоприменения – отсутствие суда как органа, разрешающего спор.

Излюбленный ответ всякого судьи или прокурора на вопрос: «Почему вы не проверили признаки подстрекательства и провокации со стороны сотрудников полиции или ФСБ, наличие оснований для производства оперативно-розыскных мероприятий и в целом соответствие процедур их проведения закону?» – состоит в том, что суд и прокурор в суде ограничен в изучении секретных материалов дел оперативного учета. Это и есть главный миф, который обеспечивает безнаказанность оперуполномоченного при фальсификации уголовных дел.

Прокуроры, как представители стороны обвинения, не заинтересованы в изучении дел оперативного учета, они ограничиваются ходатайствами о допросах оперуполномоченных. Суд их просьбы охотно удовлетворяет, а потом выслушивает их формальные ответы о том, что основания для производства оперативно-розыскных мероприятий имелись. Однако суды очень не любят ходатайства стороны защиты об изучении самих оперативных дел и выяснении, насколько эффективно был осуществлен контроль за деятельностью правоохранительных структур, не имелось ли признаков фальсификации уголовных дел, в полном ли объеме рассекречены и представлены следователю и в суд материалы в отношении подсудимых. Между тем именно изучение этих материалов необходимо всегда, когда имеются основания говорить о фальсификации уголовных дел. В некоторых случаях в делах оперативного учета скрываются данные о непричастности человека к совершению преступления. Оперуполномоченный уверен, что никто – ни суд, ни прокурор, ни адвокат – этих материалов не увидит.

Ссылки на секретность смешны. Судьи без усилий и оснований закрывают и засекречивают процессы, когда по каким-либо причинам не хотят присутствия на них журналистов или общественных активистов, требуют, изучают и приобщают к делам любые секретные материалы, если этого просит прокурор.

В постановлении по делу Mirilashvili v. Russia, № 6293/04, от 11 декабря 2004 г., рассматривая доводы жалобы о том, что национальный суд отказал в изучении материалов оперативно-розыскной деятельности, и признавая этот отказ недопустимым, ЕСПЧ указывает: «В состязательном процессе должны рассматриваться не только доказательства, имеющие непосредственное отношение к фактам этого дела, а также другие доказательства, которые могут относиться к допустимости, достоверности и полноте последних» (§ 200 постановления Mirilashvili v. Russia

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.