Джессика Броуди - Небо без звезд

• Название: Небо без звезд
• Автор: Джессика Броуди
• Жанр: Зарубежная фантастика
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-17725-3

«Эта система с ее тремя прекрасными Солнцами и двенадцатью пригодными для жизни планетами могла стать для жителей гибнущего Первого Мира новым домом», – гласит летопись. Пятьсот лет назад планета-колония Латерра и вправду сулила надежду на счастливую жизнь. Однако история повторяется: правящая династия пирует во дворце, а бедняки голодают, не имея крова над головой. Но народное терпение не бесконечно, и довольно одной искры, чтобы на планете разгорелся бунт. Такой искрой становится известие об убийстве маленькой инфанты… На Латерре воцаряется хаос, и в эти страшные дни судьба сводит вместе троих молодых людей, почти подростков, которые никогда бы не встретились в мирное время. Юная воровка Шатин хочет навсегда покинуть нищую родину и ради этого становится шпионкой. Офицеру Марцеллу, принесшему клятву верности Режиму, прочат в будущем пост командора. Алуэтт живет в приюте подземной Обители и мечтает стать хранительницей тайной библиотеки. Эти трое еще не знают о том, какие роли уготованы им в опасной игре под названием революция… Впервые на русском!

---

– И что же вы сделали?

Генерал подался к нему, словно задумал поделиться страшной тайной:

– Я так стиснул зубы, что задний коренной треснул аж до самой десны. И провел остаток дня в Медцентре. Сказал там, что за обедом мне попался пережаренный кусок баранины.

Марцелл засмеялся, ему сразу полегчало.

– Со временем становится проще, – продолжал дед. – Насмотришься на мертвецов и постепенно перестанешь видеть в них людей, а начнешь воспринимать их как… просто тела.

В памяти Марцелла всплыло вдруг некое событие, случившееся почти три месяца тому назад. Он как наяву увидел пустые глаза деда после того, как тот забирал останки двенадцати мужчин и одной женщины, посланных патриархом убить королеву Альбиона. Повстанцы Юэсонии в конечном счете выиграли войну, но то покушение провалилось.

Марцелл знал, что погибшие солдаты для деда – не просто тела.

Особенно один из них.

– Но, grand-père[12], – судорожно вздохнув, начал он. – А как быть, если ты хорошо знал этого человека? Вдруг это кто-то из твоих близких?

По тому, как прищурился генерал, Марцелл понял, что ступил на топкую почву. Но отступать он не желал. Рано или поздно его дед скажет, что произошло. Должен ведь сказать?

Юноша попытался облизнуть губы, но язык был сухим, как песок.

– Естественно, я говорю не о своем отце, – пояснил он. – Его я едва помню. Но когда вы увидели тело командора Вернэ…

Взгляд деда мгновенно замкнулся. Словно штору задернули.

– Уже больше половины второго, – проговорил он, снова взявшись за телеком и мазнув пальцем по экрану. – Тебе пора в морг. Я отправлю сообщение инспектору Лимьеру, предупрежу его, что ты не успеваешь вовремя приступить к своим обязанностям на Восхождении.

Марцелл искал в глазах деда следы той открытой улыбки, которую видел минуту назад. Но от нее уже ничего не осталось. Она утонула в тени. Словно бы планета прошла перед Солнцем и заслонила его.

Марцелл с детства учился различать сложную мимику морщинистого, обветренного лица деда. Подобно первооткрывателю, составляющему карту причудливого рельефа неведомой земли, мальчик запоминал каждую складку, каждый мускул, мельчайшие их движения и значения этих движений. Он поднаторел в том, чтобы распознавать редкие мгновения открытости и откровенности и, что было важнее, слишком частые моменты, когда дед замыкался в себе. Буквально запирался на множество замков и засовов.

Сейчас засов был тяжел и неподвижен, словно бы отлит из пермастали.

Нельзя было произносить имени Вернэ.

– Разумеется, сударь, – сказал Марцелл, вставая. – Я сейчас же отправляюсь в морг, а оттуда на Зыбун. – Он сглотнул и двинулся к выходу. А уже возле самой двери оглянулся и добавил: – И прошу меня простить.

Генерал мотнул головой, задержал на внуке холодный взгляд темных глаз:

– За что?

Но Марцелл не ответил. Вышел молча.

Глава 4 Шатин

«Тысяча восемьсот тридцать два очка для Восхождения. Четырнадцать жетонов».

Механический голос щипача отдавался от хлипких стен мертвецкой Медцентра: Шатин сканировала «пленку» первого трупа. Тело принадлежало женщине под сорок лет, возможно фабричной работнице. Скончалась она, судя по почерневшей культе бедра, от гнили. В Трюмах чаще всего умирали от гнили. В Валлонэ из-за недостатка медикаментов даже мелкий порез или царапина запросто могли воспалиться и почернеть. А уж когда гниль проникнет в кровь, то надежды, считай, нет.

Щипач пискнул, сообщив, что очки и жетоны успешно сняты со счета, и Шатин двинулась дальше, поднырнув под носилки, чтобы датчики движения не активировали микрокамеры охраны. Она столько раз занималась этим невеселым делом, что точно помнила, где они расположены. Все тридцать семь штук.

Задержав дыхание, девушка обошла то, что осталось от ноги несчастной покойницы, и оглядела протянувшиеся перед ней длинные ряды трупов, ожидавших, пока их утилизируют – проморозят и истолкут в порошок. Занятие на целую вечность. Мертвых тел тут было столько, что на некоторые носилки их уложили сразу по два. Шатин заметила мужчину вовсе без пальцев на ногах и сразу поняла, что это работа отцовской шайки «Клошаров». Ясное дело – не хотел отдавать долги. Все трупы уже начали разлагаться: плоть подгнила, рты и глаза запали – хотя, насколько знала Шатин, пролежали они здесь меньше суток.

Обычно очки для Восхождения и жетоны снимались со счетов через тридцать часов после смерти: за это время Министерство успевало зарегистрировать кончину и удалить досье из Коммюнике. Отец Шатин много лет назад сообразил, что эти очки и ларги можно перехватить и сбыть тем, кому они нужнее, и поручил это неприятное занятие младшей дочери.

«Ох, – подумала девушка, – если бы работники морга, внося сюда трупы, хотя бы закрывали им глаза. Ужасно, когда мертвецы таращатся на тебя, словно умоляя о пощаде».

Шатин перешла к следующему телу – молодой женщины, вернее даже девушки, – и поднесла щипач к ее запястью, к почерневшему квадратику «пленки». Устройство моргнуло, анализируя данные.

«Пятьдесят два очка для Восхождения, четыреста двенадцать жетонов».

Услышав цифры, Шатин моргнула и присмотрелась к девушке, старательно избегая взгляда открытых невидящих глаз покойницы. Она была худой – среди третьего сословия редко попадались толстяки, – но стопы и щиколотки умершей опухли, раздулись, как будто весь жир с тела стек вниз. Руки и ноги были сплошь в багровых пятнах, а характерный след на шее наводил на мысль, что кто-то пытался ее задушить.

Шатин сжала губы, сдерживая тошноту. Симптомы были ей знакомы. Она видела такое у молодых женщин, стоявших перед борделями крови.

У девушки на носилках набралось мало очков для Восхождения, – может быть, она, как и Шатин, презирала назначенную Режимом работу и сама пыталась пробиться в этом мире. Пропагандируемый Министерством «Честный труд за честный шанс!» явно ее не вдохновлял. Только она, вместо того чтобы воровать и мошенничать, как Шатин, продавала питательные вещества из своей крови. Ход ее мыслей, в общем-то, был понятен. На ларги можно приобрести какую-никакую еду. А это означает, что ты и твоя семья доживете до завтра. К сожалению, очень многие девушки – как и эта – перегибали палку. Слишком много крови продавали борделям. Не понимали, что все это до поры до времени.

Нечестный труд за бесчестную смерть.

Шатин пробрала дрожь, и она поспешно отвела глаза от лица девушки, совсем еще юного. К счастью, щипач как раз издал гудок, и можно было переходить к следующему трупу.

Шатин погладила ладонью полу плаща, ощутив, как приятно оттягивают карманы краденые безделушки. Это было нужно ей, чтобы убедить себя: сама она ни за что не закончит свои дни, как эта девушка, лежащая сейчас в ветхом здании морга перед стервятницей, крадущей заветные ларги.

Следующий труп был мужским и много старше двух первых. Кожа вокруг глаз сморщилась и обмякла много лет назад. В длинных темных волосах и бороде блестела седина. А кончики пальцев были черными, с множеством мозолей. Наверное, шахтер? Из тех, кто чуть ли не всю жизнь проводит под землей, добывая драгоценные металлы и минералы для обрабатывающих фабрик.

Он был в лохмотьях, заскорузлых от въевшейся пыли. Шатин пришлось сдвинуть ему рукав, чтобы добраться до «пленки». Она терпеть не могла дотрагиваться до мертвецов.

Она приставила щипач к «пленке» и стала ждать, отвернувшись к стене, чтобы не смотреть на него. Подсчет что-то затянулся, и девушка снова повернулась, проверяя, точно ли устройство касается «пленки». И тут счетчик тихонько запищал, объявив: «Ошибка. Ноль очков. Ноль жетонов».

Шатин отскочила от покойника, чуть не выронив машинку. И приказала себе не смотреть туда. Уговаривала себя двигаться дальше, поскорее закончить работу и уйти, но не удержалась. Взгляд ее как магнитом притягивало к этому человеку.

К заключенному.

Точно, каторжник! Только арестованным и сосланным на Бастилию полностью обнуляли счета. Она лишь сейчас заметила цвет его рваной, протертой одежды. Голубая арестантская роба. Ну точно, бедняга скончался на Бастилии. Умер осужденным.

Но как он попал сюда?

Поскольку на спутнике Латерры умирали многие, там имелся собственный морг, и трупы обычно утилизировали прямо на месте. Все знали, что пожизненный срок на Бастилии – это совсем недолго. Условия жизни там были еще хуже, чем в Трюмах.

Шатин обошла носилки, прижимаясь к их краю, взглянула с другой стороны.

Она прекрасно понимала, что делать этого не следует, но руки словно бы действовали сами по себе. Она должна была увидеть все своими глазами. Узнать наверняка.

Медленно закатав другой рукав, Шатин судорожно ахнула при виде аккуратного ряда серебряных пупырышек на руке мужчины. Такие татуировки делали в тюрьме.

Пожизненное клеймо. Даже те, кто отбыл срок и дожил до освобождения, были помечены навсегда.