Энн Пэтчетт - Предчувствие чуда

• Название: Предчувствие чуда
• Автор: Энн Пэтчетт
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-00131-178-2

Врач-биолог Марина Сингх отправляется в Бразилию на поиски своего бывшего научного руководителя. Исчезнувшая при загадочных обстоятельствах доктор Аника Свенсон жила в племени лакаши в глубоких джунглях Амазонии и занималась разработкой революционного препарата от бесплодия. Посланный на поиски пропавшей исследовательницы коллега умер, не обнаружив ее. Марине предстоит в самом сердце тропического леса искать ответы на опасные вопросы и разгадывать мрачные тайны – пропавшей исследовательницы, умершего коллеги, фармацевтической компании, в которой она работает, и даже свои собственные. «Предчувствие чуда» – одновременно приключенческий роман и философская притча. Как далеко мы готовы зайти в стремлении перехитрить природу? Любые ли жертвы оправданны, если приносятся ради научных открытий?

---

Мистер Фокс был явно в восторге от хитроумной машинки.

– Он заряжен и готов к работе. Свои номера я уже записал в список контактов. А вот инструкции. Можешь изучить в самолете.

Марина полюбовалась нарядным серебристым корпусом. Прямо хоть начинай снимать на это чудо техники документальную короткометражку про отважного фармаколога, отправляющегося на далекую Амазонку!

– Спасибо, мне наверняка пригодится.

– Продавец сказал, что можно звонить хоть из Антарктиды.

Марина удивленно взглянула на мистера Фокса.

– Я просто хочу, чтобы мы с тобой не теряли связь. Хочу знать, что там у тебя происходит.

Кивнув, она убрала телефон и инструкции в сумку. С минуту они сидели молча, готовясь к прощанию.

– А эти твои сны… – вдруг сказал мистер Фокс.

– Они прекратятся.

– Но ведь ты продолжишь принимать лариам?

Они купались в потоке света, лившемся сквозь высокие стеклянные стены аэропорта. Почему в аэропортах всегда такие до нелепости высокие потолки? Чтобы создавать у пассажиров соответствующее настроение перед полетом?

Мистер Фокс смотрел на Марину серьезно и требовательно.

– Конечно, – ответила она.

Он вздохнул и взял ее за руку.

– Вот и хорошо. – Шеф сжал ее пальцы. – Хорошо. Тебе, наверное, нелегко справиться с искушением выкинуть эти таблетки в мусор, если от них такие сны. Я не хочу, чтобы ты там… – Мистер Фокс запнулся.

– …подцепила лихорадку, – закончила за него Марина.

Мистер Фокс вдруг принялся ощупывать руку Марины, словно желая досконально исследовать ее форму. Рука была левая – он сидел с левой стороны. Кончиками пальцев мистер Фокс провел по ее безымянному пальцу, словно надевал кольцо. Только кольца не было.

– Прилетишь туда, выяснишь все, что сможешь, и сразу назад. – Он заглянул ей в глаза. – Обещаешь?

Марина пообещала. Мистер Фокс все еще не отпускал ее безымянный палец. Ужасно хотелось спросить – что это означает, то ли самое, о чем она думает? Но вдруг она ошибается? Марина понимала, что ответа «нет» сейчас просто не вынесет. Они вышли из машины. Миннесотское погодное чутье тут же подсказало Марине, что столбик термометра упал ниже нуля. Впрочем, на завтра обещали плюс сорок. Таково непостоянство весны. Мистер Фокс вытащил из багажника чемодан, поцеловал Марину и еще раз потребовал пообещать, что она будет вести себя осторожно и быстро вернется домой. А потом сел в машину и уехал.

Марина стояла на ледяном ветру и глядела на удаляющиеся габаритные огни, пока те не затерялись среди других машин. Войдя в здание аэропорта, она водрузила чемодан на выстроившиеся шеренгой сиденья, расстегнула молнию на чехле и, вытащив телефон, зарядное устройство и инструкции, пошарила внутри. Марина и вправду ожидала найти кольцо. Кроме как в чехол Фокс никуда не мог его спрятать. Если ее догадка верна – что ж, отлично, тогда Марина позвонит мистеру Фоксу и скажет: да, она согласна стать его женой. Однако даже размотав аккуратно скрученный шнур, доктор Сингх не нашла ничего, кроме свидетельства собственной глупости. Она сложила все назад, а инструкции сунула в сумочку, на случай, если захочется почитать во время полета. Запихнув телефон вглубь чемодана, Марина пошарила руками по аккуратно сложенным блузкам, нижнему белью, паре туфель и вскоре нашла маленькую косметичку, как две капли воды похожую на чехол от телефона. В ней лежали лекарства: аспирин, пептобисмол, амбиен, антибиотики широкого спектра. Марина вытащила упаковку лариама и не глядя швырнула в контейнер для мусора. И тут же подумала: у нее явные проблемы с воображением, если ей никогда даже в голову не приходило, что таблетки можно просто выкинуть.

Увы, кошмары так легко не выбросить; они уйдут, лишь когда в ее крови не останется лариама – и в самолете Марина, спавшая ночью часа три, отчаянно старалась не заснуть. Фирма купила билет бизнес-класса до Майами, а оттуда до Манауса. Просторное кресло приняло Марину в свои объятья, настойчиво предлагая отдохнуть. В семь тридцать утра сидевший рядом мужчина в темно-сером костюме попросил у стюардессы «Кровавую Мэри». Интересно, подумала Марина, летел ли Андерс бизнес-классом и дали ли ему мобильный телефон с джи-пи-эс? Вряд ли. В воздухе слегка запахло водкой и томатным соком. Марина прикрыла глаза и увидела мистера Фокса. Он держал ее за безымянный палец и призывал вернуться домой. Марина тут же проснулась.

Жену мистера Фокса звали Мэри. Она умерла от неходжкинской лимфомы в пятьдесят пять лет. В том году Марина пришла работать в «Фогель». Будь она любительницей психоанализа (а она ей не была), то предположила бы, что, как ни старался мистер Фокс доказать обратное, в Марине его привлекал прежде всего ее возраст, позволявший не бояться повторения былой травмы. Впрочем, это едва ли объясняло, почему он послал ее в Бразилию. На фотографиях – одна висела у мистера Фокса на кухне, другая, где Мэри была с двумя дочерьми, – в кабинете, покойная миссис Фокс выглядела очень симпатичной: широко раскрытые глаза, добрая улыбка, густые волосы пшеничного цвета завязаны узлом на затылке. Мэри преподавала математику в школе в Иден-Прери; там учились и ее дочки.

– Мы не знали никаких проблем с учебой и воспитанием, – сообщил как-то мистер Фокс, взяв в руки фотографию. – Вот Элли, вылитая мать, – он показал на младшую дочь. – Сейчас проходит интернатуру в клинике Кливленда, в радиологии, замужем за учителем английского. А вот Алиса не замужем. – Палец остановился на девочке с более темными волосами. – Она сейчас живет в Риме, торгует на международной бирже. Поехала в Италию, когда училась в колледже Вассара, и поняла, что возвращаться не хочет. Говорит, в душе она итальянка.

Марина вглядывалась в лица девочек. Совсем маленькие – шесть-восемь лет. Трудно было представить их врачом и финансистом. Мэри на снимке была моложе, чем сейчас Марина; она сияла здоровьем, как сияли солнечными бликами речные волны за ее спиной. Сжимая в руках весла, мать и дочки стояли на берегу реки возле перевернутого каноэ и улыбались мистеру Фоксу – сорокалетнему отцу семейства, нажимавшему на кнопку фотоаппарата.

– Я-то думал, что девочки останутся здесь, – вздохнул он, возвращая фотографию на книжную полку. – Что уедут в колледж, а потом вернутся, будут жить неподалеку, выйдут замуж, родят нам внуков. О смерти я тогда почти не думал, но в душе был уверен, что Мэри переживет меня лет на десять. Все шансы были в ее пользу – она ела овощи, много двигалась, была такая общительная…

Он задумчиво постучал пальцем по верху рамки.

– Такая наивность с моей стороны, верно?

Наивность – вот ключ ко всему, вдруг подумалось Марине. Вот Карен – вышла замуж за Андерса и родила ему троих сыновей. Оба верили, что он всегда будет рядом, всегда сможет позаботиться о семье, оба наивно полагали, что никто из них не умрет совсем рано, когда они как воздух нужны друг другу и детям. Предположи они хоть на минуту, что все обернется так, как обернулось, вряд ли отважились бы пожениться. Да и сама Марина появилась на свет из-за наивности матери, поверившей, что любовь пересилит зов родины, и отца, думавшего, что сможет забыть свою страну ради девушки из Миннесоты. Не будь ее родители такими простодушными оптимистами, она бы не родилась. Марина представила отца и мать парочкой прагматичных циников – и кинопленка с ее жизнью начала стремительно крутиться назад, пока маленькая героиня не канула в небытие. Наивность – питательная среда, субстрат для выживания вида, для продолжения рода человеческого. И даже Марине, все это прекрасно понимавшей, померещилось в телефонном чехле предложение руки и сердца от мистера Фокса.

Марина была когда-то замужем, но это, можно сказать, было не в счет. Они поженились на третьем году ее ординатуры, развелись в конце пятого и за два с половиной года практически никогда не просыпались вместе. Если бы не свадьба, хоть и скромная, это было бы просто неудачное сожительство с приятным мужчиной. Марина тогда и сама была наивной, поверив, что они смогут построить семью в такое трудное для обоих время, хотя все знакомые призывали одуматься. Она тоже верила, что любовь все одолеет, а когда этого не произошло, лишилась не только мужа, но и иллюзий. Они с мужем купили в канцелярском магазине комплект бланков для развода, сели за кухонный стол и тихо-мирно все заполнили. Ему досталась мебель в спальне, она взяла себе мебель из гостиной. В порыве великодушия Марина предложила ему забрать кухонный стол и стулья, на которых они сидели; он принял этот дар. В Балтимор прилетела ее мать – помочь подыскать квартиру поменьше и забрать себе самые ненужные свадебные подарки. В тот день Марине больше всего на свете хотелось лечь на диван в гостиной, выпить стакан виски и выплакаться. Но времени не было. За неделю до развода ей стукнуло тридцать. А через шесть часов нужно было вернуться в больницу. В том, что ей захотелось среди бела дня лечь на диван и напиться, был виноват не конец семейной жизни, а конец ординатуры по акушерству и гинекологии. Почти закончив пятилетнюю программу, Марина перевелась на клиническую фармакологию и обрекла себя еще на три года учебы. И хотя мать приехала в Балтимор специально, чтобы поддержать ее после развода, Марина не призналась, с чем порвала на самом деле. Не призналась, что жизнь, которую она разрушила, принадлежала не ей и не Джошу Су, а человеку, которого она даже не знала. Она не рассказала ни про инцидент, ни про расследование. Целый год Марина не говорила, что перешла на фармакологию, а потом сообщила об этом походя, словно о пустяке. Она не рассказала матери про доктора Свенсон.