С. Тюдор - Похищение Энни Торн

• Название: Похищение Энни Торн
• Автор: С. Тюдор
• Жанр: Зарубежные детективы
• ISBN: 9786171269187

В ту ночь, восемь лет назад, моя сестра Энни пропала. Ее искали, но тщетно. Тогда я приготовился к худшему. Однако через сорок восемь часов она вернулась. Энни не хотела говорить, что с ней произошло и где она была… После возвращения сестра стала другой. Это была уже не моя Энни. Я боялся ее и боялся признаться в этом… Чуть больше месяца назад мне на почту пришло письмо. Короткая фраза: «Я знаю, что случилось с твоей сестрой. Это происходит снова». Мне казалось, что исчезновение сестры было самым жутким, самым ужасным из всего, что могло произойти. Но потом я понял: хуже всего то, что она вернулась…

---

– Джереми Хёрст.

Хёрст. У меня слегка дернулся глаз. Ну конечно же! Нужно было догадаться. Меня сбили с толку темные волосы, но семейное сходство было очевидным. В том числе и передавшийся по наследству жестокий блеск в голубых глазах.

– Это все, сэр?

Ударение на слове «сэр». Сарказм. Он хочет меня спровоцировать. Но это было бы слишком просто. Другие дни, напомнил я себе. Другие дни.

– Пока да. – Я повернулся к остальным. – Все живо отсюда. Но если в будущем я увижу, что кто-нибудь из вас хотя бы бросит на землю жвачку, вам от меня избавиться будет сложнее, чем от тяжелой формы хламидиоза.

Двое из них едва смогли сдержать улыбки. Я указал головой на ворота школы, и они побрели в ее сторону. Хёрст какое-то время упрямился, однако вскоре и он вразвалочку пошел за ними. Маркус медлил в нерешительности.

– Ты тоже, – сказал я ему.

Он по-прежнему не двигался.

– Что?

– Не нужно было этого делать.

– Ты предпочел бы, чтобы я позволил ему разбить твой новый телефон?

Маркус устало покачал головой и отвернулся.

– Вот увидите.

5

Мне не пришлось ждать слишком долго.

Был обеденный перерыв. Я сидел за своим рабочим столом, делая пометки относительно уроков и поздравляя себя с тем, что никто в классах, в которых я вел уроки, не умер от скуки и что я не выбросил никого из учеников в окно или не выбросился из него сам.

Как верно заметил Гарри, я не работал учителем уже довольно давно. Не могу не признать, что я чувствовал себя немного заржавевшим. Однако затем я вспомнил слова одного из своих старых коллег: «Работа учителя – это как езда на велосипеде. Навыки остаются с тобой навсегда. И если ты качнешься и почувствуешь, что вот-вот упадешь, – помни, что три десятка детишек только и ждут этого, чтобы посмеяться над тобой и стащить велосипед. Поэтому продолжай крутить педали, даже если не имеешь представления, куда едешь».

Я продолжал крутить педали. К полудню я уже едва не раздувался от самодовольства, гордясь своими успехами.

Разумеется, до бесконечности так продолжаться не могло.

В дверь класса постучали, и внутрь заглянула голова Гарри:

– А, мистер Торн! Рад, что вы здесь. Все в порядке?

– Ну, на моих уроках никто не заснул, так что, полагаю, да.

Он кивнул:

– Хорошо. Очень хорошо.

Однако по его виду нельзя было сказать, что он и правда так думает. Он выглядел как человек, который потерял десять фунтов и наткнулся на осиное гнездо. Он вошел в класс и неуклюже встал передо мной.

– Не хотелось бы говорить вам это в первый же день, однако до моих ушей дошло нечто, что я не могу игнорировать.

«Дерьмо, – подумал я. – Вот оно. Он проверил мое резюме и все понял».

Впрочем, я знал, на что шел. Дебби, работавшая секретаршей в школе, в которой я учил детей английскому до этого, была слегка влюблена в меня, а также, в гораздо большей мере, в дорогие дамские сумочки. В память о старых добрых временах (и об одной такой сумочке) она перехватила запрос Гарри, искавшего для Арнхилльской академической школы нового учителя английского, и перенаправила его мне, присоединив к нему официального вида бумаги. Отсюда и мое великолепное резюме. В нем все было хорошо. Все было просто замечательно. До тех пор, пока Гарри не копнул глубже.

Я приготовился. Однако дело оказалось не в этом.

– По-видимому, сегодня утром у ворот школы случился инцидент с одним из учеников?

– Если под «инцидентом» вы подразумеваете издевательства над учеником – то да.

– Значит, вы не нападали на ученика?

– Что?

– Мне поступила жалоба от одного из учеников, Джереми Хёрста, на то, что вы на него напали.

Ах ты, мелкий говнюк… Я почувствовал, как кровь начинает пульсировать у меня в висках.

– Он лжет.

– Он сказал, что вы жестоко схватили его за руку.

– Я застал Джереми Хёрста и его шайку за издевательствами над другим учеником и вмешался.

– Но с вашей стороны не было излишнего применения силы?

Я взглянул ему в глаза.

– Разумеется нет.

– Ладно. – Гарри вздохнул. – Прошу прощения, но я обязан был спросить.

– Понимаю.

– Вам нужно было зайти ко мне и сообщить об этом инциденте. Я мог пресечь случившееся на корню.

– Я не видел в этом необходимости. Думал, что вопрос решен.

– Не сомневаюсь. Но дело в том, что ситуация с Джереми Хёрстом несколько деликатна.

– Он не выглядел слишком деликатным, когда мучил другого ребенка и угрожал разбить его телефон.

– Это ваш первый рабочий день, потому, очевидно, вы просто еще не успели разобраться в том, что происходит в школе. Я ценю ваше нетерпимое отношение к хулиганству, но иногда все не так просто.

– Я видел то, что видел.

Гарри снял очки и потер глаза. Я понимал, что он не плохой человек. Он просто устал, изрядно измотавшись от в целом бесплодных попыток действовать правильно в сложных обстоятельствах.

– Дело в том, что Джереми Хёрст – один из наших лучших учеников. Он капитан школьной футбольной команды…

Что не мешает ему быть полным придурком.

– Это не оправдывает его издевательства над другими учениками, вранье…

– У его матери рак.

Я был ошарашен.

– Рак?

– Рак кишечника.

Я едва сдержался, чтобы не сказать «вот дерьмо!», что в свете данной ситуации прозвучало бы совершенно безобразно.

– Понимаю.

– Слушайте, я знаю, что у Хёрста есть определенные проблемы с общением и самоконтролем…

– Так это теперь называется?

Гарри печально улыбнулся:

– Я лишь хочу сказать, что, учитывая его обстоятельства, мы должны действовать, проявляя тактичность.

– Ладно, – кивнул я. – Думаю, теперь я понимаю сложившееся положение чуть лучше.

– Хорошо. Надо было заранее поговорить с вами о ситуациях вроде этой. В школьных справочниках написано не обо всем, не правда ли?

– Не обо всем.

И это чистая правда, подумал я.

– Что ж, не буду вас больше задерживать.

– Благодарю. И спасибо, что сообщили мне о Джереми Хёрсте.

– Никаких проблем. Увидимся позже. – Он сделал паузу. – Однако мне все же придется внести это в ваше дело.

– Прошу прощения?

– В ваше личное дело. Жалобы вроде этой следует указывать, даже если они были бездоказательны.

Кровь в висках застучала сильнее. Хёрст. Гребаный Хёрст.

– Разумеется. – Я выдавил из себя напряженную улыбку. – Понимаю.

Гарри зашагал к двери.

– Она умрет? – спросил я. – Мать Джереми?

Оглянувшись, он странно на меня посмотрел.

– Лечение идет по плану, – сказал он. – Но с этим видом рака шансы не слишком высоки.

– Должно быть, Джереми и его отцу сейчас тяжело.

– Да. Да, безусловно.

Какое-то мгновение он выглядел так, словно хотел что-то добавить, однако затем еще раз неуклюже кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

Его отцу сейчас тяжело. Достав сигарету, я усмехнулся. Хорошо, подумал я. Хорошо. Чертова карма.

Старый блок английских классов располагался между главным корпусом школы и столовой; с основным зданием его соединял похожий на пуповину коридор, который каждую перемену заполняли толпы запыхавшихся вспотевших учеников и в котором всегда было жарче, чем на адронном коллайдере во время эксперимента. Мы часто шутили, что если постоять в нем слишком долго, то станешь чернее, чем Джим Берри. Джим Берри был единственным мулатом в школе.

Формально здание называлось «блоком английских классов», однако все дети называли его просто «блоком». Это было уродливое четырехэтажное бетонное здание, шатавшееся на ветру.

В «блоке» никто учиться не любил, даже до смертельного инцидента. Там было всегда холодно, а из окон дуло. Я вспоминаю, как однажды, в одну особенно суровую зиму, окна в классах заледенели и мы все сидели в шапках и шарфах.

После того как Крис Мэннинг свалился с крыши «блока», здание закрыли, а затем открыли с «новыми мерами предосторожности», что в реальности означало висячий замок на двери, ведущей на крышу.

За два десятилетия, успевшие пройти после моего отъезда из Арнхилла, «блок» успели снести. На его месте теперь была маленькая, вымощенная тротуарными плитами, площадка с тремя скамейками вокруг убогого вида клумбы с полумертвыми растениями. На одной из скамеек белела маленькая табличка. «Светлой памяти Кристофера Мэннинга», – гласила она.

Присев на одну из этих скамеек, я вытащил сигарету. Вертя ее в пальцах, я задумался, под какой из плит скрывается то место, где Крис упал.

Он не издал ни звука. Даже за то время, пока летел вниз. Даже когда врезался в землю. Это был мягкий глухой удар. Он даже не казался слишком сильным. Можно было бы даже подумать, что он все еще жив и просто лежит в лучах осеннего солнца, если бы его тело не выглядело странно сдувшимся, словно кто-то выпустил из него весь воздух. И если бы из-под его тела медленно не вытекала кровь. Рубиново-красная тень, удлинявшаяся в лучах клонившегося к закату солнца.