Надежда Мамаева - Спасти диплом, угнать дракона

• Название: Спасти диплом, угнать дракона
• Автор: Надежда Мамаева
• Жанр: Любовное фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-9922-3003-1

Тихая. Серая. Мышь. Именно такой я кажусь остальным адептам в тени негласной королевы академии. Вот только в ослепительном сиянии подруги прятаться от смертельных врагов лучше, чем в любом темном чулане. Но когда мне на голову совершенно неожиданно сваливается адепт по обмену, да еще и альв, это может нарушить всю маскировку. И ладно бы сей милый и скромный гость был один. Увы, программа межрасового обмена не знает жалости и границ! А где один альв, там и второй. Причем в отличие от первого наглый, несносный и самоуверенный гад, которому от меня что-то определенно нужно. Что именно? Ну что же, поживем – увидим…

---

Особенно когда те заявлялись с визитом посреди ночи и натыкались взглядом на композицию, подсвеченную нашим привидением. Йоко, призрак, доставшийся в наследство от четвертой жены, при жизни был троллем, не иначе. Ибо только у этой расы специфическое чувство юмора. Посему гипсовые монстры не просто тускло мерцали мертвенным светом. Нет. Тени за ними еще двигались, отчего конь с девой оживали. Хотя, признаю, в этом был и свой плюс: Йоко таким образом излечил с дюжину дядиных друзей от пагубной страсти к спиртному. Правда, взамен те обзавелись новой – к успокоительным пилюлям. А еще нервным тиком и ранней сединой. Некоторые даже женились с перепугу, но главное – пить же перестали!

Я быстро оценила обстановку, прикинула рост альва и отодвинула стул, чтоб при падении не расшиб голову.

– Можешь кричать, – милостиво разрешила я. – И падать.

Но… время шло, а звука не было. Хотя нет, вру. Был. Восхищенный вздох.

– Eir Ross? – с каким-то недоверием и даже… благоговением протянул Вир, произнося имя дяди на иностранный манер: смягчая первую гласную и усиленно, как змея, шипя удвоенное окончание.

Я печально кивнула.

Тут на лестнице послышались шаги. Уверенно, как буйвол, стремящийся на водопой, топала Тайти. А следом за ней, неохотно переставляя длинные ноги, тащился сонный Генри.

Спустя несколько секунд эти двое оказались в гостиной. Младший близнец отчаянно зевал, был помят и имел впечатляющий засос на шее. Но Тай это ничуть не смутило. Она ударила его по спине, словно выбивала пыльный коврик, изгоняя из оного грязь, а заодно и моль… в смысле, зевоту. А потом с гордостью объявила:

– Генри, переводи!

Все взгляды сошлись на близнеце. Мой – недоуменный, поскольку я прекрасно знала, что оба близнеца-кузена в языке альвов сильны так же, как я в езде на драконах. Тай – полный надежды. Вир – заинтересованный.

Глава 2

Только что разбуженный блондин обвел нас взглядом закоренелого зомби и хриплым спросонья голосом спросил у младшенькой:

– Тай, ну почему я? Неужели с утра пораньше нельзя было помучить других? Чейза, например?

– Нет. – Кузина отрицательно замотала головой, отчего ее темные кудряшки стали напоминать беснующиеся пружинки. – Я уже выбрала тебя.

– Ы-ы-ы, – взвыл близнец от выверта девичьей логики.

– К тому же ты вчера бегал на свидание к Крунхельм, а эта дриада почти не говорит на едином имперском, так что у тебя наверняка есть переводчик…

– Для того, чем мы занимались, знать язык не обяз… – фыркнул Генри и осекся, проглотив окончание. Потом разозлился то ли на себя, то ли на пронырливую младшенькую. Махнул рукой и стащил с шеи шнурок, на котором болталась пластина. – Держи, пиявка!

– Не пиявка, а будущая некромантка, – возразила Тай, чтобы оставить последнее слово за собой, и величественно удалилась на второй этаж.

А я, глядя на младшенькую, начала понимать, как некроманты поднимают трупы из могил. Они просто умеют достать до печенок даже мертвых. Поэтому погребенные восстают из склепов хотя бы ради того, чтобы от них наконец-то отстали.

Впрочем, размышления не помешали мне забрать у близнеца подвешенную на шнурке бирюльку.

– Генри, ты герой и спаситель. И вообще мой добрый фей!

Кузен от такой похвалы скривился.

– Знаешь, Нари, говорить комплименты – явно не твое. Давай уж по старинке – искренние гадости. А еще лучше молчи.

– Знаешь, Генри, порою молчать очень вредно для жизни и здоровья, – в точности скопировав тон кузена, ответила я. – Ведь можно столько намолчать, что потом рот будет открыть опасно. Так что смирись. Сегодня ты мое чудо!

Чудо, злое, всклокоченное, утопало наверх досыпать, бросив на прощанье, что вечером заберет амулет. И не приведи двуединая сила, если с тем что-нибудь случится.

Я усмехнулась и протянула пластину альву, который весь разговор вертел головой, силясь понять: что такое вообще происходит?

На моей раскрытой ладони поблескивал переговорник, но гость отчего-то не спешил его принять. Нет, я, конечно, могла и сама примерить амулет. Но лучше, чтобы Вира понимали все вокруг, а не одна я.

Я чуть вытянула ладонь вперед, поясняя для одного непонятливого, что переговорник теперь его. Именно в этот момент альв протянул свою руку. Кожа скользнула по коже, и его пальцы оказались на моем запястье, на долю секунды обхватив его на удивление крепко и… нежно.

Всего мгновение, и Вир убрал руку, словно и не прикасался ко мне. Но ощущение, что его прохладные чуткие пальцы все еще на моем запястье, осталось. И долго не исчезало.

Вир между тем забрал переговорник, надел его на шею и, подержав в руке, согрел своим теплом, активируя.

– Спа-си-бо… – первое, что я услышала от Вира на едином имперском. Звучание было такое, словно шестеренки скрипели. Но этим все недорогие переговорные амулеты грешат.

– Не обольщайся. Кузен дал его тебе до вечера. Так что советую обзавестись до захода солнца своим.

– У… меня… был, – делая паузы между словами, чтобы амулет мог перевести, произнес альв. – Он… сломался… при… посадке.

Вир проворно начал рыться в своей сумке и спустя минуту извлек из нее пластинку. Вернее, то, что от нее осталось. В отличие от переговорника Генри у остроухого тот был в виде хрустальной пластинки, а значит, и речь воспроизводить должен был лучше. Но этого я уже не узнаю.

– Может быть, чаю с бутербродами? – поинтересовалась я.

А что, с набитым ртом мужчина переносит новости лучше, а возражает меньше.

– Не отказался бы, – просиял гость.

Я устремилась на кухню, искренне надеясь, что у нас найдется чем перекусить. Увы. Из «чем перекусить» в наличии оказался лишь кусок медного провода, невесть кем и зачем оставленный в холодильном ларе.

Зато под столом гордо стояли несколько пустых бутылок дядиного вдохновения. Я с запозданием вспомнила, что вчера у нас были гости. То ли декораторы, то ли художники… А какой художник без пол-лит… хм… палитры. Ну вот, судя по всему, гости и раскрасили свою жизнь как могли. А заодно сожрали все. Даже горчицу и чеснок. И заварку. Заварки было особенно жалко.

Оторвав взгляд от созерцания проволоки, я развернулась к альву и проникновенно спросила:

– Вир, а как насчет того, чтобы перед чаем познакомиться с нашими человеческими традициями?

– Я был бы рад, – белозубо улыбнулся альв, не ожидая подвоха.

– Первая наша традиция – поход на рынок! – И с этими словами я торжественно вручила ему корзину. Думаю, последнего форинта в моем кошельке как раз должно хватить на продукты.

Вир улыбнулся уже как-то неуверенно. Когда мы вернулись в гостиную, альв спросил, откуда в нашем доме скульптура самого Морриса Росса.

– Мне она тоже не нравится, – прищурилась я, а потом спросила с надеждой: – А можно тебя попросить ее разбить. А?

– Зачем? – не понял альв.

– Просто я и остальные домочадцы дали дяде клятву, что и пальцем ее не тронем. Даже привидение дало. И друзья кузенов. И мои подруги, – добавила я, вспомнив, как Алекс пару лет назад, когда единорог и дева появились в нашем доме, попыталась мне «помочь» и была застукана творцом. – Признаться, мы все ее терпеть не можем. Но и нарушить клятвы – тоже. А вот если какой-нибудь гость… ну чисто случайно… столкнет ее с постамента… – тонко намекнула я.

Увы. Мне попался очень недогадливый альв. Вот совсем.

– Зачем? – изумленно спросил он. – Ведь статуя наверняка стоит немалых денег.

– Шесть медяшек, – отчеканила я и, поймав изумленный взгляд серых глаз, пояснила: – Ровно во столько обошелся мешок гипса, который дядя и угрохал на скульптуру. А ведь мы им хотели дыру в стене замазать.

– Дядей? – по-вороньи склонив голову, уточнил альв.

– Гипсом, – фыркнула я, ища среди обуви замену туфлям, которые сегодня остались без каблуков.

Глянула на шеренгу обуви и поняла: никудышная я эйра. Ведь приличные девушки обычно озабочены вопросом «что надеть», а я же – «что спереть». На моих сапогах подметки тоже просили каши, а шлепать в розовых домашних тапочках по улице я была еще морально не готова. Потому после недолгой переклички с Тай, с которой у нас почти один размер, я взяла модные черные босоножки кузины.

Спустя полчаса весьма пожалела о розовых тапочках: обувь Тай оказалась все же великовата и нещадно натирала. Но я мужественно ковыляла к рынку. Альв шел за мной и, могла поспорить на свою любимую реторту, усмехался.

На полпути Вир обогнал меня и, поправив очки, совершенно вульгарно, не по-альвовски, ткнул пальцем в здание мэрии:

– А что означает этот герб?

Я глянула на городскую «гордость позора» и просветила гостя столицы, что означает та неведомая дребедень с отгрызанной головой в зубах.

Пять веков назад, когда у власти был дом Нотринов, границы резко расширились. И, дабы укрепить рубежи, было принято решение перенести столицу южнее. Ею и стал наш город. Вот тогда-то с гербом города и случилась неприятность. Изначально на нем изображался барс, державший в зубах хорька. На местном диалекте «барс» звучал как «бабр». В то время на должность главного геральдика империи пришел граф Эргольцер, к слову, цверг, который решил провести реформу и наследи… хм… оставить свой след в истории: исправить накопившиеся геральдические казусы.