Джейн Корри - Ваш муж мертв

• Название: Ваш муж мертв
• Автор: Джейн Корри
• Жанр: Триллер
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-112195-2

Когда-то муж Вики Дэвид клялся любить ее в болезни и здравии – но стоило ей действительно заболеть, как он ушел к другой женщине. Вики нашла в себе силы жить дальше, но добрых чувств к предателю не испытывала. А потом ей позвонили из полиции и сообщили, что Дэвид исчез и есть все основания считать его жертвой убийства. Убийства, в котором, судя по всему, подозревают ее… Что же произошло на самом деле? Что случилось в ночь исчезновения? Кто расправился с Дэвидом? Одна из его многочисленных любовниц? Кто-то из подельников по финансовым махинациям? Вики понимает: она должна выяснить это, если не хочет предстать перед судом за преступление, которого не совершала. И первым делом ей нужно встретиться с Таней – новой женой «мертвого бывшего»…

---

Однако некоторые могут возразить, что я все же это сделала.

Так что если эти записи вдруг попадут кому-нибудь в руки и кто-нибудь прочитает их (чего произойти не должно), мне хотелось бы отметить, что я вовсе не задумывала ничего такого.

Поверите вы или нет, но я ввязалась во все это из лучших побуждений.

Глава 5 Вики

По ощущаемой тряске я понимаю, что куда-то двигаюсь.

Надо мной наклоняется мужчина в белом. Проверяет пульс. Накладывает манжету мне на руку и накачивает ее. Только тогда до моего сознания наконец доходит. Я нахожусь в машине «Скорой помощи». Со мной это уже не в первый раз.

– Вики? Вы меня слышите? Меня зовут Адам, я фельдшер.

Голос у него настойчивый, но ровный. Он смотрит на меня так, как обычно смотрят люди, когда это со мной происходит. Как будто я какая-то неполноценная. Сумасшедшая. Будто у меня не все дома.

Если у кого-то случается сердечный приступ или кто-то ломает ногу или происходит что-либо в подобном роде, все воспринимают это нормально. Но в моем случае все не так. Люди не могут относиться к этому как к обычному заболеванию. Даже фельдшеры. Да и к тому же они немного могут сделать для меня в этот момент, помимо оценки моего общего состояния. Пульс. Уровень кислорода. Основные показатели.

– Что произошло? – спрашиваю я.

– Вас нашли под скамейкой.

Вот как? Что ж, вполне возможно. Ваша естественная инстинктивная реакция, когда вы чувствуете приближение приступа (хотя не все его чувствуют) – найти какое-нибудь безопасное место. В прошлые разы, когда со мной такое случалось, меня находили под детской горкой, столиком в кафе и кассой супермаркета. Последний случай был самый неприятный, потому что, когда я пришла в себя, меня встретили любопытные лица собравшихся, кассирша в истерике и мокрые штаны. Недержание, впрочем, бывает не всегда. К счастью, на этот раз обошлось.

– У вас есть родственники, с которыми мы можем связаться, Вики?

Отец. Если бы.

Мама. Ее давно нет.

Патрик. Нет!

Дэвид. Можно ли отнести бывшего мужа к родственникам?

– Нет, никого нет, – выдавливаю я.

Во взгляде фельдшера проскальзывает сочувствие. Потом он продолжает задавать мне вопросы, обращаясь ко мне так, будто мы лично знакомы.

– Последнее, что вы помните, Вики?

Это всегда дается с большим трудом. «Думай», – говорю я себе.

– Помню, как надеваю куртку, – в конце концов произношу я. – Иду купить хлеба, пока не закрылся магазин. Смотрю на море.

– У вас были какие-либо странные ощущения?

– В ушах у меня начало гудеть, а потом я почувствовала запах жженой резины. Обычно такое бывает перед приступом – видимо, из-за повышенной активности нейронов.

Фельдшер кивает.

– Значит, вам повезло – у вас есть определенные признаки перед приступом. Так вы, по крайней мере, как-то предупреждены.

Я немного удивлена. Вопреки моим ожиданиям, этот человек знает свое дело. Но «повезло»? Я едва удерживаюсь от смеха. Как бы то ни было, хорошо уже то, что я вообще жива и могу разгуливать на свободе. В не столь давние времена меня просто заперли бы в больнице. Так сказал мне один из врачей, словно стараясь подбодрить меня. Сейчас известно, что эпилепсия официально диагностируется у одного из 103 человек. Примерно у одного из 26 когда-либо случается припадок. Однако где-то в шестидесяти процентах случаев причина эпилепсии остается невыясненной. Поразительно много – если только об этом задуматься.

Само по себе это не смертельное заболевание, но все может плохо закончиться, если вы ударитесь головой, или будете находиться во время приступа в ванне, или наливать кипяток, или переходить дорогу, или делать что-то еще – в общем, на самом деле много опасностей. Поэтому я не плаваю, не вожу машину, не готовлю на открытом огне. Ложась спать, никогда не знаешь, проснешься ты или нет.

Единственный плюс – для некоторых из нас – состоит в том, что эта болезнь повышает активность мозга. Так что некоторые такие дети, едва начинающие ходить, знают уже таблицу умножения.

– Сколько времени длился приступ? – спрашиваю я.

– Около минуты.

Значит, как в среднем. Большинство наблюдавших меня врачей пришли к заключению, что мои припадки – по-научному называемые эпилептическими приступами – могут продолжаться от двадцати секунд до трех минут.

– Как вы себя чувствуете сейчас?

– Как после удара по голове.

Я ощущаю на своем лбу холодный компресс. У меня болят мышцы, и во рту, у правой щеки, чувствуется вкус крови – должно быть, я ее прикусила.

– Это неудивительно. Вы бились в судорогах, а под скамейкой мало места.

Внезапно откуда-то выплывает воспоминание. «Для Марджори, которая любила это место». Мне едва удается держать глаза открытыми и трудно говорить, но я должна преодолевать слабость. В голове у меня царит настоящий хаос, однако я понимаю, что это нормальная реакция.

– Откуда вы знаете, как все происходило? – Меня всегда интригует этот момент. Это так странно – погружаться в какой-то таинственный мир, а потом не помнить, что ты там делал. Например, одна девушка, о которой я читала в сети, отправила своему начальнику сообщение, предупреждая, что опоздает, и тут у нее начался приступ – а потом, конечно же, она ничего этого не помнила.

– К счастью, женщина, которая вас увидела, оказалась медсестрой и сразу поняла, что происходит.

Так бывает далеко не всегда. Часто люди принимают тебя за пьяного, сумасшедшего или думают, что у тебя сердечный приступ (один добрый самаритянин однажды пытался сделать мне искусственное дыхание рот в рот, несмотря на то, что я продолжала дышать).

– Она вызвала «Скорую помощь».

Если это была медсестра, то, вероятно, она не потеряла самообладания. Именно поэтому, должно быть, я чувствую себя сейчас относительно спокойно. Когда люди начинают паниковать, это еще сильнее усугубляет мое состояние – особенно, когда я становлюсь свидетелем всего этого, возвращаясь в сознание. В результате потом гораздо труднее приходить в норму после приступа.

Меня так клонит в сон, что лицо Адама то исчезает, то снова всплывает перед моими глазами. Я могла бы спросить его, откуда он знает мое имя, но это и так понятно – оно написано на моем серебряном медицинском браслете, содержащем все данные. (Разумеется, я всегда снимаю его, когда работаю со своими клиентами, – во избежание лишних вопросов.)

– Вас что-то расстроило, Вики? – Его голос долетает до меня сквозь туман. – Что-то, что могло спровоцировать приступ?

Они всегда задают этот вопрос. Это необходимо для создания клинической картины эпилепсии. Мои веки становятся все тяжелее. Мысли путаются.

– Не знаю, – бормочу я. Но какой-то червь гложет меня изнутри. Что-то действительно расстроило меня.

Я просто не помню – что.

* * *

В следующий раз я прихожу в себя уже в больничной постели. На мне зеленый халат. Если повернуть голову, то можно увидеть маленький деревянный столик с кувшином воды. Пространство вокруг меня закрыто сине-белыми полосатыми занавесками, но я слышу доносящийся справа приглушенный голос: «Сестра! Мне нужно в туалет. Сестра!»

Сколько сейчас времени? Еще не темно. Но уже и не слишком светло. Это еще одна особенность моего недуга. Тебе может казаться, что ты пробыл без сознания много часов, тогда как на самом деле это длилось всего несколько минут. И наоборот.

В любом случае, я всегда чувствую себя так, будто проснулась после долгого, глубокого сна. Это похоже на состояние, когда ты приходишь в себя после анестезии.

Я ненавижу больницы. Тут слишком жарко и нечем дышать. Странно, почему так сильно включено отопление, учитывая постоянное урезание расходов. С меня льется пот, хотя, как я только что поняла, под больничным халатом на мне ничего нет. Только одноразовые бумажные трусы. Куда они дели мою одежду?

Подобные места (а я видела не одно) всегда оставляют у меня во рту неприятный вкус печенки и бекона: я терпеть не могла эту еду в детстве, и эти ощущения снова завладевают мной, когда я вынуждена делать то, чего не хочу. А мое единственное желание – выбраться отсюда. Быть нормальной.

По другую сторону занавески слышен звук вкатываемой тележки. «Завтрак!» – произносит бодрый голос.

Вот и ответ на мой недавний вопрос.

– А как нам быть с той?

– К ней сначала должна зайти медсестра, – отвечает другой голос. – Нам нужно точно знать, можно ли ей есть.

Они говорят обо мне? В животе у меня нестерпимо ноет от голода. После приступа у меня обычно просыпается волчий аппетит. Я уже собираюсь подать голос, как вдруг раздается высокий, непрерывный звук, от которого волоски на моей руке встают дыбом. По крайней мере, этот звук исходит не от тех аппаратов, к которым подключена я. Хотя мне ничего не видно, но я слышу напряженные голоса и движение в палате. «В реанимацию. Быстро!»

Я искренне сочувствую этому незнакомому пациенту. Мне и самой доводилось несколько раз побывать в реанимации.