Хачик Хутлубян - Агент, переигравший Абвер

• Название: Агент, переигравший Абвер
• Автор: Хачик Хутлубян
• Жанр: Политические детективы
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-108322-9

1943 год. Тегеран готовится к исторической встрече глав большой тройки – Сталина, Рузвельта и Черчилля. Гитлер приказывает фашистским агентам уничтожить великих политиков. Начинается большая игра спецслужб. Советскому разведчику Геворку Вартаняну поручено вычислить и обезвредить исполнителей покушения на лидеров союзников. После долгой и крайне сложной работы с агентами Геворку удается выйти на след неприметного копателя могил с армянского кладбища. Дальнейшая разработка этого человека приводит к выводу, что это немецкий агент Майер, готовящий план проникновения на территорию британского посольства. Именно там должна была собраться тройка лидеров по случаю 69-летия Уинстона Черчилля 30 ноября 1943 года. Счет пошел на часы…

---

– У-уфф! – выдохнул коренастый полицейский, вытирая платком пот со лба, и перевел взгляд на Жору. – Слушайте, вы зачем зашли в лавку? И зачем полезли за прилавок? Ведь находясь перед прилавком, не заметишь, что под ним, по ту сторону, лежит человек.

– Простите, господин полицейский, я уже говорил, что не видел, как из лавки выходил ее хозяин, но я видел, как в нее вошел Мурат и как из нее вскоре вышел высокий мужчина в черном костюме. Он до Мурата уже находился внутри. Так вот, он вышел, сел в черный «Опель Капитан» и уехал. А я вошел, хотел купить горсть орешков, заодно – поздороваться с Муратом, мы друзья. Но смотрю, в лавке никого нет. А Мурат ведь не выходил из нее. Куда же он делся? Я решил заглянуть за прилавок. Он там лежал скрюченный. Я хотел сбегать за врачом, но не успел, Мурат скончался у меня на руках. Так и было. Господин полицейский, он никому не сделал ничего плохого. Он был водоносом, сирота. Бедный, маленький Мурат, – под конец не сдержался Жора.

– Слушайте, мужчина в черном сел в черный «Опель». – Вполуха слушая рассказ, проговорил полицейский. – Получается какая-то «черная кошка – в темной комнате». Тьфу ты! Значит, вот что я скажу – можете поподробнее описать его?

– Кого?

– Мужчину в темном… черном костюме.

– Могу…

Показания свидетелей, которые записал Муслим, полностью подтвердили сказанное Жорой. Описание зловещего мужчины в черном костюме тоже совпало. Выходило, что парень говорил правду. А вот хозяин лавки, похоже, не все выкладывал начистоту.

– Слушайте, как же вы выходили из лавки, если вас никто не видел? – уже с ноткой угрозы в голосе переключился на него коренастый полицейский. – Думаю, правильно будет, если вас задержать.

– Почему меня?

– Потому что я подозреваю вас в неискренности, а то и в даче ложных показаний. Посмотрим, что вы скажете в участке, когда мы перейдем к допросу с пристрастием.

– Но, господин полицейский, я говорю правду. Меня не видели, очевидно, из-за того, что я зашел в лавку через заднюю дверь, где принимаю обычно товар. И выбежал я тоже через нее.

– Слушайте, зачем вам надо было огибать лавку, заходить и выходить через заднюю дверь, когда куда проще входить через переднюю?

– Через переднюю дверь ходят покупатели. Хозяин лавки не должен заходить и выходить из нее вместе с ними.

– У вас в этот момент были покупатели?

– Э-э… нет.

– Слушайте, когда человек оказывается в ситуации, подобной вашей, – неожиданно застает в комнате раненого, умирающего… в данном случае ребенка, – он не думает о том, какой вход для покупателей, а какой – для продавцов. Он бежит сломя голову по короткому пути, чтобы поскорее позвать на помощь. Если, конечно, произошедшее действительно является для него неожиданным. В противном случае это ситуационное несоответствие, как бы я сказал, вызвано тем, что данный человек либо и есть преступник или соучастник преступления, либо он страдает психическими отклонениями. И эта неискренность в ваших показаниях не единственная. Так что некоторые моменты из сказанного вами нуждаются в дополнительной проверке, – заключил полицейский сержант. – Официально заявляю: до выяснения всех обстоятельств вынужден задержать вас!

– Но как же так, я ничего предосудительного не совершил. Разве это законно – арестовывать невиновного человека только за то, что он не в ту дверь вышел?

– Слушайте, окажетесь невиновным, отпустим, волноваться не стоит. Но имейте в виду, все равно мы докопаемся до сути. И тогда, скажу так, – я никому не завидую. Вот мой совет – если есть в чем признаться, лучше это сделать самому и сейчас.

– О Боже! – только и смог воскликнуть хозяин лавки.

– Муслим, опишите здесь все с понятыми, снимите отпечатки пальцев там, где они есть. А я отконвоирую подозреваемого в участок и пришлю медэксперта. Слушайте, и отпустите вы уже свидетелей, под расписку. Этого молодого человека… тоже можете выставить вон. Есть у меня почему-то такое ощущение, что он нам не врал. Слушайте, юноша! Вот мой совет – еще раз попадетесь мне «не в добрый час и не в том месте», окажетесь в тюрьме, и надолго. Так что держитесь подальше от разного рода темных дел.

– Как скажете, господин полицейский.

– Сержант Бейбутов моя фамилия, – с прищуром произнес тот в ответ. – Вы свободны, но обязаны явиться в участок по первому нашему требованию.

Солнце докатилось до середины неба, и наступил полдень. Жара из желтой превратилась в белую. Прохожие на тегеранских улицах поредели, а тени исчезли совсем.

Жора остановился у дома Оганеса. Прислонив велосипед к забору, пошел во двор, под навес. Казанфар первым выбежал ему навстречу и с чувством облегчения похлопал друга по плечу:

– Ты где был? Я уже не знал что думать.

Жора посмотрел ему в глаза, перевел взгляд на Оганеса и виновато произнес:

– Убили Мурата. Шилом – в живот.

– Как… как убили? – не до конца осознав произошедшее, спросил Оганес.

– Подробностей не знаю, – ответил Жора, рассказав, как обнаружил еще живого мальчика во фруктовой лавке. А после пришли полицейские. Странно, но вели они себя достаточно объективно, разобрались в ситуации и, отпустив его – Жору, арестовали лишь хозяина лавки. Эти двое явно выбивались из общего ряда иранских стражей порядка, которые с одобрения немецких инструкторов не особо церемонились с задержанными.

– Думаю, – подытожил Жора, – Мурата убил диверсант. Казанфар, мужчина в «Опеле» – он и есть. Ты его «проводил до места»?

Казанфар молча опустил голову.

– Понятно.

– Я не упустил… машину. Когда я «довел» ее, в салоне была лишь молодая женщина за рулем. Мужчина исчез по пути… в пути, за квартал до конечного пункта. Я запомнил дом, куда пошла эта дамочка… Это особняк дантиста-агаи Кодси.

– Хорошо. Надо будет обязательно проверить потом. Обязательно. Слушай, ты ведь видел мужчину в черном костюме? Тебе он никого не напомнил?

Казанфар немного оживился:

– Мне показалось, что этот мужчина – загримированный… Майер!

– Вот и я о том же. Ты заметил походку?.. Ее трудно спутать с другой.

– Да-да, он слегка тянул левый носок. Теперь я точно думаю, что это Майер.

– Об этом, мне кажется, пытался сказать и Мурат. – Голос Жоры обрел хрипотцу. Он прокашлял ее в кулак и продолжил: – Хотя откуда ему здесь взяться, если с приходом в Тегеран советских войск Майер бежал из страны, как десятки нацистских агентов? Информация достоверная, но!.. Все, что касается Майера, надо понимать с поправкой – «но»!

– Жора, – Казанфар хлопнул себя ладонью по лбу, – я же тебе хотел сказать… ну… в общем, я знаю хозяина лавки, в которой убили Мурата. Это – Хабир, наш сосед. Отец как-то сказал мне, чтобы я в присутствии Хабира лишнего не болтал, так как он связан с немецкими агентами.

Жора внимательно посмотрел на Казанфара и задумчиво произнес:

– Конечно. Это кое-что объясняет. Мне… мне надо отлучиться по делу. Сегодня вечером, передайте ребятам, в пять, встречаемся на горе, на нашей поляне. – Он хотел еще спросить Оганеса, дома ли Гоар, его сестра? Но, подумав, смолчал. Лишь махнул рукой и вышел за калитку, где под забором его дожидался раскаленный на солнце велик.

Дух жареных каштанов витал над поляной и, смешиваясь с запахом луговых трав, кружил головы молодым людям. Те собрались у костерка в предвкушении момента, когда лакомство приготовится. Но, более того, ребята ждали своего командира, он сегодня должен был сообщить им нечто важное. Однако задерживался.

Казанфар, поигрывая большим перочинным ножом, который виртуозно умел метать острием в цель, в очередной раз рассказывал Ашоту, Айказу и Оганесу, как это следует делать правильно. Ашот, без которого не обходилась ни одна уличная потасовка, явно томился от безделья, но из уважения слушал друга. Оганес листал карманную книжку о тайнах разведки и периодически поглядывал на Казанфара. Было неясно – это чтение не дает ему понять, о чем толкует Казанфар, или Казанфар своим разговором мешает осмыслить прочитанное. Третий – Айказ, хоть был полон внимания, но не в силах отказать себе в любимом деле – с удовольствием набивал ногой потертый кожаный мяч. Все знали, что Айказ никогда не расстается с ним и при желании способен один обыграть футбольную команду. Только Гоар, помешивая каштаны в сковороде, терпеливо слушала инструкцию Казанфара, хотя от нее этого никто не требовал.

Наконец, Сирагон – уличный артист и поэт, которого в шутку называли Шекспиром, в гордом одиночестве стоял почти у края горной поляны. С нее открывался прекрасный вид на Тегеран. Все последние дни Шекспир был занят сочинением пьесы и вполголоса перечитывал только что написанное: «Огромный город, раскинувшийся у моих ног, казалось, жил своей размеренной жизнью. И даже снующие всюду люди, что с большой высоты казались мне маленькими муравьями, не могли нарушить его величественного покоя. Да!» Шекспир немного подумал, еще раз, уже без пафоса, перечитал написанное и, скомкав лист, сунул в карман.