Николай Свечин - Восьмое делопроизводство

• Название: Восьмое делопроизводство
• Автор: Николай Свечин
• Жанр: Исторические детективы
• ISBN: 978-5-04-109027-2

Лыков повышен в чине, теперь он статский советник. И стал ненадолго бюрократом: временно руководит Восьмым делопроизводством Департамента полиции. «Восьмерка» – всероссийский сыск, она координирует действия всех сыскных отделений империи. Но бюрократ из Лыкова не получается: кабинетная работа не для него. По счастью, Столыпин нашел Алексею Николаевичу лучшее применение. Премьер-министр обеспокоен участившимися экспроприациями в Петербурге и Москве. Гибнут люди, налетчики похищают крупные денежные суммы. Полиция не может найти преступников. И Лыкову поручают ликвидировать банды экспроприаторов в двух столицах. Создана временная группа дознавателей под его командой, с особыми полномочиями. Статский советник выходит на охоту…

---

На этой оптимистичной фразе сыщики расстались. Лыков вернулся в департамент и приказал Азвестопуло:

– Когда соберешь все дела, изучи их под лупой. Сколько будет дел? Не больше двух десятков. Так?

– Не знаю, – ответил Сергей. – Соберу – увижу. На что мне лупу наводить?

– Сам догадайся, бездельник. Ты должен отыскать закономерности. Понять, сколько банд работают. Особенности, уголовный почерк, количественный состав. Кто любит в поездах нападать, кто в городе. Привлеки к этой работе Анисимова. Он артиллерист, с аналитическим складом ума, пусть тоже чешет лысину, думает.

– А вы?

– Я через час уезжаю в Москву. Заберу Телятьева и московские дела о нападениях, что подходят под наши требования. Через два дня собираемся все вместе в первый раз. Запасов уже выехал из Москвы сюда, и я забрал у Филиппова человека в группу. Лоренцев Максим Захарович – помнишь его?

– Помню. Годится. Да и Телятьев ничего, парень справный.

– Вот-вот. Так что остаешься за старшего, а я пошел собирать рать.

– Даже в рифму вышло, – одобрил титулярный советник. – Езжайте, я хоть от вас отдохну. В случае чего телефоньте, приеду вас выручать.

– Нет такого слова телефоньте! – топнул ногой Лыков.

– А у нас в Одессе есть. Ну, ступайте уже…

Глава 4 В Москве

Всю дорогу до Москвы Лыков читал газеты. Мир упрямо и неисправимо сходил с ума. В Вене поручик Гофрихтер после пятимесячного ареста сознался, что разослал пилюли с цианистым калием двенадцати офицерам Генерального штаба. Хотел обеспечить себе продвижение по службе! Вот стервец: ради карьеры чуть не убил дюжину товарищей… В Кишиневе приговорены к исправительным отделениям тридцать два перса, выманивавших у населения деньги на содержание храма Гроба Господня. Как ухитрялись немытые азиатцы выдавать себя за православных священнослужителей? Куда глядел народ? А в Минске задержали по подложному паспорту некоего Бергмана, который оказался на поверку знаменитым доктором Слонимским. Сей эскулап четыре года назад получил в Петербургской конторе Государственного банка на имя управляющего графа Толстого 1 600 000 (!) рублей по фальшивой ассигновке. Самое масштабное воровство в России. Доктор был вскоре арестован, симулировал шизофрению, и его поместили на испытание в лечебницу для умалишенных. Из которой Слонимский благополучно сбежал. И вот наконец мошенник опять под арестом; молодцы минские лекоки. А в Бухаресте румынская королева заболела аппендицитом в легкой форме. Это как понять?

Лыков приехал ночью и заселился в «Метрополь». Его узнали и предложили лучший номер со скидкой. Семь лет назад Алексей Николаевич арестовал здесь анархиста Гринюка, вооруженного пулеметом «максим». Негодяй, умирающий от чахотки, задумал массовую бойню и едва не расстрелял из окна своего номера гуляющих москвичей…[19]

Утром за завтраком к питерцу подошел метрдотель, положил на стол свежий номер «Правительственного вестника» и сказал:

– Поздравляю, ваше высокородие!

Неужели? Алексей Николаевич торопливо зашелестел газетой. Так и есть, на первой же странице! Высочайший приказ по гражданскому ведомству за № 19. Ему, Лыкову – следующий чин статского советника, а Сергея произвели в коллежские асессоры. Наконец-то… Надо будет отметить вечером в хорошем ресторане. Кошко непременно позвать. Кого еще? Лыков с уважением относился к фон Коттену, но тот недавно перешел из Московского охранного отделения в Петербургское. А сменившего его на посту подполковника Заварзина сыщик не знал. Зубатов? Они не в тех отношениях. Алексей Николаевич предполагал встретиться с отставником, но звать в заведение обмывать чин – это уже лишнее.

Новоиспеченный статский советник первым делом отправился в магазин форменного платья. Там ему пришили на лацканы мундирного сюртука новые петлицы без просветов и воткнули в них одну звезду. Старые, с двумя просветами и без звезд, отдали на память. Лыков полюбовался собой в большое зеркало – хорош! И через час вошел в хорошо знакомый ему подъезд дома № 3/5 в Малом Гнездниковском переулке. Здесь помещалась МСП, а соседняя дверь вела в охранное отделение. Он не был в сыскной около года и очень хотел узнать, как она изменилась при новом начальнике.

Кошко принял его без промедления. В свое время именно Лыков разглядел в молодом помощнике пристава, перешедшем с железной дороги в полицию, способности к сыску. Это случилось в Риге в 1898 году[20]. С тех пор Аркадий Францевич заматерел, набрался опыта и вырос в чинах. Сначала он возглавил рижское сыскное отделение, потом немного послужил в самой закрытой службе – Дворцовой полиции. И после короткого пребывания в СПСП возглавил московский сыск.

Хозяин принял гостя стоя посреди кабинета, и крепко пожал ему руку:

– Поздравляю! Теперь вам до генерала один шаг. Пусть же он поскорее будет сделан.

– Спасибо, Аркадий Францевич. Вы тоже отличились, у всей России на слуху! Причем два раза подряд…

Кошко только что с блеском закончил сложные дознания. Сначала в здании анилинового общества Боде и Стразбургера, что в Ипатьевском переулке, произошло зверское убийство сразу девяти человек. Неизвестный размозжил головы четырем приказчикам Зазеркальнорядской артели и пятерым детям. Сыскная полиция сбилась с ног, но сумела разоблачить изувера. А вскоре после этого, в ночь на 8 апреля злоумышленником был обокраден Успенский собор в Кремле. Тот самый, в котором коронуются все русские государи. Вор тайно проник в храм и содрал драгоценные оклады с четырех образов. В том числе с высокочтимой иконы Владимирской Божией Матери, лик которой писал сам Святой Евангелист Лука. Общая стоимость похищенного составила миллион рублей. Кошко по ряду признаков предположил, что негодяй не успел покинуть храм и укрылся внутри. Полиция оцепила строение и двое суток терпеливо выжидала. И в конце концов прятавшийся в иконостасе клюквенник[21] вылез и сдался, обессилев от жажды и голода. Но ценностей при нем не нашли. Пойманный назвался крестьянином Никитой Семиным. Ему было всего 18 лет! Мазурик отказался сообщить, куда он спрятал камни с риз. Аркадий Францевич не рассердился, а велел первым делом накормить парня. Вежливым и гуманным обращением он убедил Семина выдать похищенное. По завершении дознания вор попросил о встрече со своим поимщиком. И сказал: только ваше увещевание сломало меня. Но я еще молод, много мне не дадут. Скоро выйду или сбегу из-под стражи. И тогда уже совершу новое преступление, от которого содрогнется мир и которое вполне меня вознаградит…

– Здорово вы этого недомерка распропагандировали, – восхищенно сказал питерец москвичу. – В восемнадцать лет уже законченный негодяй. Пропадает Россия…

– Да, случай беспрецедентный, – Кошко зашелестел бумагами на столе. – С виду щенок, а стибрил на миллион! Мы чуть не сутки опись составляли. Вот, смотрите. – Он стал читать вслух. – Золотой венец в пять фунтов с пятью коронами из крупного жемчуга. Золотой же запон с тридцатью пятью крупными алмазами. Пятьдесят два крупных алмаза, четыре рубина, четырнадцать бурмицких зерен, убрус из крупного жемчуга в двести восемьдесят одно зерно… Лазоревый яхонт. Золотой венец с головы Спасителя со ста восемнадцатью алмазами… Золотая цаца… Вы не знаете, что такое цаца?

– Увы, я не протоиерей, понятия не имею.

Начальники посмеялись, выпили чаю. Хозяин рассказал, что дело потихоньку налаживается. Люди Мойсеенко выброшены со службы. Новые кадры стараются, как могут. А Москва скучать не дает.

– Представляете, Алексей Николаевич, – воздел руки Кошко, – в прошлом году было двадцать четыре убийства. И семь покушений. Каково?

– Много, – согласился гость. – А в Иркутске сорок.

– Сорок убийств? – поперхнулся начальник МСП. – А население какое?

– Сто тринадцать тысяч. В десять с лишним раз меньше вашего.

– М-да… Столица беглых!

Аркадий Францевич был ошарашен. Не мудрено: Лыков, когда приехал туда в прошлом году, сам не мог поверить в жуткие цифры.

Хозяин перевел разговор на поручение Столыпина:

– Как вы будете его выполнять? И что относится к вашей компетенции, а что нет? У нас вчера ограбили на Сретенке табачный магазин «Братья Шемшурины». Взяли семьсот рублей, тяжело ранили приказчика. Ваше дело?

– Увольте, – открестился Лыков. – Только табачных магазинов мне не хватало. Нет, мои подопечные не мелочатся. Вы поручили Телятьеву подобрать дознания по крупным грабежам?

– Второй день сидит в канцелярии, только макушка из-за папок высовывается.

– Как Осип Германович, не испортился? Последний раз мы с ним брали банду мокрушников в Тишинке. Он тогда выступил молодцом.

– Талантливый молодой человек, – подтвердил начальник. – Вот только…

– Что такое? – насторожился Алексей Николаевич. – Он в чем-то провинился?

– Нет, что вы. Кто провинился, тех я сразу выгоняю. Люди держатся за должность, престиж нашей службы вырос. Однако такой огромный город, так много здесь скверны, что порой руки опускаются. А штаты? А содержание? Даже служебные проездные на трамвай и те не дают. Градоначальник Адрианов сухой и бесчувственный, полицейской специфики не знает, требует лишь внешнего лоска. Военный юрист с узким кругозором. Кто его поставил на Москву?