Алла Лагутина - Мисс Страна. Шаманка

• Название: Мисс Страна. Шаманка
• Автор: Алла Лагутина
• Жанр: Триллер

В настоящей сказке о Красной Шапочке не было маленькой девочки, которая несет бабушке пирожки, и уж тем более – не было охотника-спасителя, и не ожили бабушка и внучка, когда волку вспороли живот… Сандугаш снятся страшные сны. В них она жертва, она чувствует и переживает все как наяву. Как найти, наказать жестоких убийц? Лишь один человек может ей помочь. Только он – Федор Птичкин. Белоглазый. Жестокий и необузданный волк. Он поможет Сандугаш. Но кто спасет его самого?

---

– Ну я не могу сказать пока. Не последний человек в шоу-бизнесе, – кокетливо потупилась Алла. Как любая профессиональная модель она была неплохой актрисой, но эмоция «застенчивость» давалась ей с трудом. Сытая домашняя кошка, давно забывшая о том, что где-то есть и мерзлые крыши, и клыки диких собак, и вонючая метла дворника.

– Женат, что ли? – бесхитростно отомстила мулатка.

– Нет! – рявкнула Алла. – Мы просто хотим проверить серьезность наших отношений! Если хочешь знать, он мне уже подарил кольцо.

– Ладно, ладно, что ты так злишься, – Валерия отвлеклась от диалога на свое зеркальное отражение. Залюбовалась собой. – Тимофей, ты у нас гений все-таки! Кожа какая… Будто бы и вовсе без пудры, а как светится изнутри. Как будто бы у меня солнечный свет вместо крови… Ладно, с Аллой все понятно, а у вас-то как, юное поколение?

Сандугаш вздохнула – ей не очень нравилось поддерживать пустопорожние разговоры о том, какой мужчина кому что подарил. Квартира на Патриках vs Лексус с именными номерами, шопинг в Милане vs трехмесячный отдых на Мальдивах, колье с черными бриллиантами vs продюсирование музыкального клипа с ней, местечковой королевой, в главной роли.

– У меня тишь да гладь, – честно призналась она. – Да и со временем беда. Кастинги спозаранку начинаются, прихожу домой к ночи и падаю, как кегля. Вот и вся моя дольче вита.

– Ну нельзя же так, девочка, – Алла одарила ее покровительственной улыбкой. – Работа – это хорошо, но надо себя и баловать. Если женщину не баловать, она быстрее старится. Поверь мне.

– А мне вот нравится один молодой человек, – вмешалась Юленька. – Только я не уверена, что это взаимно. Он фотограф, довольно известный… И красивый такой! Но он каждый день с первыми красавицами города работает, куда уж мне…

– А кто, а кто? – у жадной до сплетен Валерии заблестели глаза.

– Да вряд ли ты его знаешь. Имя раскручено, но не суперзвезда… Пока.

– А он знает, что нравится тебе? – роль мудрой советчицы делала Аллу добрее. Кошкой-соперницей она была только для таких же амазонок, как она сама, остальным же вполне могла протянуть руку помощи.

– Если бы… – смутилась Юленька. – Ему нравятся совсем другие девушки, не такие, как я.

– А какие же? Ты очень… хм… миленькая.

– Вот именно! А ему нравятся такие, которые на куколок похожи. Чтобы носик был тоненький, губки полные, скулы. Куколки. Я его видела с несколькими. Они даже не похожи на людей.

– Что же в этом хорошего? – нахмурилась Сандугаш. – У тебя такая самобытная красота. Для модели лучше отличаться, чем быть куколкой… Да и для всех остальных тоже.

– Мне кажется, у меня нос картошкой. Я даже ходила к хирургу на консультацию… Только вот пока нет денег на такую операцию. Да и страшно, все-таки лицо.

– И правильно! Тем более, что у тебя прекрасное лицо, – поддержала Сандугаш.

– Да ну… А я считаю, что ничего страшного в таких операциях нет, – Алла осторожно коснулась наманикюренным пальчиком кончика своего совершенного, точно лучшим скульптором вылепленного, носика. – Я в восемнадцать лет нос сделала. Ни разу не пожалела. Природа не умеет делать так красиво, как истинный мастер. И если современные технологии позволяют, вай нот?

В этот момент Тимофей закончил работать над лицом Сандугаш. Она привычно полюбовалась на себя в зеркало – как на произведение искусства. Без эгоистичного самолюбования, но, скорее, в восхищении перед даром Пигмалиона, одним взмахом кисточки превращающего смертных женщин в богинь. Ее позвали на съемку. И начался обычный рабочий день – за четыре часа необходимо отснять пятьдесят платьев. На каждое – всего несколько ракурсов. И модель, как сапер, не имеет права на ошибку.

6.

Сандугаш открыла правый глаз и увидела отца, склонившегося над ней.

Увидела белый потолок.

Увидела белую стену и оправленный в рамку пейзаж.

Увидела трубочку капельницы, идущую куда-то к ней, к ее телу, и прозрачный мешок на штативе.

Она поняла, что находится в больнице. И почему-то отец рядом, хотя он должен быть в Выдрино. Или она должна быть в Москве. В общем – они должны быть в разных местах. А он тут, рядом.

Выглядел отец измученным, лицо какое-то мятое, небритое, черные тени залегли под глазами. Но он улыбался ей ласково и счастливо.

– Все-таки удалось мне тебя вытянуть. Теперь засыпай, девочка. Во сне тебя буду лечить. А выздоровеешь – увезу отсюда домой. Спи.

Сандугаш покорно закрыла глаз.

Значит, она в Москве. Но отец тут и он увезет ее в Выдрино, как только она выздоровеет… От чего? Что это было? Пожар? Авария?

Где Федор?

Федор…

Федор!!!

Сандугаш хрипло вскрикнула. Попыталась поднять руки – но левая не давалась, левая была закована в гипс. Правой Сандугаш ощупала лицо, вернее – бинты, намотанные на лицо.

– Прекрати немедленно! Спи! Я приказываю тебе – спи! – прогремел властный голос отца.

И Сандугаш уснула.

Глава 2

1.

Все думали, что он еще совсем молодой мальчишка. Из-за того, что у него, блондина, кожа была нежной и румяной и светлая нежная щетина после бритья пробиваться начиналась только к ночи. Да и типаж такой: изящный, тонкокостный, лицо тонкое, глаза большие, широкий улыбчивый рот, ямочки на щеках. Мальчишка! Краснел легко.

Все думали, что он слабак. Потому что хрупкий и невысокий. Мамочка предусмотрела это, еще когда ему исполнилось шесть. Отвела в группу айкидо. Он всегда был дисциплинированным и ответственным мальчиком, и благодаря этому учился хорошо: и в школе, и в группе. Более драчливые и более способные не всегда могли превзойти его – терпеливого, сосредоточенного. Он достиг синего пояса и ушел. Дальше айкидо становилось сутью жизни. Это было не для него…

Он мог одним ударом руки сломать шею. Одним ударом ноги – выбить колено или переломить щиколотку противнику. Превратить печень в кровавое месиво. И при этом он всего два раза дрался. Даже когда к нему, случалось, приставали гопники, все заканчивалось, когда они видели сосредоточенное спокойствие его взгляда и уверенную боевую стойку. И лишь дважды слишком пьяные и подначивавшие друг друга парни все же провоцировали драку. Он выходил победителем. С полнейшим равнодушием. С легким опасением, что они поползут жаловаться в милицию на избиение. Но обходилось…

Не был он слабаком.

Не был и мальчиком.

На самом деле ему уже исполнилось тридцать четыре. И прежде чем он сменил профессию на свою нынешнюю, желанную, он успел отучиться в медицинском на дерматовенеролога, отработал в ординатуре городской клинической больницы… А потом ушел. Переучиваться. Потому что понял, что в медицину его привела любовь к коже, к красивой гладкой плоти. Но одно дело – долго, мучительно и иногда безнадежно возвращать коже ее природную гладкость. А другое дело – изначально работать с гладкой красивой кожей, с совершенной плотью, и делать ее только лучше.

…Все думали, что он – гей. Какой еще парень, работая с таким количеством красоток на протяжении многих лет, не попытается поухаживать хотя бы за одной? Но они ошибались. Он любил женщин. Только женщин. Но любил их благоговейно. Как совершеннейшие творения природы.

Как вообще можно любить мужчину? Грубую кожу. Жесткую плоть. Жесткие волосы.

Недаром Господь сотворил вначале женщину. Лилит. И когда она предпочла падшего ангела Люцифера Адаму, Господнему творению, Он сотворил из ребра Адама еще одну – Еву. Но Лилит – первая и потому ближе к образу и подобию ангельскому. А Ева – сотворяя Еву, Господь учел все ошибки, которые он допустил, когда создал Адама. Таким образом, и дочери Евы, населившие мир, и редко встречающиеся среди них дочери Лилит, – прекрасны. Прекраснее, чем потомки Адама, годные только на то, чтобы помогать женщинам воспроизводить новых женщин…

В детстве он мог бесконечно просматривать альбомы по искусству, любуясь прекрасными лицами и телами. Он часами гулял по залам Музея изобразительных искусств. Иногда с трудом удерживался от того, чтобы прикоснуться к мраморному телу…

Первая его зарубежная поездка была – в Париж. Лувр, Орсе и музей Родена.

Роден был его любимым скульптором.

Он упивался не только скульптурами и рисунками Родена, он читал его тексты и находил в них отзвук своих мыслей и чувств, когда Роден говорил о красоте обнаженного женского тела: «Иногда оно напоминает цветок. Изгибы торса похожи на стебель, улыбка, груди, головы и сияние волос – словно цветущий венчик… Иногда принимает формы гибкой лианы, кустика, изысканно и дерзко изогнутого… Порою тело выгибается назад, как пружина, прекрасный лук, в который Эрос вкладывает свои невидимые стрелы…»

Впрочем, рыцарем-защитником женщин он не был. Некрасивые, неуклюжие, жирные, сутулые, рябые – они для него не существовали. Он признавал только красоту и молился только красоте. Он знал, что красота может стареть, но оставаться красотой… Как это было с его мамой.