Саймон Бекетт - Запах смерти

• Название: Запах смерти
• Автор: Саймон Бекетт
• Жанр: Детектив
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-117706-5

В холле старинного, давно заброшенного больничного комплекса, готовящегося на слом, неожиданно находят труп. Знаменитого эксперта-криминалиста Дэвида Хантера вызывают осмотреть ужасную находку. Но прежде чем он успевает сделать выводы, частично обрушивается пол больничного чердака – и старая больница открывает новую мрачную тайну: замурованную комнату с кроватями, на которых лежат другие тела… Дэвиду Хантеру многое пришлось повидать в жизни. Он имеет все основания считать себя человеком с крепкими нервами. Однако то, что происходит теперь, даже ему напоминает некий изощренный и извращенный ночной кошмар. И чем дальше ведет его расследование, тем яснее он понимает: старая больница еще не забрала свою последнюю жертву…

---

– Ладно, но это верхний предел. Нам это мало чем помогает, – произнесла Уорд. – Как быстро тело может мумифицироваться до такого состояния? Может подобное произойти меньше чем за десять лет?

– При подходящих условиях – да, – ответил я. – Летом на чердаке очень жарко, и это ускоряет процесс. Впрочем, по виду я бы сказал, что оно пролежало тут примерно два года. Тело почти не пахнет, даже на такой жаре, и это позволяет считать, что процесс мумификации завершился относительно давно.

– Класс. То есть с момента смерти прошло от пятнадцати или шестнадцати месяцев и до десяти лет. Точный анализ, ничего не скажешь.

Мне было нечего возразить. Конрад отвернул брезент. Жесткая синтетическая ткань поддавалась плохо; почти всю ее покрывал толстый слой пыли, цементной или известковой, а также мазки синей краски. Меня больше интересовало то, чего здесь недоставало, но когда патологоанатом откинул остаток брезента, открыв взгляду нижнюю часть тела, все остальные детали разом вылетели у меня из головы.

Ноги, от которых остались практически одни кости, торчали из-под короткой джинсовой юбки, перепачканной тем же, что и короткая футболка. Она задралась до самой груди, обнажая живот… точнее, то, что от него осталось. Вся ее брюшина от низа грудной клетки и до лобка отсутствовала. Если от внутренних органов что-то и сохранилось, они усохли до полной неузнаваемости.

Но не это заставило всех замолчать.

В зияющей дыре виднелось нечто, на первый взгляд напоминавшее пучок крошечных веточек. При виде этого во мне что-то болезненно сжалось, и по тому, как Уорд втянула воздух, я понял, что она тоже опознала это.

– Наверное, крысы постарались, – заметил один из детективов, наклоняясь, чтобы рассмотреть получше. – Кто-то, похоже, умер у нее в утробе.

– Не несите чепухи, – ледяным тоном промолвил Уэлан. – И постарайтесь быть немного тактичнее.

– Что? Но я только…

– Это эмбрион, – тихо произнесла Уорд. – Она была беременна.

По-моему, это зрелище задело даже ее, поколебав обычную профессиональную невозмутимость. Уэлан смерил детектива взглядом, не обещавшим тому ничего хорошего, и повернулся к Уорд:

– Да, мэм, вы были правы насчет того, что это женщина.

И ведь так оно и было, хотя вряд ли Уорд могла знать наверняка.

– Как вы считаете, сколько этому эмбриону?

– Судя по размеру и развитию, месяцев шесть или семь, – ответил я.

Конрад игнорировал наш разговор. Зияющее отверстие на месте брюшины его, похоже, вообще не интересовало.

– Беременность весьма кстати, – пробормотал он. – Если она фертильного возраста, это заметно сужает возрастные рамки. Она одета, белье не тронуто, значит, признаки сексуального насилия отсутствуют. Однако стопроцентной гарантии этого, разумеется, нет.

– Кстати, одета она довольно легко. Ни пальто, ни плаща – только футболка и юбка, – добавила Уорд. – Даже колготок нет, из чего можно заключить, что она погибла в летнее время.

Уэлан покачал головой.

– Если только ее не убили в теплом помещении, а потом принесли сюда. Вот моя жена – она даже зимой в помещении свитера не носит. Просто откручивает обогреватели на полную мощность, а о счетах приходится беспокоиться мне.

Уорд его не слушала.

– Что с… животом? Могли это сделать крысы?

– Спросите меня после вскрытия, – ответил Конрад. Он помолчал, размышляя, потом усмехнулся. – Крысы обычно разгрызают уже существующие раны – поэтому, вполне возможно, она была заколота. Но давайте не будем делать преждевременных выводов, ладно? Начнем с того, что я не вижу на одежде существенных следов крови – что, в свою очередь, свидетельствует о том, что, если рана и имела место, кровоточила она не сильно.

Он был прав. По виду раны мы могли бы предположить о чудовищной травме, которую ей нанесли, но я знал, какие фокусы выкидывает природа.

– Ее сюда притащили, – произнес я.

Все повернулись в мою сторону. Я не собирался делать никаких громких заявлений, но маленький скелетик в утробе матери просто потряс меня.

– Ее тело прежде находилось в каком-то другом месте, – продолжил я. – Сюда его перенесли уже после того, как оно мумифицировалось.

Конрад ворчливо фыркнул, но кивнул.

– Да, вы правы.

– Вы уверены? – спросила Уорд.

– Кости эмбриона лежат в полном беспорядке. Они совершенно перемешаны, даже крысы не могли бы перемешать их так. Значит, это произошло в результате каких-то рывков и сотрясений, в то время как в матке не осталось жидкостей, способных смягчить их.

– Тело завернуто в пластик, – подал голос Уэлан. – Может, это тогда…

– Не исключено. Тело не мумифицировалось бы, если бы все это время находилось в брезенте. Внутри накапливалась бы влага, и оно разложилось бы в обычном порядке. И пластик был бы перепачкан продуктами разложения, как и одежда.

– То есть она сначала мумифицировалась, а в брезент ее завернули уже потом? – уточнила Уорд.

– Думаю, так. Потом еще это. – Я ткнул пальцем в резиновой перчатке в несколько темных, размером с рисовое зернышко крапинок в складках одежды. – Это яйца мясной мухи. Их должно быть гораздо больше. Если бы ее тело лежало здесь длительное время, они усеяли бы все вокруг.

– Какие тут мухи? – нахмурилась Уорд. – Здесь же темным-темно. Как они могут что-нибудь разглядеть?

– Им и не надо. Достаточно запаха. – Почему-то считается, что в темноте мухи не активны, но на самом деле требуется нечто посерьезнее отсутствия света, чтобы избавиться от этих назойливых насекомых. – И если не долетели бы мухи, то уж личинки и в темноте доползли бы.

– Гадость какая, – поморщился Уэлан.

Уорд бросила на него недовольный взгляд.

– И все-таки откуда мухи, если тело мумифицировалось? Разве мумифицированное тело представляет для них интерес?

– Не представляло бы, если бы не начало разлагаться. По потекам на одежде видно, что, прежде чем тело начало высыхать и мумифицироваться, разложение все-таки имело место. Этого более чем достаточно. Мясные мухи чувствуют запах разлагающейся плоти за милю и спешат на него, чтобы отложить яйца в глаза, ноздри и прочие отверстия. И хотя отсутствие кровавых пятен на одежде свидетельствует о том, что серьезных ран она не получила, для того чтобы привлечь мух, хватило бы и маленькой ссадины. На чердаке им потребовалось бы больше времени, но они начали откладывать яйца задолго до того, как до нее добрались крысы. Из отложенных яиц вылупились прожорливые личинки, они стали разъедать изначальную рану – и этот цикл пожирания и воспроизводства повторялся, пока тело не мумифицировалось. А тогда мухи ее бросили.

Уорд хмурилась:

– То есть вы хотите сказать, ее убили в другом месте, а сюда перенесли гораздо позднее?

– Не обязательно. – Я оглянулся на Конрада, на случай, если он захочет ответить. Но патологоанатом снова рассматривал останки. – Где бы это тело ни находилось прежде, условия там не могли не напоминать те, что здесь. Там наверняка было сухо, с хорошими сквозняками и достаточно жарко, чтобы мумификация началась почти сразу. Не слишком частое сочетание.

– Вы полагаете, труп все время находился тут и его только перетащили из одной части чердака в другую? – догадалась Уорд.

– Исходя из того, что я вижу, думаю, подобное возможно.

– Какая-то ерунда получается, – недовольно усмехнулся Уэлан. – Какой в этом смысл? Если кто-то беспокоился, что тело могут обнаружить, почему его не перетащили куда-нибудь в другое место? И зачем было ждать, пока оно мумифицируется?

– Не знаю, – вздохнул я. – Но до сих пор считаю, что вам нужно обыскать весь чердак в поисках кладок мясной мухи.

– Хорошо. – Уорд смотрела на патологоанатома. Тот, не обращая внимания на наш разговор, внимательно изучал сложенные руки трупа. – Вы что-нибудь нашли, профессор?

– У нее кончики пальцев сильно изуродованы. Что-то обглодано грызунами, но, по-моему, дело не только в этом.

– Можно посмотреть? – попросил я.

Конрад подвинулся. С учетом состояния трупа я не мог бы определить, какие повреждения имели место посмертно, а какие нет. Часть пальцев была обглодана острыми зубами, а ногти начали выпадать на ранней стадии разложения. Но то, что осталось от подушечек, было стертым, а ногти – сломанными. Одного вообще не хватало.

– Это не крысы, – произнес я. – Похоже, что часть этих повреждений случилась, пока она еще была жива.

– Ее пытали?

– Вы задаете вопросы, на которые у нас нет ответа, – огрызнулся Конрад. Хрустнув коленями, он поднялся. – Ладно, все, что хотел, я увидел. Можете перекладывать ее на носилки и отправлять в морг. Думаю, мы…

Он осекся: над его головой промелькнула с резким шелестом темная тень. Летучая мышь исчезла в темноте, словно ее и не было, однако успела напугать профессора. Он отшатнулся, взмахнул руками, нога сорвалась с настила и с хрустом погрузилась в полуистлевший утеплитель. Уэлан успел поймать его за запястье, и на мгновение мне показалось, что он удержит профессора.