Маша Трауб - Или я сейчас умру от счастья

• Название: Или я сейчас умру от счастья
• Автор: Маша Трауб
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-110075-9

«Со мной такого точно не случится», «выдумка, так в жизни не бывает» – часто повторяем мы, слушая историю чужой жизни и не понимая, что судьба уже стоит за плечом и посмеивается, готовясь преподнести сюрприз или планируя розыгрыш. Жизнь иногда напоминает мне маленького ребенка – ласкового и нежного, в то же время капризного и невыносимого. Иногда злого и беспощадного, не знающего границ дозволенного. И уже через минуту – дарящего такое счастье, что хочется умереть. Маша Трауб

---

– Все неправильно. Что ты для меня и для всех Галюсик, что я просила прощения у Регины, что ты сейчас мне подробности все эти пересказываешь и даже не замечаешь, что мне плохо. Можно я пойду прилягу?

– О, еще одна моралистка нашлась! Мало мне соседок этих заполошных да придурочных. Ленчик получается и ни при чем. Регину все жалеют, а я из квартиры не могу выйти, смотрят, будто я прокаженная или ведьма какая. Вон, одна такая психическая, Светка с четвертого этажа, иголки мне в дверь повтыкала, чтобы я сдохла. Я ее поймала за руку, вместе с иголками, к двери прижала, так она чуть не обоссалась от страха. Ну я ей иголку воткнула в руку, воплей было на весь дом. И опять я во всем виновата. Светка кричала, что в милицию пойдет и заявление на меня напишет. И с чего тебе вдруг плохо? Это мне плохо! Ты как была эгоисткой, так и осталась. Когда мне нужна твоя поддержка, ты опять про себя только и думаешь.

– Регина сказала, что тоже не может выйти из квартиры. Ей стыдно. За себя, за тебя и за своего мужа. За всех вас.

– Стыдно, у кого видно! Нашлась святоша. Нимб у нее еще над головой не светится? Из квартиры она выйти не может. Да ей это бабье ковровую дорожку как главной страдалице расстелет. А меня бы, дай этим клушам припадочным волю, на костре сожгли. И ты бы с Региной под ручку в первом ряду стояла да еще бы полешки подбрасывала! – возмутилась Галюсик. – Я-то при чем, если Регина не знала, что мужику хочется? Почему всегда женщина виновата? Я его к кровати не привязывала, хотя он и просил. И волоком сюда не тащила. Сам, своими ногами сюда пришел. И прекрати сидеть с таким лицом. Ленчик еще не сдох. Отлежится в больничке и опять будет как новенький. А если парализует, так и не жалко. Регина только рада будет, что ее муженек импотентом останется на всю оставшуюся жизнь. – Галюсик вдруг расхохоталась.

– Что смешного? – спросила Лиза.

– Да жизнь такая, бл…, что ухохочешься, – ответила Галюсик. – Только ржать и остается.

Лиза услышала эту историю в разных версиях и с разными подробностями. У каждой: Регины, Галюсика и соседки Светки – главной свидетельницы, которая чуть ли не со свечкой у кровати стояла, – был свой вариант. Но канва истории звучала примерно так. Галюсик пошла выносить мусорное ведро. Мусоропровод находился между лестничными пролетами, и именно там, рядом с мусоропроводом, состоялась судьбоносная встреча Галюсика с мужем Регины Ленчиком. Лиза прекрасно помнила эту семейную пару. Соседи сверху, лучших и пожелать невозможно. Тихая, приятная пара. Дети выросли, иногда внуки в гости приезжали. Регина – всегда вежливая, доброжелательная. Правда, неулыбчивая, скорее задумчивая. Леонид, Ленчик, – полковник в отставке. Всегда придет на помощь, если крышка от мусоропровода сломалась или случился засор. Ленчик мог и захлопнувшуюся входную дверь вскрыть, и кран починить, и падающий карниз прибить. Настоящий мужик. А Регина такие булочки с корицей пекла, что даже Лизе хотелось домой идти, на запах. Только запах шел не из их квартиры, а от соседей сверху. В лифте с Региной тоже всегда было приятно спускаться – она пахла ванилью, детским мылом, травами и еще чем-то натуральным и вкусным. От Ленчика пахло табаком, одеколоном и уверенностью в завтрашнем дне. Он пах мужчиной, за спиной которого хотелось оказаться любой женщине. Лиза не особо верила в рассказы матери про загулы соседа – Регина прекрасно выглядела для своего возраста, сохранив и девичью фигуру, и миловидность.

Лизе соседка сверху всегда казалась привлекательнее собственной матери. А булочки с корицей! Редкий мужчина станет гулять от таких булочек в исполнении кроткой жены, разве что полный извращенец. А Леонид, которого все соседи именовали не иначе как «генерал», маньяком и извращенцем не казался. Напротив. Все умилялись, когда он ждал около магазина жену с тяжелыми сумками, чтобы принять ношу и донести до дома. Леонида можно было встретить покупающего крошечную лампочку в ночник жены или меняющего батарейку в ее наручных часах. Они выглядели счастливыми бабушкой и дедушкой, когда выходили на прогулку с внуками.

Галюсик же придерживалась другой версии идиллической семейной жизни соседей. Она считала, что за прекрасным фасадом скрывается тирания. Лизе она с выражением, как на конкурсе художественного слова, пытаясь передать интонацию каждого из персонажей, рассказывала, как каждое утро Леонид будит и жену, и заодно соседку снизу своим криком. Ровно в шесть утра всеми любимый «генерал» грозно вопрошал: «Регина, где мой бутерброд?»

«Ленчик, давай еще поспим, пожалуйста», – умоляла мужа Регина. Но Леонид требовал бутерброд именно в шесть утра и ни минутой позже. Чего только Регина не предпринимала, чтобы продлить сон супруга – и капли на ночь давала, и занавески темные, не пропускающие свет, в спальне повесила. Но муж вставал без всякого будильника в пять тридцать, делал утреннюю гимнастику и в шесть требовал традиционный бутерброд с колбасой.

Однажды Галюсик даже вмешалась и встала на защиту Регины. Леонид курил исключительно на лестничной клетке, по многолетней привычке, хотя жена не запрещала ему курить на кухне. Но «генерал», согласно заведенному им самим правилу, выходил на лестницу, открывал настежь большое окно и курил, задирая голову, чтобы выпустить дым. Галюсик, вынося мусор, сказала, что она на месте Регины такого мужа давно бы прибила. Ну разве можно так измываться над супругой? Да и она не спит с шести утра, просыпаясь от криков и требований бутерброда. Леонид кивнул и почти неделю не требовал раннего завтрака, однако потом снова начал кричать по утрам, желая уже не бутерброд, а яйцо, сваренное непременно в мешочек. И бедная Регина безропотно варила яйцо. Леонид возмущался, что «мешочек» никак не получался – яйцо оказывалось то вкрутую, то недоваренное. Наконец Регина познала секрет приготовления идеального «мешочка», и еще на неделю крики прекратились.

А потом Леонид объявил, что по утрам станет есть овсянку. Регина вставала и варила кашу. Более того, она стала готовить завтрак с вечера и оставляла тарелки на столе – и с яйцом, и с бутербродом, и с овсянкой, заботливо укутанные полотенцами. Она достигла небывалого совершенства – варила овсянку так, что к утру каша не превращалась в густую липкую массу и не требовала разбавления молоком. Леонид же требовал не только каши, но и внимания жены в шесть утра, поэтому спустя еще неделю попросил на завтрак оладьи. Он не кричал, но запахи, которые просачивались через вентиляционное окошко из квартиры соседей в квартиру Галюсика, будили ее настойчивее криков. Да и привыкла она к ранним побудкам и даже переживала, если сосед не требовал нового блюда на завтрак.

Однако выдерживать запах оладий, а потом сырников, а чуть позже – омлета с колбасой, помидорами и зеленью, еще позже – свежеиспеченных сдобных булочек, Галюсик больше не могла. В шесть утра она запахнула свой шелковый халат и отправилась к соседям с требованием прекратить издевательство – ну пахнет так, что жрать хочется, а она на диете. Регина усадила ее за стол и накормила оладьями. Леонид был бодр и весел, травил солдатские анекдоты и подливал Галюсику чай. Та, уминая оладьи, в сотый раз сказала, что нельзя так издеваться над бедной Региной, заставляя ее стоять у плиты ни свет ни заря, и над ней, соседкой, тоже. Посмеялись, разошлись миром.

Соседи, одни из немногих, кстати, считали, что Галюсик слегка с прибабахом, но «баба нормальная», как характеризовал ее Леонид. Так что у них завязалось даже некое подобие дружбы. Галюсик всегда дарила Регине на праздники милые бессмысленные подарки – конфеты, кухонные полотенца, фарфоровые фигурки зайцев или драконов – в зависимости от того, какой год наступал по китайскому календарю, – «уставшую» ветку мимозы или бутылку водки (на 8 Марта и 23 Февраля). Регина радовалась вниманию и всегда защищала Галюсика от нападок соседок.

А Галюсик, получив неожиданную поддержку со стороны уважаемой семьи, пошла вразнос. Один раз она высыпала мусорное ведро соседки прямо перед ее дверью – та выставила мусор, моя полы в квартире, чтобы потом вынести, да, видимо, позабыла. Лиза прекрасно помнила, как приехала после звонка соседки, которая кричала, что вызовет милицию. Ведь не первый случай хулиганства со стороны Галюсика! Женщина в возрасте, а позволяет себе подобное поведение! Ни в какие ворота! И тогда, стоя на лестничной клетке в окружении соседок, которые наперебой докладывали, что еще «учудила» Галюсик, Лиза не понимала, как общаться с собственной матерью. Ругаться? Отчитывать? Просить больше так не делать? И самое главное, она не знала, чего еще от нее ждать. От женщины, еще достаточно молодой для того, чтобы можно было бы списать чудачества на возраст, находящейся в здравом рассудке, не пьющей, но оставшейся одной и не нужной никому. Женщины, которая считалась ее матерью. Лиза не могла пообещать соседкам, что «мама больше так не будет», потому что знала – Галюсик будет. Лиза понимала, что мать страдает от одиночества. И не могла ей объяснить, что сама в этом виновата. Даже для собственной дочери она стала посторонним человеком. Дочь нуждалась в матери, а не в Галюсике. С восемнадцати лет Лиза жила одна. Получив паспорт, она оборвала связь с матерью. Приезжала лишь в экстренных ситуациях, которые случались все чаще.