Роже Мож - Дикари

• Название: Дикари
• Автор: Роже Мож
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01621-6

Роман охватывает времена упадка Римской империи, когда на смену кровавому правлению Нерона и Тиберия пришло более спокойное властвование императора Тита. Коварный Домициан, младший брат цезаря, жаждет власти. В сетях его заговора погибает патриций Менезий, друг легионера Суллы, и тот клянется отомстить убийцам. В авантюрный сюжет вплетено множество ярких исторических деталей жизни, быта и нравов Рима первого тысячелетия нашей эры.

---

Потом он расплатился двенадцатью ассами и, выйдя на улицу, смешался с вечерней толпой: кто-то наслаждался свежестью, кто-то сидел в тавернах, громко разговаривая и забывая дневные заботы и дела. Помпеи, в отличие от Рима, были городом, где бедным жилось так же хорошо, как и богатым. Окруженный необычайно плодородной землей, на которой росла самая лучшая пшеница Италии и три раза в год собирался урожай овощей, город, расположенный на берегу волшебной голубой бухты, где рыбаки каждый день вылавливали живую рыбу, восемнадцать лет назад был почти полностью разрушен землетрясением, но это не убедило жителей оставить его. После стольких лет он все еще отстраивался, деловые люди и патриции истратили целые состояния на его восстановление, которое императорская власть поддерживала как деньгами из государственной казны, так и соответствующими юридическими мерами. "Эпикуреец Палфурний, — думал Гонорий, свернув на Ноланскую улицу[99], ведущую к одноименным воротам, где его новый друг, мошенник, подделыватель документов и отравитель, возвел богатый дом, — выбрал подходящее место для своих бесчестных дел". Тем не менее, как правильно вычислил молодой адвокат, уезжая из Рима, эти дела как бы уничтожали друг друга и приближались к общему концу.

Гладиаторы, стоявшие при входе, узнали нового друга их хозяина, поэтому он беспрепятственно вошел в караульное помещение и, показав таблички, попросил их немедля отнести это послание, сказав, что оно от Гонория, сына Кэдо.

Затем молодой адвокат направился в порт. По дороге он прошел мимо знаменитого магазина Виниция, торговца изысканными продуктами, у которого покупали съестное все жители Помпеи, это предприятие работало уже почти век и кормило еще родителей нынешних покупателей. Тут он вспомнил, что Наис давно ничего не ела. Решив вознаградить ее за то старание, которое она проявила утром, во время уборки каюты, Гонорий купил все самое лучшее: маринованные языки в красивых керамических горшочках, запеченную дичь, покрытую своим собственным оперением, готовую рыбу в мисочках, африканские фрукты и, наконец, два графина с белым и красным вином с большим количеством льда. Виниций, четвертый владелец магазина, носивший это имя, правнук основателя, человек мощного телосложения, всегда одетый в белые поварские одежды, каждый вечер, когда покупателей было особенно много, выходил к прилавкам. Желая понравиться новому клиенту, потратившему так много денег, он отчитал раба, который его обслуживал, и выслал к нему мальчика с двумя корзинами, чтобы тот отнес все продукты ему домой. Гонорий, столько переживший за этот длинный день, легким шагом и со счастливым сердцем шел впереди посыльного. Он обнаружил того, кто занимался тайными делами Лацертия в Помпеях, причем не потратив золота и не пуская в ход кинжала, он много размышлял и сопоставлял, как его учили в правоведческих школах, где он с таким старанием обучался; воспоминания об оргазмах, полученных в объятиях рабыни, и о тех удовольствиях, которые она еще сможет ему подарить, придавали его счастливому настроению оттенок сексуальности. Он поднялся на борт галеры в самом лучшем расположении духа. Уже с причала он увидел Наис, покинувшую душную каюту и ждавшую его на верхней палубе. Он дал один сестерций посыльному, который поцеловал ему руку. Молодая рабыня, молча смотревшая на все, что вынималось из корзин, сразу начала есть и пить.

— Ты голодна? — обеспокоенно спросил адвокат, занимавшийся наследием Менезия.

Она кивнула.

— С каких пор ты не ела? — продолжал он расспрашивать, вспомнив, что она содержалась в подвале, где никто ее не кормил.

— Два дня.

— А почему ты ничего не сказала?

— Я не люблю просить, — ответила она.

Глава 37 Встреча в Геркулануме

Августовской ночью в сторону Помпеи мулы тащили носилки, в которых возлежал Лацертий. Задернув занавески, он тщетно пытался заснуть. Подле, на тонком белье, спал обнаженный пятнадцатилетний мальчик.

Лацертий получил от Спора табличку, в которой тот сообщал ему о необычном поведении Палфурния. К всеобщему удивлению, тот превратил свой дворец, открытый всем ветрам и удовольствиям, в укрепленный лагерь, заполненный гладиаторами, готовыми к военным действиям. В табличке не говорилось о том, что Палфурний начал кое о чем догадываться, — ведь текст, нацарапанный на воске, должен был быть немногословным, — но Лацертий понимал значение этой странной метаморфозы. Раз Палфурний спрятался за спину и мечи молодцов, напоминающих преторианскую гвардию, значит, кто-то предупредил его о том, что против него замышлялось. И это событие заслуживало путешествия в Помпеи, особенно теперь, когда надо было ждать событий и в императорском дворце.

Лацертий испытывал беспокойство. В Риме, среди придворных Домициана, живших в постоянном возбуждении от пребывания в состоянии вечных интриг против Цезаря, Лацертий верил в удачу заговора, готовившегося месяцами. Теперь же, по мере того как удалялся Город, заговорщика, оставшегося один на один с самим собой на пустынной дороге ночью, все больше мучил страх.

Лацертий собрал огромные богатства. Если дело провалится, то он потеряет все, а возможно, и саму жизнь, так как однажды Тит, которому надоест оставаться в дураках, начнет рубить головы, хотя когда-то он поклялся никогда этого не делать. Гнев добрых людей более ужасен. Бессонница завладела путешествующим в носилках человеком, который чувствовал, что заговор приклеился к его коже, как туника, пропитанная кровью Несса[100]. Даже если он сегодня захочет покинуть этот такой непрочный корабль, Домициан не позволит ему.

Носилки мягко покачивались под глухой топот мулов, копыта которых были обернуты тканью, чтобы никакой шум не мешал чуткому сну хозяина. Крепко спавший голый мальчик коснулся одной ногой бедра Лацертия, вызвав у того желание, которым он хотел бы заглушить свою тоску. На прошлой неделе у Коссия Либана он был свидетелем ужасной сцены, которую тому устроила его жена Ацилия. Эфеб забирал у нее все ночи и всю энергию ее Коссия, и она потребовала, чтобы он расстался с ним. Ацилия владела большим состоянием, чем Коссий, и в Риме процесс развода по подобным причинам становился все проще и проще. Коссий сдался, и Лацертию предоставилась возможность перекупить молоденького мальчика. Он взял его с собой в путешествие, опасаясь одиночества.

Лацертий протянул руку и начал ласкать гениталии эфеба. Тот улыбнулся во сне и открыл глаза, затем, поскольку игра хозяина продолжалась, стал целовать его грудь, лаская соски, потом спустился к животу и вскоре нежно взял губами вставший фаллос. Лацертий гладил курчавые волосы своего молодого раба, откинувшись назад в ожидании удовольствия, которое скоро должно было принести ему долгожданное забытье сна.

Лацертий проснулся. Носилки стояли неподвижно. Он раздвинул занавески. Позолоченное утреннее солнце обрисовало тело молодого мальчика, обхватившего голову руками и спавшего на животе. Мулы спали стоя, рабы сидели рядом на траве. Доносилось пение птиц. Небольшой кортеж остановился около фонтана, рядом с кипарисовой изгородью, недалеко от развилки, где дорога на Геркуланум отделялась от дороги, ведущей в Помпеи.

Лацертий выбрался из носилок и подошел к фонтану, чтобы совершить обычное утреннее омовение. Рабы вытерли его полотенцами и подали на подносе завтрак, состоявший из лепешек, сыра и инжира. Немного погодя к носилкам подъехал всадник. Это был приехавший точно в назначенное утреннее время посланец Спора, он, как только ступил на землю, вручил путешественнику табличку. «Этот человек проводит тебя в Геркуланум, в дом, специально для тебя приготовленный, где я и встречусь с тобой еще до полудня», — прочел Лацертий.

Кроме найма мулов, лошадей и повозок, Спор сдавал дома, на месяц или год, поставлял тем, кто в этом нуждался, садовников, обстановку, флейтисток и мужественных или женственных мальчиков. Он мог также предоставить в распоряжение своих клиентов ловких водопроводчиков, чинивших трубы, поваров, способных приготовить пышное пиршество или интимный ужин, украшенный блюдами, возбуждавшими чувственность, и даже кровельщиков, чтобы быстро переложить черепичную крышу. Он разбогател во время восстановления города после землетрясения благодаря тем средствам, которые предоставил ему Лацертий. Никто не знал, что он был его агентом в Помпеях.

Носилки снова тронулись в путь, мальчик по-прежнему спал. Кортеж въехал в Геркуланум и, пробравшись по лабиринту узких улочек, попал в сад в центре города, окруженный высокими стенами.

Лацертий прошел со вкусом обставленные комнаты, украшенные букетами в алебастровых вазах. Потом он взял наугад в библиотеке несколько пергаментных свитков и устроился на свежем воздухе, чтобы почитать в тени деревьев. Первый свиток открывался описанием убийства Калигулы. "Когда он проходил подземной галереей, — читал Лацертий, — где дети из благородных фамилий, приехавшие из Азии, готовились к выступлению на сцене, то остановился, чтобы понаблюдать за ними... В то время, когда он с ними говорил, Херей резко ударил его по шее лезвием своего меча, закричав «Давайте!», и Корнелий Сабин, бывший среди заговорщиков, прямым ударом пронзил ему сердце. Свалившись на землю и дергаясь всем телом, он кричал, подавая знак, что еще жив... "