Наталия Терентьева - Твоя звезда

• Название: Твоя звезда
• Автор: Наталия Терентьева
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-120779-3

Когда девушка, похожая на светлого ангела, которому пришлось временно снять крылья, надеть джинсы и бороться с несправедливостью мира более земным путем, ангела, который стал беззащитным, потому что не может взять и улететь из этого неправильного мира к себе, в свою прекрасную даль, подходит к тебе и спрашивает, все ли у тебя в порядке, – как ответить? Как ответить, если ты потерялся и больше не можешь найти ни своей дороги, ни самого себя? Актерская слава оказалась недолговечной и не принесла ничего, кроме разочарования. Работа у «звездного» режиссера словно поставила черную метку на карьере Степы Василькова. Что-то должно вытянуть его из пустоты и одиночества – неожиданная встреча, люди, которые живут совсем другой жизнью, сильная женщина, у которой есть огромная власть, новое, хорошее дело, в котором есть смысл. Или новая, настоящая любовь, которая заставит по-другому дышать и жить. Все события и персонажи этого романа вымышлены, любые совпадения случайны

---

– Слышит? – удивился мальчик, но плакать перестал.

– Да, слышит. Пошли.

Они вернулись к мальчику домой. Степа, с которого уже совсем сошел хмель, остались лишь неприятная тянущая боль в голове и кислый привкус во рту, прошел на кухню. Надо же, как симпатично можно было всё сделать, оказывается. У него кухня стильная, черно-белая, с тусклыми хромированными вставками, холодная и совершенно неуютная, а у Веры всё в теплой золотистой гамме, из дерева, – ящики, стол, стулья. На столе был рассыпан сахар, стояла недопитая чашка с чаем, мисочка с печеньем. На плите – кастрюля с холодным супом. Степа понюхал суп – вроде свежий. Он смахнул в руку сахар, включил плиту.

– Тебе поесть надо!

– Я суп не буду, – заявил мальчик, но не очень уверенно. – Я на завтрак суп не ем.

– Ага! Сейчас только привередничать. Ну, хлеб ешь тогда. У вас хлеб есть?

Мальчик пожал плечами.

– Я готовить вообще не умею, – продолжал Степа, заглядывая в шкаф, где был порядок – банки с крупами, пачки макарон, но хлеба не нашел, – имей в виду. Могу пиццу заказать. Любишь пиццу?

– С грибами только!

– Ладно, рассказывай, кто у тебя еще есть, кому тебя отдать, пока мама в больнице, а? И, кстати, как тебя зовут?

– Гоша.

– Ну, давай тогда, Гоша, пять. – Степа протянул мальчику руку. – А я – Степа.

Он пожал маленькую влажную ручку, чувствуя неожиданную симпатию и жалость к мальчугану.

– Так кто у тебя еще есть?

Мальчик подумал.

– Бабушка.

Степа увидел, что мальчик смотрит на полку под самым потолком, где стояли фотографии.

– Хорошо. Она в Москве? Можно к ней поехать?

Мальчик кивнул.

– Собирайся. Где она?

– На кладбище.

Степа развел руками:

– Ну, ты даешь.

– Мама говорит – она с нами, всё видит и слышит…

Степа растерялся.

– Так, ладно… Мама твоя всё правильно говорит, но к ней же… гм… не отвести тебя… А кто еще есть? Отец? Дед?

Гоша неуверенно пожал плечами.

– Что? Не знаешь? У тебя с матерью фамилии разные. Ты – Калганов. Значит, у тебя есть отец по фамилии Калганов, правильно?

– Он уехал куда-то… – проговорил мальчик.

– Давно?

– Вроде да.

– Ты знаешь его? Видел когда-нибудь?

– Не знаю. Не помню.

– Ладно. А дедушка, еще какие-то родственники есть?

– Тетя Нина есть. Она живет в этой… не помню…

– Вспоминай! В Москве?

– Нет. Кажется… Не знаю… Она на самолете к нам прилетала…

Степа вздохнул.

– И что мне с тобой делать? Ты в какую школу ходишь?

– Меня мама на машине возит.

– Понятно. Собирай свои учебники, всё, что надо, пенал, форму там… Что еще? Щетку зубную… И пойдем ко мне. Маму твою сегодня точно не отпустят.

– А она не умрет? – осторожно спросил мальчик.

– Нет! – как можно увереннее ответил Степа.

Пока они поднимались к нему домой, захватив с собой кастрюлю с разогретым супом, он думал – как хорошо, что последние деньги он не отнес на погашение кредита. Потому что он уже задолжал за квартиру столько, что этот взнос его бы не спас. А так у него, по крайней мере, есть деньги, чтобы купить какие-то нормальные продукты для Гоши – вряд ли он будет есть острое вяленое мясо, которое Степа вчера нашел в холодильнике, и прокисшие соленые огурцы. Как покупал мясо, он помнит смутно, кажется, завернул в какую-то армянскую лавочку, долго разглагольствовал с продавцом, пробовал разные продукты с диковинными, трудно произносимыми названиями, которые тот ему предлагал, купил орехи, которые рассыпал по дороге, и вот это мясо, бастурму, вкусную, ароматную, плохо прожевывающуюся. А огурцы стоят уже больше месяца, давно прокисли, он их помыл, залил водой с солью и поставил обратно. С хлебом и водкой – нормально, можно есть. Еще бы водка помогала и лезла в него…

Мальчик сначала с опаской, потом всё смелее походил по его квартире, рассматривая Степины портреты со съемок, которые стояли на трех пустых широких черных полках в гостиной.

– Ну, как тебе у меня? – спросил Степа, пока не понимая, как общаться с мальчиком.

Он нашел у себя в шкафу упаковку загадочных макарон – тонких квадратных пластин – и положил их вариться, пытаясь вспомнить, откуда они вообще у него взялись.

– Не очень, – ответил Гоша.

– Почему?

– Черное всё. Мне не нравится.

– Мне тоже, – засмеялся Степа. – Поэтому я, наверное, скоро отсюда уеду.

– Почему?

– Потому что квартира не совсем моя. Не выплачена. Понимаешь?

Он это впервые произнес и понял, что ничего страшного в этом нет. Его ночные страхи – как его будут выселять из квартиры – ничто в сравнении с тем, что сейчас может ожидать этого мальчугана, если его мать не спасут, а у него на самом деле нет других родственников.

– От окна отойди, или давай я лучше его закрою, – сказал Степа.

– Вон там мой дедушка живет, – вдруг заявил Гоша, не обращая внимания на его слова и показывая на какой-то дом.

– Дедушка?! Точно?

Мальчик кивнул.

– А ты знаешь номер его телефона?

Гоша помотал головой.

– А номер квартиры?

Мальчик неуверенно кивнул.

– Ну, давай поедим и пойдем к дедушке. Как его звать?

– Дед Матвей.

– Твоя мама – Вера Матвеевна?

– Нет… кажется… Артемьевна. Да! Вера Артемьевна!

– А кто тогда дед Матвей? Папин отец, что ли?

По лицу мальчика Степа понял, что пытать его бесполезно. Но к родственнику сходить нужно.

– Я тебя точно в фильме видел, – заявил Гоша, когда Степа разогрел и налил ему супу. – Только ты там другой.

– Волосы крашеные.

– Нет. Ты там… такой… – Гоша поискал слово, не нашел, попытался показать руками и лицом, какой Степа в фильме. – Ты когда прыгнул там в воздух, я такой: «О-о-о…» – Гоша сделал одновременно испуганное и восхищенное лицо.

– Ясно. – Степа хмыкнул. – А фильм тебе понравился?

Гоша пожал плечами.

– Да.

– А ты вообще понял, о чем фильм?

– Понял!.. Я такой сидел: «Э-э-э…» – Гоша показал, как он сидел, раздавленный и восхищенный.

Вопросы у Степы иссякли. Есть некоторое отличие от собаки, которую Степа собирался брать… С этим мальчиком он чувствовал себя сейчас не лучшим образом. Как с ним разговаривать? Вроде всё понимает, отвечает на некоторые вопросы, но так странно говорит, может, они все так говорят теперь, еще хуже, чем сам Степа… и такой он маленький… Хорошо бы найти его нормальных родственников и отдать им мальчика.

– Поел? Пошли.

Степа видел, что мальчик, наплакавшись, поев, попив чаю (очень кстати нашелся последний пакетик в пустой пачке), разомлел и идти никуда не собирается.

– Идем-идем!

– Можно я у тебя останусь?

– Нет.

– Почему?

– Потому что потому.

– А зачем тебе столько бутылок? – Гоша рассматривал батарею пустых бутылок, занявших все пространство около большого кухонного окна.

– Беседку строить! – усмехнулся Степа.

Степа видел однажды такую беседку на даче у соседей Людмилы Григорьевны. Она еще смеялась: «Редкий случай, когда тонны выпитого пошли впрок…» Не оставлять же мальчишку у себя в такой запущенной берлоге, где никто не убирался несколько месяцев, а на кухне скопились бутылки, из которых можно выстроить целую беседку? Даром что «умный дом», умом которого Степа не пользуется и свой собственный где-то по углам этого «умника» растерял…

– Почему ты бутылки не сдаешь?

– Пошли! – сказал Степа как можно тверже. – Почему… Потому! Со своей жизнью разобраться не могу, а ты говоришь – бутылки сдавать… Сдам. Давай вставай!

Гоша кивнул, слез со стула, крепко сжимая свой телефон, с которым не расставался, и пошел к двери.

Они прошли с Гошей по двору, усыпанному мокрыми листьями, перешагивая через лужи. Дождя не было уже неделю, но каждый день по двору с утра и ближе к вечеру ездила поливальная машина и зачем-то поливала асфальт, бордюры, желтые и красные листья, упавшие с деревьев.

Мальчик остановился у первого подъезда серой кирпичной пятиэтажки.

– Вот сюда.

– Точно?

– Да.

– Этаж помнишь?

Гоша улыбнулся, первый раз за сегодняшний день. Степа увидел, что у него в нескольких местах растут новые зубы, неровно, налезая друг на друга.

– Да это легко запомнить! Потому что первый этаж!

Кодовый замок не работал, Степа первым зашел в подъезд. Он присвистнул, увидев длинный коридор, заваленный какими-то коробками, старыми велосипедами, мешками, обувью, шинами.

– Никогда не был в таких домах. Это общежитие, что ли? – спросил он просто так, понимая, что Гоша ответить ему не сможет.

Гоша на самом деле ничего не ответил и довольно уверенно пошел по коридору, остановился у двери, выкрашенной синей краской, на которой было написано какое-то иностранное слово, Степа не разобрал. Ему показалось, что слово – немецкое.

– Ну, стучи! – вздохнул Степа. – Звонка здесь, кажется, нет.

Гоша постучал кулачком и крикнул:

– Де-ед! Открывай!

За тонкой дверью послышалось покряхтывание, шарканье, бормотанье, что-то упало, покатилось, и всё стихло. Дверь им не открыли. Степа с Гошей переглянулись.