Инна Бачинская - Закон парных случаев

• Название: Закон парных случаев
• Автор: Инна Бачинская
• Жанр: Детектив
• ISBN: 978-5-04-111722-1

Таких клиентов у частного детектива Александра Шибаева еще не было! Ему написал из Германии Алоиз Мольтке, потомок эмигрантов, с просьбой разыскать родственников и памятные места, связанные с его семьей. Предки Мольтке – в прошлом известные в городе люди, о них ходило много легенд, а главная – о крупном бриллианте необычного лилового оттенка, который бесследно исчез. В поисках информации Шибаев отправился в городской архив и обнаружил тело задушенного сотрудника – как раз в том отделе, где хранились нужные ему документы. Неужели кто-то ведет поиски параллельно с ним, но явно преследует какие-то свои цели?

---

Гость достал портмоне, отсчитал пять банкнот и положил на стол. Встал и на ватных ногах пошел к двери, чувствуя лопатками невыразительный взгляд хозяина. В голове промелькнула картинка: он идет, а этот хмырь целится сзади из чего-то, между лопатками у него светится красная точка, и вот сейчас, сию секунду… паф! Или топором.

С чувством облегчения он сбежал с крыльца и быстро зашагал в сторону бедной районной больнички, около которой оставил машину. Плюхнулся на сиденье, захлопнул и заблокировал дверцу и только потом перевел дух. Какого черта, спросил себя, чего тебя переклинило? Жалкий тип, кустарь-одиночка… Ну да, нечистое жилье, заброшенный, заросший грязью угол, но не монстр же и не убийца, а обычный мастеровой! Он вспомнил невыразительное лицо мужчины, его скользящий оценивающе взгляд и мощную шею… Поежился. От всего вкупе веяло таким жутким, безнадежным и далеким от того, к чему он привык и в чем вращался, что минут десять он сидел неподвижно, положив руки на руль, и восстанавливал дыхание. Ему было страшно. В голове почему-то вертелось: перешел Рубикон… перешел… перешел…

А хозяин в это время стоял на крыльце, растроганный и полный воспоминаний. Барда вынырнул! Ленька Бардин… Столько лет прошло, надо же! Он и не вспоминал пацана, был уверен, что тот давно сгинул. Да, видать, ошибся. Интересно бы повидаться, вспомнить молодость…

Глава 5 Детские кошмары всегда с тобой

Капитан Астахов устремился к своей «Хонде», но был остановлен зычным окриком:

– Астахов! Стоять!

Он сразу узнал этот голос. Адская англичанка! Мысленно чертыхнувшись, капитан повернулся, попытавшись изобразить на лице приятное удивление.

– Ада Борисовна! – воскликнул он с фальшивой радостью. – Здравствуйте! Гуляете?

Странный вопрос, принимая во внимание тот факт, что старая дама сидела на раскладном стульчике под стеной райотдела. Была она наряжена в длинное холщовое платье с синей вышивкой по подолу и на рукавах, а на ее голове красовалась соломенная шляпка с букетом слегка пожухлых маков и ромашек. Он отметил также густой румянец на скулах, темно-красный рот и подумал, что раньше губная помада была ярко-малиновой. Дама прочно сидела на своем хлипком стульчике, расставив для равновесия ноги, опиралась правой рукой на трость и строго смотрела на капитана.

Это была его школьная учительница английского языка, Ада Борисовна, женщина с необычными вкусами и привычками, особенно в отношении одежды и шляпок, со специфическим чувством юмора, славившаяся своим сарказмом и умением высмеять и дать по мозгам нерадивым. Старая дева, между прочим, кроме английского, учившая их манерам. Когда входит дама, мужчина обязан встать; подать пальто; пропустить вперед; отодвинуть стул, а потом задвинуть; не чесаться; каждый день менять носки и принимать душ, чтобы не несло; чистить ногти… и многое другое. Они, недоросли, хихикали и крутили пальцем у виска, а ведь осталось что-то! Девочкам она тоже много чего рассказывала. Когда мальчики их спрашивали, они только хихикали и краснели. Тогда барышни еще умели краснеть.

Английский был его кошмаром. Язык не поворачивался повторять чужие и чуждые его челюсти звуки. Сердце замирало, когда он, сложившись пополам за задней партой, слышал цоканье ее туфель… Высоченные каблуки при более чем скромном росте, букли, одежки райской птицы и ярко-малиновая помада, как уже упоминалось – ее было видно издалека. Из-за высоких каблуков она слегка… как бы это выразиться… Ковыляла! Было видно, как ей трудно, но она не сдавалась. Она была странная, но что удивительно, над ней не смеялись. В ней чувствовалась личность. С ней можно было договориться. Она была не злопамятна и вполне добродушна, правда, с раздвоенным язычком. Кто-то из них назвал ее хипповой теткой, а девочки спорили, сколько ей лет. Кличка ее была Адская англичанка. Или Атомная бомба. Или просто А. Бэ. – по инициалам.

Она сидела на своем складном стульчике, склонив голову, рассматривала капитана Астахова, и он с трудом подавлял желание вытянуться во фрунт. Ему снова было четырнадцать…

– Нам нужно поговорить, Коля.

Он удивился – его имя в устах Ады Борисовны звучало непривычно. Она всех называла по фамилии. «Помнит», – подумал он с чувством, похожим на умиление. Она с трудом встала, опираясь на трость, и кивнула на складное сооружение.

Капитан Астахов поспешил сложить стульчик и предложил:

– Пойдемте ко мне, Ада Борисовна.

– Давай на воздухе. Тут около вас парк, там высадили цветы моей юности – портулак. Посидим, полюбуемся и поговорим.

Капитан Астахов только вздохнул, прикидывая, сколько времени займет разговор и что ей нужно. Она пошла вперед, как флагманский корабль, а он, словно шлюпка, потащился следом, рассудив, что если он сзади, то можно помолчать. О чем с ней говорить, он решительно не знал. Она села на скамейку, он опустился рядом.

– Я несколько раз пыталась дозвониться, но мне говорили, что тебя нет. Много работы?

– Много, Ада Борисовна.

– Я тебя надолго не задержу. Ты знаешь, Коля, сколько мне лет?

Капитан Астахов оторопело уставился на нее. Когда-то она сказала, что возраст женщины – табу. В смысле, даже не заикайтесь, а то не комильфо.

– Не знаю, как-то не думал, – сказал он после паузы.

– Семьдесят восемь. С головой все в порядке, хоть в космос. Репетиторствую. Хорошо сплю. Пищеварение нормальное. Настроение… никаких депрессий и нытья. Ты меня знаешь.

Он слушал с растущим недоумением, не понимая, куда она клонит.

– И то, что я сейчас скажу, не плод старческого слабоумия. Нужна твоя помощь. В моем доме кто-то бывает.

– Кто-то бывает? – повторил он, не зная, как реагировать на ее слова.

– Да! Без приглашения. Вещи передвинуты, книги лежат в другом порядке, ящики задвинуты не до конца. Я еще не сошла с ума.

– То есть вы хотите сказать, кто-то что-то ищет у вас в доме. Без спроса?

– Да. Какой уж спрос!

– У вас есть ценности? Деньги? Золото?

– Нет. Я никогда не признавала золота, а то, что мне дарили мужчины, давно реализовала. Сам знаешь, времена сейчас трудные.

Мужчины? А они считали, что старая дева.

– Когда это происходит, по-вашему?

Она пожала плечами:

– Я их ни разу не видела.

– Ночью или днем?

Она задумалась:

– Не знаю. Не уверена. Хочется думать, что днем, когда я выхожу, а не ночью, когда сплю. Каждый день я два часа гуляю в городском парке. Вот в это время, возможно, они и приходят.

– Что-нибудь пропало?

– В том-то и дело, что нет. Да и нет ничего такого. Много одежды. Да, я всегда любила одеться. Немного дрезденского фарфора, всякие фигурки, штук семь или восемь. Пианино с подсвечниками, очень расстроенное. Семейные альбомы. Столовая посуда интересная, но старая, две старинные вазы, бабушкины. Все. Еще несколько картин сомнительной ценности. И шкатулка с морально устаревшим бижу.

– Ничего не сломано? Замки? Шкатулки? Сейфы?

– Все в открытом доступе, в моем доме нет замков. А сейфа никогда не водилось.

– А не может так быть, что вы… – Он хотел сказать: «…сами передвинули, открыли, не задвинули, и не обратили внимания? Забыли?» – но не решился, боясь обидеть ее.

Она поняла и отчеканила:

– Не может. Я сто лет не брала в руки фарфоровых балерин, не лазила в ящики письменного стола и не открывала семейные альбомы. Я сейчас обхожусь удивительно малым количеством предметов. И если что-то сдвинуто, знаю, что это сделала не я. Я пришла к тебе, потому что ты служишь в милиции и знаешь, что нужно делать. Я не боюсь, что меня убьют. Если они не убили меня до сих пор, то это не входит в их планы… скорее всего. Я просто хочу знать, что происходит. Надоел этот… симбиоз. – Она хмыкнула. – Причем меня смущает методичность визитов. Это не ван-тайм экшн[1], иначе они не стали бы сохранять видимость порядка. Нет, они приходят снова и снова и стараются действовать очень осторожно. Тем не менее я их засекла… так, кажется? Дважды. И у меня вопрос: что полагается делать в подобных случаях? Никаких заявлений писать не буду, это не имеет смысла. Пришла только потому, что мы знакомы. Интернет читаю, знаю, что происходит, все эти маньяки, грабители, убийцы… Никто на старуху и внимания не обратит. Ты занят, я понимаю, но что мне делать?

Капитан опаздывал на важную встречу, он чувствовал, как под его подошвами горит земля. Конечно, по-хорошему надо бы ее проводить, зайти, осмотреться, но… никак!

– Ада Борисовна, я зайду к вам, если сумею, сегодня же. Не волнуйтесь, мы все решим.

– Может, пригласить собаку?

– Пока без собаки. Попробуем разобраться сами.

– Вот адрес! – Она протянула ему листок из блокнота. – Буду ждать. Спасибо, Коля.

– Может, отвезти вас домой? – предложил он, кляня себя за мягкотелость.

– Не нужно. Я еще посижу. Посмотри на этот цветок! Цвет просто сумасшедший! Мой любимый – малиновый…

Астахов не понимал, почему испытывает чувство вины и неловкости. Он не поверил ей. Ее возраст, одиночество, эксцентричность, которая усилилась с годами – все это говорило не в ее пользу. Все это лежало настолько за пределами его представлений о норме, что ему было трудно принять ее способность здраво мыслить и рассуждать. Но и отмахнуться от нее он не мог. В ее присутствии он все еще стоял по стойке «смирно».